|
|
Александр Шохин: России совсем не обязательно сидеть в мировом партере, можем и в бельэтаже посидеть. Пока...
Назад
|
Александр Шохин: России совсем не обязательно сидеть в мировом партере, можем и в бельэтаже посидеть. Пока...
|
Александр Николаевич, вчера комиссар ЕС по торговле, Паскаль Лами, предельно прямо сказал, что Россия должна купить билет в ВТО. Но если ЕС ставит вопрос таким образом, надо ли стремиться в ВТО? Многие аналитики неоднократно подчеркивали, что это вопрос имиджа, а не экономической выгоды.
Во-первых, надо иметь в виду, что, конечно, выгода существует. И снятие ограничений для российских экспортеров, безусловно, измеряется в каких-то деньгах, может быть, даже в миллиардах долларов. Я имею в виду дискриминационные антидемпинговые процедуры, которые традиционно наносят ущерб нашим экспортно-ориентированным отраслям. Но с учетом баланса интересов, выгода для экспортеров и проигрыш для компаний, ориентированных на внутреннего потребителя, очевидно, что покупка билета в ВТО будет означать проигрыш для последней группы российских производителей. И покупать придется именно им этот самый входной билет.
Но ВТО - это предмет торга. И действительно, плюсы и минусы должны балансироваться. Надо иметь в виду, что России предлагают покупать этот билет на условиях, которые не соответствуют, даже с точки зрения политической, национальным интересам. Можно считать, что открытая конкуренция - лучший способ укрепления экономики, а режим закрытости, будь то протекционистские пошлины или некорректное урегулирование, ограничение, квотирование присутствия иностранного капитала, - все это консервирует развитие. Во многом это справедливо. Открытая конкуренция стимулирует прогрессивные изменения национальных экономик. Но в то же время даже по политическим мотивам члены ВТО, крупнейшие, как члены ЕС или США, используют протекционистские меры для защиты ведущих отраслей, в том числе потому, что в противном случае власть лишается политической поддержки со стороны национального бизнеса. Например, классический пример Франции. Во-первых, Франция тратит огромные деньги на субсидии сельскому хозяйству, от которых призывает нас отказаться. Во-вторых, 60% антидемпинговых расследований, ведущихся ЕС, инициировано французскими компаниями, которые испытывают конкуренцию со стороны российских экспортеров. И французское правительство поддерживает эти компании, тем самым осуществляя протекционистскую защиту их интересов. Хотя с точки зрения здравого смысла и конкуренции как двигателя прогресса, казалось бы, ее надо было бы приветствовать. В равной степени и для российских властей, правительства и Президента, несмотря на общелиберальный подход к экономической политике, конечно, защита какого-то, пусть ограниченного круга отраслей национальной экономики, может быть, даже больше политическая, нежели экономическая задача. Ни одно правительство не может провозгласить девальвацию национальной валюты целью экономической политики, так же, как оно не может провозгласить полную открытость экономики, которая может привести к исчезновению целых отраслей и повлиять на формирование образа жизни в целом ряде регионов через открытые градообразующие предприятия, которые могут не выдержать конкуренции. Ясно, что ни один здравомыслящий политик напрямую эту цель не провозгласит. Так что, речь может идти о мягких формах вхождения и постепенном формировании открытости экономики через переходные режимы, пусть ограниченные во времени, но, тем не менее, они должны, по крайней мере, демонстрировать народу заботу власти.
Исходя из этого, покупка чересчур дорогого билета вряд ли уместна. Нам не обязательно садиться в партер на первый ряд, нам достаточно в бельэтаже посидеть, где билет подешевле. И постепенно перебираться на престижные места, вплоть до царской ложи.
Что касается конкретно одного из ключевых вопросов - тарифа на газ и выравнивания внутренних и мировых цен, то здесь мы уже более 10 лет, со времени переговоров в рамках Соглашения о партнерстве и сотрудничестве, пытаемся доказать нашим европейским коллегам, что относительно низкие тарифы - это конкурентные преимущества России, и простое выравнивание цен никак не обосновано, поскольку Россия, обладая этими ресурсами, вправе рассчитывать на относительно более низкие внутренние цены на газ. Другое дело, что сейчас они неоправданно низкие, составляют где-то 20% от мировых, и явно возможно их повышение до 40% в ближайшее время. И это, наверное, было бы разумно - ставить задачу повышения внутренних цен до 40-50% от мировых в течение обозримой перспективы, чтобы еще и добиться эффективности использования того же газа, тепла, энергии. Но выравнивать эти цены в одночасье, значит обрушить российскую экономику, ведь мы должны же думать не только о внешней составляющей, в данном случае, о членстве в ВТО, но и о том, что будет с российской экономикой в случае резкого роста тарифов на электроэнергию. Надо сказать, что подъем российской экономики после 1998 года связан был не столько с девальвацией рубля и благоприятной конъюнктурой, но и, в том числе, с некоторым замораживанием энергетических тарифов в конце 1998-1999 гг. и их повышением с темпом, близким к инфляции. Это послужило довольно серьезным фактором экономического роста. Ясно, что повышение тарифов в разы, а не на проценты, сопоставимые с темпом инфляции, резко ухудшит позиции отечественной промышленности, в том числе на внутреннем рынке. Потому что продукт российских компаний станет неконкурентоспособным по сравнению с импортом. И к каким последствиям это приведет, трудно себе представить. Платить эту цену за членство в ВТО вряд ли российское правительство захочет.
17 октября 2003
http://www.shohin.ru/index.htm
Док. 326628
Перв. публик.: 17.10.03
Последн. ред.: 26.06.07
Число обращений: 344
Шохин Александр Николаевич
|
|
|
|
|
