ГАЛИЧАНИН Евгений Николаевич:
"Наша сегодняшняя встреча проходит на таком информационном и общественном фоне, когда нефтяной комплекс вновь формирует всероссийскую повестку дня. Цена за баррель нефти марки Юралс на рынке США превысила 50 долларов, на европейских рынках она еще выше. Факт этот слишком многоплановый. Эйфория от валютных поступлений в российский бюджет сталкивается, например, с очевидным непониманием населением продолжающегося роста внутренних цен на бензин. Так, литр высокооктанового бензина в Нью-Йорке стоит около 18 руб., а в России - 15. При том, что США нефтепродукты активно экспортирует, а Россия, напротив, импортирует. Эксперты и аналитики пристально всматриваются в это явление. Законодатели обязаны на рыночной конъюнктурой усматривать тенденции и явления, отыскивая адекватное отражение их в правовом поле. Именно об этом, о концептуальных основах взаимодействия государства, бизнеса и общества мне бы хотелось поразмышлять, благо информационный повод очень яркий. Причем упор придется делать именно на нефтяной комплекс, ибо именно он и является ньюс-мейкером. Какие приоритеты и ориентиры расставляет государство, какие сигналы подает оно экономике и бизнесу? Каковы сиюминутные и отдаленные последствия благоприятная мировая конъюнктура несет обществу? Как развивается инвестиционный климат в стране? Каким мы видим отечественный топливно-энергетический комплекс - только лишь источником денег для государственного бюджета и валютных поступлений, либо это инструмент обеспечения потребностей страны в топливе и энергии? Все эти вопросы так или иначе замыкаются на налоговой политике, вновь оживляя дискуссию о природной ренте. Я надеюсь, что все присутствующие воспринимают этот термин как исключительно экономический и далеки от популизма и политической демагогии.
Обострение вопроса о природной ренте (то есть прибыли, полученной субъектами предпринимательской деятельности за счет природного фактора) не без оснований связывают с усилением социальной направленности экономических преобразований в стране. Речь идет не только, и даже не столько о более широком использовании рентных доходов для развития общедоступной (а не только природо-эксплуатирующих корпораций) социальной сферы, сколько о придании с помощью этих доходов импульса технологическому развитию отечественной экономики, отходу ее от узкой топливно-сырьевой специализации в мировом разделении труда.
Однако не надо забывать, что государственное регулирование цен и тарифов в ряде случаев является фактическим изъятием части природной ренты с одновременной передачей ее потребителям соответствующей продукции. Наиболее наглядно это проявляется в государственном регулировании внутренних цен на газ. До сих пор через эти цены значительная часть природной ренты в газовой отрасли перераспределяется в пользу широких слоев населения.
Другое дело, что такие цены искажают стоимостные пропорции, не исключают дотирования предпринимательской деятельности при использовании в ней природного газа. Мультипликативный эффект в целом по экономике от цен на энергоносители.
Ревизия использования природной ренты не должна подорвать конкурентоспособность топливно-сырьевых отраслей. Иначе будет потеряна и сама рента. Требуется нахождение баланса между интересами общества, призванного выражать эти интересы государства и бизнеса. В интересах общества, стимулировать привлечение инвестиций, повышающих отдачу для экономики от ее природно-ресурсного потенциала.
Существует реальная возможность превратить природную ренту из своего рода "яблока раздора" в средство их взаимовыгодного сотрудничества. Из самого по себе факта отнесения этой ренты к государственной собственности не следует, что интерес общества воплощается в максимальное изъятие полученной природной ренты из рентообразующих отраслей. Долгосрочным целям и государства, и бизнеса отвечает реинвестирование части природной ренты самими этими отраслями. Вопрос о согласовании интересов государства и бизнеса должен быть переведен в плоскость распределения между ними эффекта от таких инвестиций. При этом необходимо принимать во внимание, что интересы государства не сводятся к увеличению финансовых ему поступлений. Ради укрепления энергетической безопасности страны допустимы финансовые уступки бизнесу на определенных условиях, например, при повышении степени извлечения природных ресурсов из недр, при углублении переработки сырья. Предлагаемый подход позволяет повысить управляемость развития ТЭК со стороны государства, не прибегая к неэкономическим рычагам. Конечно, практическая реализация такого подхода сопряжена с решением множества конкретных задач. Однако прежде всего важно определиться с принципиальной основой партнерских отношений государства и бизнеса.
