Целью анализа в этом материале является прояснение некоторых экономических и политических страновых рисков, происходящих из особенностей нынешней фазы политического строя в Российской Федерации.
Проблемы нынешнего режима в России как такового мало подвергаются ныне анализу. По большей части имеет место критика этого режима, причем критика периферийная и односторонняя, часто сводящаяся к констатации его несоответствия некоторым идеологемам, к которым привержены сами критики. Такая критика контрпродуктивна и малоэффективна, так как совершенно не касается жизненно важных для самого режима проблем.
В то же время есть ряд существенных проблем, которые в ближайшее время окажут неизбежное влияние на прочность самого режима и характер разворачивания политической ситуации в стране.
Феномен Путина
Владимир Путин справедливо считается символом нынешнего режима. Это раскрученный, пусть и не вполне грамотно, брэнд. Общеизвестно, что рейтинг Путина составляет порядка двух третей опрошенных. Им довольны и элиты, а массы он устраивает еще более.
В чем причина такого успеха? Ведь очевидно, что совершенно невозможно при нынешнем разброде реальных интересов, угодить одновременно такому большинству граждан. Впрочем, если задавать гражданам конкретные вопросы относительно политики властей, все встает на свои места: содержательно полностью поддерживают эту политику не более 5% населения, частично поддерживают - 18-25%, серьезно ей недовольны примерно 55% и совершенно ей недовольны около 20%. И на этом фоне - столь высокий рейтинг президента.
Этот феномен объясняется довольно просто. Формирование путинского брэнда шло по схеме формирования легенды тайного агента. Все, что о нем писалось в последние пять лет, не имеет совершенно никакого отношения к реальности. Более того, все черты путинского имиджа имеют характер настолько неяркий и невыраженный, что сказать о нем что-то определенное не могут даже специалисты-аналитики, не знавшие его лично.
В силу этого оказался открыт гигантский простор для иллюзий, для живого творчества масс. По сути, каждый мог измыслить себе своего Путина, по потребности. И ничто в брэндинге президента не могло помешать этому бессознательному и добровольному мифотворчеству.
Каждая социальная группа, каждый человек в России доверяет сегодня своему президенту. Верит в собственный же миф, не имеющий никакого отношения к личности президента и к его политике.
Я его слепила
Из того, что было.
Ну, а то, что было,
Я и полюбила.
- пела в прошлом веке популярная певица. Именно так и случилось с Путиным.
Мне сложнее сочинять себе образ Путина и влюбляться в него. Слишком давно и слишком хорошо я знаю реального Путина, а потому мифотворчество остается для меня занятием недоступным. В силу этого у меня нет и иллюзий относительно его роли в становлении и развертывании нынешнего режима.
Политический строй и Путин
Сегодняшний политический строй возник не на пустом месте и не случайно. Ожесточенность критики со стороны адептов режима 90-х и оппозиционеров того режима вызвана непониманием закономерного характера новой фазы режима. Это непонимание и порождает надежду на обратимость происходящих процессов.
Нынешний политический строй есть функция, с одной стороны, воззрений, выношенных когортой его строителей в начале 90-х, а с другой стороны - функция объективного развития экономических процессов в России.
В то время я не только разделял воззрения, которые лежат в основе проводимой нынешней кремлевской генерацией политики, но и активно участвовал в их формировании. Десять лет назад эта политика была абсолютна адекватна ситуации и могла бы стать эффективным средством подъема страны. Возможность проведения этой политики я отстаивал в разных ситуациях, включая самые критические. Даже со службы меня уволили снарядом в окошко :)
Впрочем, это уже дела минувших дней. Сегодня я весьма скептически оцениваю перспективы этой политики и шансы на успех. Не потому, что я изменился - потому, что мир изменился. Впрочем, я тоже: Tempora mutantur, et nos mutamur in illis, - замечал по этому поводу Горациус.
Шансы этой политики на успех остались в прошлом. Сегодня нужна более современная политика, но ее нет. Пока все строят свое будущее, Россия как всегда обречена бороться со своим темным прошлым... Принося будущее в жертву этой борьбе.
Путин не участвовал в дискурсе начала 90-х, в рамках которого сформировалась та политика, которая сегодня проводится. Путин не является проводником этой политики. Более того, наблюдения за его деятельностью убеждают меня, что он не очень осознает суть происходящих процессов и проводимых его окружением мер.
Так или иначе, с Путиным или без, медленное развертывание запоздалого призрака, этой попытки коррекции ошибочного прошлого, этого искупления потерянных лет, было неизбежным. Оно так или иначе выливается в мерзлый застой, который мстит за экстремизм прошлого вовсе не тем, кто на самом деле виновен в последствиях этого экстремизма.
Личность Путина оказывает влияние на этот процесс лишь в том смысле, что абсолютно не препятствует развертыванию объективных процессов. Более того, Путин никогда не обладал способностью оказывать личное влияние на события, и в силу этого всегда действовал исключительно под влиянием устойчивых перманентных воздействий.
