Александр Шохин: ЕЭП - это мягкий компромисс, в который можно вписать все, о чем удастся договоритьсяНазад
Александр Шохин: ЕЭП - это мягкий компромисс, в который можно вписать все, о чем удастся договориться
Александр Николаевич, год назад между президентами России, Украины, Белоруссии и Казахстана было подписано соглашение о создании Единого экономического пространства. Месяц назад оно было ратифицировано во всех странах-участницах соглашения. Вчера в Ялте состоялась встреча Президентов, на которой обсуждалось, как будет выглядеть это Единое экономическое пространство, на каких принципах оно будет строиться. Как пишет российская пресса, договориться не получилось, поскольку каждый Президент отстаивает свои специфические интересы, и между собой они плохо согласуются. Какова, с Вашей точки зрения, дальнейшая судьба Единого экономического пространства?
Соглашение о ЕЭП - одно из последних изданий идеи экономической интеграции в рамках Содружества Независимых Государств, двигающихся на разных скоростях. Было одно время модно говорить о том, что внутри СНГ несколько типов миграционных процессов, каждый из которых с разной скоростью продвигается к созданию единого рынка и т.д. Такого рода продвинутые конструкции раньше включали в себя понятие "таможенный союз". В рамках таможенного союза, к сожалению, тоже не получилось выстроить достаточно жесткую конструкцию, предполагающую классические вещи для такого рода объединений. В частности, речь идет о передаче части национального суверенитета наднациональным органам в области торгово-экономической политики, как это было при создании общего рынка в Европе в 1950-е гг. среди шести стран. Поэтому во многом новые инициативы пытаются преодолеть недостатки предыдущих нереализованных инициатив. Я считаю, что понятие "Единое экономическое пространство" с одной стороны более емкое, нежели классические вещи типа "зоны свободной торговли", "таможенного союза" и т.д. С другой стороны, оно более расплывчатое, поскольку в рамках таких понятий как "зона свободной торговли" или "таможенный союз" есть стандартные требования к согласованию политики, к передаче тех или иных решений на уровень наднациональных органов. Есть жестко регламентируемая процедура принятия решений и т.д. В этом смысле ЕЭП можно рассматривать как некий мягкий компромисс, где можно в рамки этого понятия вписывать те вещи, о которых удается договориться, не фиксируя внимание на отсутствии жестких механизмов согласования экономической, торговой, инвестиционной, финансовой, бюджетной и иной политики, которая просматривается в классических схемах интеграции от свободной торговли до единого монетарного союза с единой валютой.
Тот факт, что в рамках такого мягкого варианта объединения не удается, во-первых, выработать те общие подходы, которые могли бы уже сейчас быть реализованы, и, во-вторых, выработать некий поэтапный план движения к стандартным схемам интеграции вплоть до объединения денежных систем по типу единой европейской валюты (пусть даже в отдаленной перспективе), свидетельствует о том, что часто тема интеграции в том или ином виде используется участниками в качестве некоего политического козыря. Если Россия уже готова, на мой взгляд, к такому прагматичному обсуждению интеграции в духе Европейского союза и параллельно готова отстраивать Единое экономическое пространство с тремя своими партнерами-соседями и с Европейским союзом, то для ряда стран, прежде всего, Украины и Белоруссии, политическая компонента, безусловно, является ключевой. В частности, ясно, что Украина и Белоруссия хотели бы обменять те или иные уступки в деле продвижения ЕЭП на отмену ввозных пошлин на российские энергоносители, на доступ товаров - например, украинских труб на российский рынок с отменой полностью ввозных пошлин в Россию на эту продукцию и т.д. С точки зрения таких стандартных схем интеграции как таможенный союз и т.д. - это разумная вещь, но в России наблюдается калькуляция плюсов и минусов, в том числе бюджетных, и неготовность поступиться некоторыми финансовыми доходами. Поэтому тут было бы правильнее, с одной стороны, снизить политическую компоненту наших соседей, а с другой стороны, если Россия столкнется с таким прагматическим подходом со стороны соседей, разумнее делать уступки не в виде тех или иных подачек, а в виде перехода на стандартные схемы типа таможенных союзов, предполагающих снятие тарифных ограничений во взаимной торговле. Но делать это можно только если произойдет очевидная уступка суверенных прав принятия соответствующих решений на уровне наднациональных органов, и по периметру Единого экономического пространства будут действовать единые правила без их политизации со стороны национальных правительств со ссылкой на единый национальный интерес. Самая большая сложность продвижения в этом направлении связана с неготовностью национальных правительств, президентов отказываться от суверенитета, делегируя те или иные полномочия над наднациональным неполитизированным органом управления. Здесь в процессе принятия решений часто действует принцип, который не является консенсусом. Если он будет действовать как консенсусный, когда каждая сторона имеет право наложить вето, многие решения могут не приниматься вообще. Если он будет действовать по принципу удельного веса государства, тогда у государства типа Белоруссии может возникать опасение, что другие страны, объединившись, могут ущемить ее интерес и т.д. Процесс передачи полномочий наднациональным органам и использование правил принятия решений, которые отличаются от голосования в Совете Безопасности постоянными членами, уже сам по себе достаточно сложный. Будем надеяться, что пример интеграции в Европейском союзе, расширенном до 25 членов, с довольно сложной композицией, структурой и процедурой принятия решений, все-таки вдохновит рано или поздно участников ЕЭП. Вполне возможно, что движение к объединению внутри постсоветского пространства может идти в некотором смысле и через Европу - в частности, через заключение соглашения между странами-членами ЕЭП с Европейским Союзом об ассоциированном членстве, которое будет приучать их к неким принятым в цивилизованном мире механизмам согласования интересов, но без ссылок на Россию и на попытки ущемления национальных интересов, поскольку многие механизмы могут быть заимствованы именно из ЕС.