Что касается нефтяной промышленности, сложившаяся система ее государственного регулирования не обеспечивает достаточной защиты интересов общества при разведке месторождений нефти, их освоении, а также при реализации и экспорте нефти и нефтепродуктов. Общество несет неоправданные потери вследствие форсированной разработки наиболее рентабельных частей месторождений, губительной для дальнейшей их эксплуатации.
То обстоятельство, что финансовый эффект не всегда является главным для государства, только облегчает сближение позиций этих сторон.
Доля налоговых изъятий, налоговый пресс на нефтяную отрасль постоянно растет
Динамика абсолютной налоговой нагрузки на нефтяные компании (млн. долл.)
С 1 октября 2004 года величина таможенной пошлины увеличена еще на 25%. Сегодня при цене $ 25 за баррель 90% доходов уходят в бюджет. При цене в $ 40 за баррель нефтяная компания получает меньше прибыли, чем при цене в 20.
Рост цен на бензин с одной стороны факт объективный. Идет рост мировых цен, а у нас открытая экономика, соответственно эта тенденция проявляется и у нас.
Высокая природная рента - это искушение и испытание для российской экономики. Сейчас 58% экспортной выручки зависит от цен на нефть. Самая тяжелая болезнь от высоких цен на нефть - это так называемая "голландская болезнь", когда страна наполняется в больших количествах иностранной валютой. Наступает стагнация отечественной промышленности.
Огромные доходы от высоких мировых цен на нефть поступают в стабилизационный фонд. Подобные стабилизационные фонды есть в 15 наиболее крупных нефтедобывающих странах. Но неправильно его рассматривать только как "денежный чулок" на черный день. Это еще и могучий финансовый инструмент, аккумулирующий в себе гигантские финансовые средства. (Пока звучит цифра в 500 млрд.) По прогнозам экспертов к концу следующего года после всех выплат (а уже сейчас известно, что 80 млрд. планируется на покрытие дефицита пенсионного фонда и 170 млрд. на выплату внешнего долга) сумма стабилизационного фонда достигнет 720 млрд. Как эффективно распорядится этими средствами, ведь недаром этот фонд называется фондом будущих поколений?
Очень серьезны последствия высокой мировой конъюнктуры на природопользование, структуру запасов. Последствия скажутся не сразу, но через несколько лет они окажутся очень серьезны.
Доля извлекаемой нефти выражается с помощью коэффициента нефтеизвлечения (КИН), который выступает обобщенным показателем рациональности недропользования. Примечательно, что от достигнутого в 80-е годы уровня в 30 процентов, сегодня этот показатель в России смещается к 20 процентам на фоне 40 процентов в странах с развитой нефтедобычей. На этом примере видно, как на нефтяные операции влияют стандартные экономические условия.
Таким образом, проблема сводится к явному противоречию между экономическим и технологическим подходами к разработке месторождений, каждый из которых имеет свою рациональность. При заданных рыночных условиях для нефтяных компаний предпочтительными являются проекты интенсивной добычи с краткосрочным эффектом. Эта склонность усиливается из-за нестабильности мировых цен на нефть. Высокие цены заставляют нефтяников "рвать месторождения". Уровень в 400 млн. тонн нефти планировалось достичь только к 2010 году. Все расчетные показатели, основанные на плавном приросте добычи, давно опрокинут. Но никто не отменял известный в нефтедобыче "принцип синусоиды", согласно которому резкий рост добычи вскоре сменяется таким же резким падением. Вполне вероятно, что сегодня наблюдается очередной необдуманный рывок российской нефтяной отрасли, после которого на 15 - 20 лет наступит период затяжной реабилитации. Предыдущий пик форсированной добычи нефти в России имел место в конце 70-х - начале
80-х годов, после чего потребовались огромные капиталовложения на освоение новых регионов, импорт технологий, решение социальных проблем и т.д. Политические последствия затяжного нефтяного кризиса 80-х годов также хорошо известны".