Везение как фактор политики
Несколько лет назад меня интересовал вопрос о том, почему Ельцин выбрал именно Путина в качестве своего преемника. Все объяснения аналитиков сводились к факторам, которые в равной мере были присущи сотням других кадров, бывших в ельцинском распоряжении. Я поделился этим соображением с одним из тех друзей Ельцина, с которыми он бывал откровенен и заинтересовал его настолько, что при первой возможности он задал Ельцину этот вопрос. Ельцин ответил.
Ответ Ельцина был серьезен и полностью лежал в русле его обычной системы принятия решений. Он сказал просто - Путин везучий. Ему всегда везет. Он самый везучий из всех, за кем я наблюдал. Должен же когда-то у России быть везучий президент.
Везение - важный фактор. В этом Ельцин прав, сколь бы скептически ни относились рационалисты к принятой у политиков системе принятия решений. Однако, Ельцин ошибся. Фундаментально ошибся.
Я наблюдал за Путиным несколько дольше Ельцина и несколько более внимательно. Поэтому я заметил одну характерную особенность путинского везенья. Ему всегда везло лично. Зато никогда не везло делам, которые ему поручались.
Не буду сейчас приводить длинный список путинских провалов и в Петербурге, и в Москве. Желающие сами могут раскопать эту далеко не секретную информацию. Важно то, что Путинское везение не распространяется на дела, которыми он занимается. И на вверенные ему объекты тоже :)
Ельцин был тотальный, хронический неудачник. Он склонен был объяснять этой неудачливостью все провалы своей политики. Я придерживаюсь по этому поводу иного мнения. Мне ясно, что вся эта неудачливость была лишь следствием особенностей его образа мыслей и образа действий. Впрочем, очевидно, что судьбу человека определяет его характер.
Передача власти Путину была очередной ельцинской неудачей. И с точки зрения личной, и с точки зрения стратегической.
Неустойчивость модели
Мадам де Сталь в позапрошлом веке отметила, что русский государственный строй есть самодержавие, ограниченное удавкой. В этом плане мало что изменилось в России за двести лет.
Сегодняшнее всеобщее холуйство, в сравнении с которым славословия в адрес Брежнева или Туркменбаши кажутся детским лепетом, на самом деле имеют своей причиной не страх перед Путиным, а страх потери Путина. В определенной степени лизоблюды вполне искренни: Путин для них есть средоточие некой стабильности и определенности на пороге страшащей неизвестностью старости.
В народе ныне популярен анекдот об обращении объекта обожания в ЦКБ по поводу длительной невозможности совершить дефекацию. Осмотревший пациента врач испуганно заявляет: "Все! Отверстия нет. Начисто зализали!"
Объект обожания исполняет весьма существенную функцию: он является стабилизатором режима. В условиях нарастания проблем, с которыми режим не справляется, только имидж всенародно любимого и поддерживаемого президента, на которого можно списать все проблемы, дает очень существенный выигрыш во времени.
Но есть и минус. По сути ВСЯ стабильность нынешнего режима полностью опирается лишь на один этот фактор - популярность Путина. Стоит выдернуть этот фактор из-под режима, как он останется с 5%-ным рейтингом своей непопулярной политики и совершенной неспособностью обеспечить собственную консолидацию и консолидацию элит.
Это означает, что Путин неизбежно становится объектом террора, как любое уязвимое место в любой системе. Террор этот может иметь характер как вооруженный, так и информационный, и юридический, и форму финансового шантажа. Следует учитывать, что для такого шантажа Путин уязвим никак не менее Милошевича, а потому фактор шантажа станет существенным в российской политике. Можно, хоть и со скандалом и с напряжением всех сил изолировать полностью укорененного в России и тем уязвимого Шутова, но если оказывающие давление силы будут иметь хорошую крышу на Западе, нейтрализовать их будет практически невозможно.
Итак, с одной стороны режим вовсе не нуждается в личности Путина для своего становления и функционирования, его роль в этом процессе близка к нулю. С другой стороны, устойчивость режима абсолютно зависима от президента как брэнда. Любая серьезная акция против этого брэнда, уничтожающая его харизму или вообще убирающая его со сцены, означает дестабилизацию режима.
Думаю, что в личном плане Путину опять повезет. Скорее всего, он выкрутится и останется жив и даже при деньгах где-нибудь в тихом месте. Но вот брэнд окажется той жертвой, которую он по привычке легко принесет на алтарь решения личных проблем.
Мы все видели, как Иван Рыбкин, оказавшись в сложной ситуации, пошел на то, чтобы ради спасения жизни - своей и членов семьи - выставить полным идиотом себя и ставивших на него политических спонсоров. Этот сценарий не закрыт ни для кого, и троянские операции могут проводиться в гораздо больших масштабах с гораздо более разрушительными последствиями. Существуют обстоятельства, в рамках которых Путин вполне может сознательно решиться на устранение "путинского брэнда" с политической сцены - если, например, единственной мыслимой альтернативой будет его физическое устранение или угроза превращения остатка его жизни в совершенный ад, в сравнении с котором неприятности Милошевича или Саддама Хусейна покажутся мелочью.
Таким образом, путинский брэнд и сам Путин в ближайшие годы неизбежно оказываются дестабилизирующим фактором для режима, его главным фактором риска. Этот фактор будет определять развитие политического процесса в РФ. Развитие же с высокой вероятностью будет иметь катастрофический характер.
