Александр Шохин: Если это было так воспринято, то это совсем неверное толкованиеНазад
Александр Шохин: Если это было так воспринято, то это совсем неверное толкование
Александр Николаевич, сначала появилось письмо Ходорковского, которое все активно обсуждали и во власти, и в бизнесе, и в прессе. В пятницу Вы выступили с предложением закрепить за государством право запрещать сделки с собственностью, приобретенной в ходе залоговых аукционов.
Если это было так воспринято, то это совсем неверное толкование. Я предложил выработать механизм согласования сделок по продаже - это совсем другое.
Тем не менее, Ваше предложение было воспринято в ключе продолжения покаяния бизнеса перед государством. "Ведомости" пишут, что и бизнес, и власть Вашу идею активно не поддержали. Что в ней противоречит общей для бизнеса и власти идее закрепления итогов приватизации и ее легитимизации?
Мою идею восприняли неправильно. Я предложил государству сформулировать правила, по которым компании, сформированные по итогам приватизации, могли бы продаваться. Сейчас существуют некие негласные правила, но мое предложение заключалось в том, чтобы их легитимизировать, легитимизируя тем самым итоги приватизации. Предложение состояло в том, чтобы выработать процедуры подобные публичному размещению акций, где существуют довольно жесткие требования при продаже, включая раскрытие структуры собственности, ведение отчетности и бухучета по международным стандартам. Я предложил использовать заранее объявленные требования, чтобы было понятно, соблюдение каких правил и по каким процедурам позволяет обладателям этой собственности рассчитывать на то, что не будет никаких препятствий. Сейчас ограничения есть. В частности, антимонопольное ведомство при продаже пакета собственности дает заключение, фактическое разрешение на сделку, если продается свыше 20%. Поэтому я не предлагал ничего нового. Нужно лишь убрать произвол, поскольку государство в лице первых лиц дало понять, что без согласования с государством такого рода крупные сделки не могут проходить. Мое предложение заключалось в том, чтобы упорядочить этот процесс и прописать процедуру (в законе или другом нормативном акте), где соответствующие механизмы были бы достаточно прозрачно описаны, а в случае отказа были бы исчерпывающими. Я не видел всех толкований в сегодняшних газетах, но, судя по всему, мое предложение воспринято как предложение ограничить права собственников какими-то новыми правилами.
Мое же предложение заключалось в том, чтобы те ограничения, которые де-факто существуют, сделать прозрачными и заранее объявленными для того, чтобы в каждом конкретном случае суждение чиновника или политические настроения в обществе не были определяющими факторами. Поэтому мне трудно говорить, почему это было принято в штыки: если государство верно поняло, то наличие прозрачных универсальных правил и процедур, может быть, ему и не с руки. Сейчас возможность толкования гораздо шире. Многим кажется, что в отношении бизнеса в каждом конкретном случае можно договориться с властью на более льготных условиях, нежели это вытекало бы из универсальных ограничений. По мне лучше универсальные (пусть даже более жесткие) ограничения, чем игра без правил, которая позволит одним получать максимум из хороших отношений с чиновниками, а другие будут компенсировать эти льготы дополнительными издержками.
Что происходит в том случае, если по какой-то конкретной сделке государство не дает разрешения на продажу?
Там должны быть представлены (как и в случае антимонопольных ограничений) некие поведенческие требования в случае отказа: что там выставляется, что нужно сделать и какие условия соблюсти, чтобы такая продажа состоялась. Там не должно быть прямого запрета, потому что права собственности должны быть реализованы, но некие поведенческие требования должны быть. Условно говоря, раскрыть какую-то информацию, в том числе, о структуре собственности или обосновать налоговые схемы, которыми пользовались и в результате которых (с точки зрения государства) не доплачивали налоги, не в режиме уголовного преследования, а в режиме согласования и даже регистрации тех схем налоговой оптимизации, которые использовались.
Должны быть какие-то правила, например, та же оптимизация налогов - те, кто использовал их на законном основании, оказались в принципе под судебным разбирательством. Это тот же самый случай. Государство могло бы зарегистрировать законные налоговые схемы, схемы налоговой оптимизации, и объявить, что одновременное использование трех или двух схем налоговой оптимизации по одному налогу является предельно допустимым, или общая сумма при оптимизации, ставка налогов, не должна уменьшаться больше, чем на треть или вдвое, к примеру. Используя любую схему оптимизации, нельзя одновременно использовать внутренний офшор, труд инвалидов и еще что-то - не более двух схем оптимизации в одни руки. И тогда не возникал бы вопрос, хорошо или плохо действует бизнес, если вместо 24% налога на прибыль, он платит всего 7%. Были бы правила, а эти правила должны быть заранее известны.
