|
|
Геннадий Селезнев и в рядах российской Компартии, и в журналистском корпусе, и в парламенте остается величиной постоянной и неизменной, безусловным авторитетом.
Назад
|
Геннадий Селезнев и в рядах российской Компартии, и в журналистском корпусе, и в парламенте остается величиной постоянной и неизменной, безусловным авторитетом.
|
НАШ ЧЕЛОВЕК В ПАРЛАМЕНТЕ
Комсомольская пресса в советские годы была самой читаемой. Ее партийность тут ни при чем. Недаром комсомольский "бренд" так активно эксплуатируют наследники - нынешние хозяева газет. В Ленинграде долгие годы - "Смена", а в Союзе - "Комсомольская правда", причем не с принудительной рассылкой и партийной разнарядкой, а по-настоящему - народные газеты. Здесь, как и везде, печатали и официальные речи, только вот иссушающего официозного духа в этих газетах никогда не было. "Комсомолка" всегда была общесоюзной, обладала гигантской корсетью, слыла не просто редакцией, но неким творческим сообществом, и чертами сообщества обладала не только московская редакция со всеми друзьями читателями и почитателями. Журналистская компания "Комсомолки", превращенная в сеть, "накрывала" всю страну.
Напоминаю об этом обстоятельстве, говоря о творческой и политической биографии четвертого человека в высшей российской иерархии - председателя Государственной Думы Геннадия Селезнева. Шесть лет в "Смене", да потом восемь во главе "Комсомолки" - это не только журналистский, управленческий, но и бесценный политический опыт. А ведь кроме этих двух, потом были "Учительская газета" и "Правда". Так что к председательскому креслу в Думе подошел человек, в стране хорошо известный, опытный.
В отличие от предшественника - Ивана Рыбкина, как внезапно возникшего в парламенте в результате неустойчивого компромисса между различными политическими силами, так внезапно и канувшего в политическую Лету. Кто сейчас помнит о Рыбкине? Разве что его бывший заместитель по Совету безопасности, коротающий дни в лондонской глуши.
Что же касается Селезнева, то и в рядах российской Компартии, и в журналистском корпусе, и в парламенте остается он величиной постоянной и неизменной, безусловным авторитетом. И как бы сейчас ни пророчили оппоненты неуспех его новому партийному начинанию, опыт прошлых лет подсказывает, что ничего кроме злопыхательства за этими предсказаниями нет. В отличие от многих наших деятелей как левого, так и правого толка, нуждающихся в питательной среде политической "тусовки", Геннадий Селезнев - один из главных персонажей российского политического поля, простирающегося далеко за пределами Садового кольца. И это не пустые слова. Взять хоть прошлую и эту недели: во вторник Селезнев - еще в парламенте, в Москве, в среду - в Ростове, у избирателей, в пятницу - уже в Душанбе, принимает участие в работе третьего заседания межпарламентской ассамблеи Евразийского экономического сообщества, а в понедельник, 4 ноября, - в Белгороде, на Экономическом форуме Славянских народов.
Две версии политической значимости Селезнева, "равноудаленные" от истины, продолжают распространяться его оппонентами. Даже и сейчас, когда Селезнев покинул КПРФ, ими частенько пользуются в прессе. Одна - о Селезневе - верном соратнике Зюганова, няньке при лидере, теневом руководителе партии и движения и, одновременно, непременном конкуренте вождя. Вторая - о Селезневе - тайном агенте Кремля, поддержанном на всех выборах и во всех начинаниях, нежно любимом за необычайную политическую гибкость, почти бесхребетность, эдаком левоцентристе почти "элдэпэровского" толка. На деле же, борьба этих версий - это борьба за голос Селезнева, за его авторитет. Политический центризм, умеренность, предсказуемость и при этом политическая внятность позиций, бескомпромиссность - все эти качества в дефиците не только в Думе, но и вообще в России. Сделать Селезнева "своим" пытались не только левые или центристы, но и различные политэкономические силы, добивающиеся решения в Госдуме "чисто конкретных" вопросов. Однако ничего не получалось, и тогда рождались новые, охотно подхватываемые "желтой" прессой версии о близости председателя к криминальным кругам. Быть в России по-настоящему в центре очень трудно. Мужеством надо обладать - чтобы не сбиться в сторону, не поддаться разнонаправленным потокам.
Когда парламентская биография Селезнева только начиналась, центризм еще не был в такой моде. Образование Национально-патриотического союза России, например, воспринималось как элемент коварной коммунистической стратегии, но сейчас, когда центристы "Единства", "Отечества" и "Всей России" свое объединение превратили в партию, прошлый опыт левых никто и не вспоминает. Конечно же, у НПСР, в отличие от КПРФ, была перспектива постепенной эволюции в социал-демократическую партию. И это, в отличие от слияния нынешних центристов-аппаратчиков, было объединением снизу. К сожалению, радикалы в коммунистическом движении, новая коммунистическая номенклатура практически растоптали эту альтернативу.
Теперь все чаще политологи задаются вопросом: возможно ли объединение партий социал-демократического толка, умеренных левых вне основного русла? Это вовсе не попытка расколоть коммунистов, как думают в КПРФ. Нынешнее омоложение рядов партии и ее сателлитов, входящих в НПСР, связано не с ростом популярности коммунистов или лично товарища Зюганова. Востребована та самая идея, что записана и в российской Конституции, и в программе новой партии Селезнева - Партии Возрождения России. Идея построения социального государства.
Десятилетие стихийного либерал-капитализма в России закончилось, но на большей части территории страны об этом пока не ведают. Ответственная власть, реформирующая экономику, перестраивающая хозяйство не во имя высших "надчеловеческих", мировых целей, а в интересах обыкновенных граждан, - это пока у нас большая редкость. Конечно же, патерналистские сказки о родной и заботливой советской власти по-прежнему популярны среди людей старшего возраста и ниже низшего достатка. Но молодыми-то востребована другая концепция, им надоело наблюдать за жизнью двух разных стран - Московии и всей России. Вот зачем нужно, вот почему востребовано новое объединение социал-демократов.
Такая же востребованность, такой же социальный императив есть и в другом масштабном проекте, реализуемом при активнейшем участии Геннадия Селезнева, - в строительстве Союзного государства Белоруссии и России. Обратим внимание на ту активность, с которой пытаются повлиять на этот проект и левые, и правые оппоненты Селезнева. Как пытаются коммунисты затолкать проект в догматические рамки плана по реанимации Советского Союза и как наши правые стараются лоббировать интересы нетерпеливых, новых российских хозяев. И как важна здесь сбалансированная, выверенная центральная линия, политика, защитником которой остается Геннадий Селезнев, - не потерять социальных достижений Белоруссии, добавив к ней лучшее из российского опыта рыночных реформ.
Та пресса, в которой начинал журналистскую биографию наш товарищ по цеху, никогда не была столь сервильной, не проявляла той "гибкости", которая стала почти нормой для многих российских СМИ. Но, наверное, мы должны пройти и через это. Председателю нижней палаты парламента, человеку, призванному не просто вести дискуссии, но координировать весь законодательный процесс, хорошо известно, чем и как живет страна. Вот почему в интересах дела, в интересах страны - чтобы нынешний председатель не покидал своего поста.
Алексей Токарев,
обозреватель СОЮЗ-ИНФО
6 ноября 2002 года
http://www.seleznev.on.ru/newsfull.asp?id=125
Док. 330994
Перв. публик.: 06.11.02
Последн. ред.: 04.07.07
Число обращений: 265
Селезнев Геннадий Николаевич
|
|
|
|
|
