Александр Николаевич, как Вы оцениваете старт президентской кампании? Какими событиями он отмечен, и какие выводы в связи с этим следует сделать?
Во-первых, то, что зарегистрированы все кандидаты в президенты, у которых были формальные основания для этого, - отрадный факт. Было предположение, что кроме подставных кандидатов никого не будет. То, что зарегистрированы Глазьев и Хакамада означает, что у властей не было на этом этапе кампании цели превращать выборы в пусть даже неформальный, но плебисцит.
Второе событие, это регистрация еще одного кандидата в президенты - Рыбкина И.П. Будем надеяться, что он объявится, и эта проблема будет снята. Но, тем не менее, факт исчезновения зарегистрированного кандидата, безусловно, омрачает начало президентской кампании. Если не удастся обнаружить пропавшего кандидата или выяснится, что с ним, что-то случилось, безусловно, это наложит отпечаток не только с точки зрения сторонников Ивана Петровича Рыбкина, но и в целом. Пусть даже у Ивана Петровича не было бы оснований войти в призеры этой предвыборной гонки, но, тем не менее, это очень серьезно.
Третье, это то, что кампания, как и в случае с кампанией по выборам в парламент идет по сценарию, когда представители власти отказываются от публичных дебатов, от бесплатного эфира и так далее. То есть, действующий Президент как кандидат: А) чувствует свою уверенность в своих силах, Б) не испытывает желания на основе дебатов поднимать вверх многих из кандидатов, которые благодаря этому могут действительно если не поднять свои рейтинги, то увеличить степень собственного удовлетворения от участия в кампании. С одной стороны, это очевидный фактор. С другой, это показывает, что реальной конкуренции политической на президентских выборах, безусловно, нет. Думаю, что главная интрига президентской кампании состоит, во-первых, в том, с каким результатом победит Владимир Путин. И ставки будут делаться именно на этом. И, во-вторых, кто придет вторым. И, в третьих, сколько голосов получит этот второй, значимое количество, чтобы считать себя одним из политических лидеров страны, либо несколько тысяч человек, для которых главное участие, а не результат.
И еще одна интрига: будет ли Президент Путин обнародовать свою предвыборную программу на следующие четыре года, как предвыборную программу. Либо он сочтет это ненужным, и его программа будет объявлена после инаугурации, в процессе формирования правительства и обнародования программы кабинета.
Вот, собственно говоря, основные сюжеты избирательной кампании, которая естественно близко даже не совпадает с сюжетами, которые были в 1996 году, когда вопрос стоял или-или, Один тур или два тура. Сейчас очевидно, что будет один тур, надо ответить только, сколько процентов будет у Путина, и на ряд вопросов связанных с программой и с результатами остальных участников выборов, выйдут ли они за значимую цифру, которую я оцениваю в 5%, или нет.
А следует ли считать теракт в метро событием в рамках предвыборной кампании?
Трудно сказать. Предыдущий крупный теракт на Дубровке по масштабам воздействия на общественное мнение был гораздо сильнее. Тут я имею в виду не по количеству жертв, а чисто психологически. Когда взрыв случается, люди гибнут, это шок, который повергает многих в тяжелое психологическое состояние, но это одномоментное событие, а вот захват заложников - длящееся событие, и длящийся шок. Для общества это более тяжелое испытание. В этом смысле, то событие оказало большее влияние на умы и общественное сознание, нежели последний теракт в метро.
Кстати, если кто-то думал, что он повлияет на предвыборную ситуацию, или на позицию Президента Путина, что может повториться что-то похожее на НОРД-ОСТ, что сам факт повторения такого события будет серьезным ударом для действующей власти, то он ошибался. В принципе, любой теракт таких масштабов, как недавний взрыв в метро, это, безусловно, вызов власти и спецслужбам, которые каждый раз опаздывают. Сейчас мы видим усиленные наряды в метро, особенно на Автозаводской и Павелецкой, но значит ли это, что именно там надо искать, по принципу "где светлее"? Или надо действительно оперативно-розыскными мероприятиями играть на опережение, предупреждать теракты еще на более ранней стадии, давать обществу понять, что действительно теракты предотвращены. Я думаю, что кандидату от власти надо будет не только отвечать на вопросы, но и действиями спецслужб показывать, что власть в состояние предотвращать такое.
Наверняка какие-то теракты предотвращены, или сведены с меньшими трагическими последствиями, как, скажем, в районе гостиницы Националь. Но насколько эти предотвращенные или полусостоявшиеся теракты являются результатом деятельности спецслужб? Или это было благоприятным стечением обстоятельств, что их удалось предотвратить или минимизировать последствия? Ответов на эти вопросы пока нет. Безусловно, для оппонента, являющегося кандидатом в президенты, прежде всего, для Ирины Хакамады, это будет значимой частью предвыборной риторики. Надо сказать, что, если объявится Иван Рыбкин, то и для него это существенный аргумент.
После взрывов в Москве 1999 года антитеррористический настрой в обществе был сформирован, во многом была сформирована мечта о сильном руководителе, который наведет порядок. Это было реализовано как один из политических психологических средств. Мечта, что называется, сбылась. И теперь это вопрос к этой сильной власти, который будет присутствовать, который будут задавать. И хотя даже без ответа на эти вопросы Президенту Путину выборы удастся выиграть в первом туре со значительным отрывом, но, тем не менее, не для победы на выборах, а для сохранения достоинства власти, на это должны быть даны ответы вплоть до поимки главных террористов. И если Кремль считает, что главным является Масхадов, то дело чести спецслужб предъявить Масхадова до президентских выборов.
9 февраля 2004
http://www.shohin.ru/index.htm
Док. 326515
Перв. публик.: 09.02.04
Последн. ред.: 26.06.07
Число обращений: 345
Шохин Александр Николаевич
|