То же самое касается и продажи собственности, сформированной по итогам приватизации, причем, речь идет, прежде всего, об объектах, которые сформированы в ходе той же залоговой приватизации. Объяви заранее правила!
Ограничения, которые сейчас реально выставляются, чаще всего не укладываются в рамки правил, они негласны. Если сейчас какая-нибудь крупная иностранная компания заявит, что она хочет купить 50% нефтяной или иной компании, то неизвестно, имеет ли она на это право или нет. Правил нет, нужно ходить по кабинетам и договариваться.
Мое предложение заключается в том, чтобы по такого рода крупным сделкам, которые не обязательно связаны с приватизацией, а могут быть связаны и с интересами национальной безопасности, правила были бы процедурные. Кому подавать заявление о желании продать или купить, кто дает согласие, в какой последовательности, за кем окончательное решение - все это сегодня неизвестно. А ограничения существуют, и все понимают, что они есть.
Мое предложение заключалось в том, чтобы объявить правила. У нас был механизм ратификации каждого соглашения о разделе продукции, была процедура (многие считают, что она была слишком коррупционной), включающая и ратификацию в Парламенте законов - это были крупные сделки. Что-то похожее на ратификацию СРП могло бы быть предложено и по этим крупным сделкам. Это не обязательно должно быть ратификацией законов - лучше, если это будет просто установленной процедурой, как это сейчас делается. При продаже пакетов свыше 20% или более определенной суммы такая процедура существует, она известна. Когда речь идет о сделках типа ЮКОС - Сибнефть, кроме формальных разрешений антимонопольного ведомства, было ощущение, что и антимонопольное ведомство получает как бы вводную. Из каких критериев оно исходит, давая согласие, выдавая запрет или формулируя поведенческие требования? Было бы удачно, если бы критерии более высокого уровня тоже определялись достаточно открыто, и процедура прохождения по этапам согласования была бы известна. Чувствуешь, что плохо платил налоги, известно, что оптимизировать можешь не более, чем на такой-то объем. Это должно действовать для всех.
Даже если выйти на IPO без приватизации, тоже какие-то правила существуют. На лондонскую и нью-йоркскую биржу нельзя же выйти, не соответствуя тем или иным правилам или процедурам! Так и здесь - продать можно только в соответствии с соблюдением процедуры. Пусть эти соответствия процедурам определяет международный аудитор или чиновник. Заключение аудиторской или какой-то иной фирмы должно подтверждать, что все правила, установленные для продажи такого пакета, соблюдены. Эти правила могут быть вообще достаточно простыми - продажа таких компаний может осуществляться в ходе публичного размещения акций, когда масса требований к этим компаниям выставляется автоматически. Государство фактически сформулировало для себя некое правило - обладатели крупных пакетов, уходя в кэш, не имеют права решать сами. Де-факто появилось некое ограничение прав собственности. Если кто-то получил компанию за 120 млн., которая стоит 10 млрд., выходя в cash, он должен пройти какое-то согласование. Сейчас реально получилось, что правил этого согласования нет.
Мое предложение заключается в том, что если это действительно так, если государство хочет контролировать ликвидность, если хочет легитимизировать итоги приватизации, не подвергая их сомнению (сейчас они подвергаются сомнению), одним из выходов для государства могло бы быть признание той приватизации законом, но с обременением, поскольку крупные собственники получили пакеты, мягко говоря, исходя из недокапитализированной оценки этих компаний (рынка еще не было). Капитализация - не только результат их успешной деятельности, но и естественного роста российского рынка. Отсюда исходит требование государства даже не поделиться, хуже было бы, если бы речь шла о каком-то налоге на выход в кэш - прежде чем продать, поделитесь в какой-то доле. Здесь могли бы быть правила подобные тем, которые существуют при публичном размещении акций, где соблюдение неких заранее известных правил игры являлось бы не обременительным, с одной стороны, для добросовестных предпринимателей, но демонстрировало бы, что некие требования, в том числе, социальной справедливости, соблюдаются.
