Александр Николаевич, как следует расценивать вчерашнее заявление Путина по ЮКОСу, которое взорвало рынок. Является ли оно точкой в деле ЮКОСа, и предрешен ли исход суда? И не выглядит ли это странным, потому что ни в одной цивилизованной стране такое заявление в принципе не могло бы прозвучать из уст президента, поскольку очевидно, что государство не может желать банкротства какой-либо частной компании?
Еще год назад Путин заявлял, что в деле ЮКОСа есть два раздела - проблема акционеров и проблема компании. Он тогда же заявлял о том, что компания не имеет отношения к проблемам акционеров. Это было сказано на одной из пресс-конференций в рамках его визита в Италию. В принципе, это нормальный подход, во-первых, если акционеры в чем-то провинились, например, уличены в махинациях, злоупотреблениях, в нарушениях закона, то только в том случае, если эти действия довели компанию до банкротства. И во-вторых, если ситуация в компании достаточно благоприятная, чтобы по суду выполнить все обязательства, которые будут установлены, то, естественно, желать банкротства компании власть не может, будь то прокуратура, суд, правительство, или Президент. В этой связи Владимир Путин сказал лишь то, что должен был сказать представитель власти. Но в силу известных обстоятельств ни один представитель власти, кроме Президента, не мог формулировать эту позицию по той причине, что неопределенность вокруг дела ЮКОСа как раз и характеризовала то, что другие уровни власти вели себя не вполне адекватно с точки зрения цивилизованного поведения. Они ждали сигнала: либо сигнала "Фас!" - прямой команды на банкротство, либо заявления цивилизованного рода о том, что власть не может желать банкротства частной компании, если она сама не довела себя до этого банкротства. То есть, заявление Путина было демонстрацией нормальной позиции нормальной власти. Но в случае, если суды примут решения о возмещении ущерба или конфискации в соответствии с требованиями государственных обвинителей банкротство может иметь место, если компания не сможет выполнить этих обязательств, имея в виду, что ее счета арестованы, а денежной наличности недостаточно для погашения этих обязательств.
Однако с учетом того, что активы компании пока еще многократно превышают требования Генеральной прокуратуры, естественно, задача заключается в том, чтобы дать компании возможность расплатиться по обязательствам без банкротства. Такая возможность есть, и она может выражаться в том, что часть активов может быть разблокирована и продана на публичных торгах, как этого требует Гражданский Кодекс и другие законы. Вырученные же деньги пойдут на погашение обязательств перед государством. Это схема, которая, безусловно, потребует мобилизации больших финансовых ресурсов и трансформации части активов в денежную форму с тем, чтобы выполнить обязательства ЮКОСа перед государством по суду, в случае, если суд подтвердит требования налоговиков, Генпрокуратуры и так далее. Очевидно, что после этого компания окажется способной к восстановлению своей капитализации и нормально экономической деятельности. Но прецедент по налоговым требованиям 2000 года, тем более, если ЮКОС согласится с ними, ставит компанию в достаточно сложное положение, поскольку аналогичная картинка может появиться и по следующему, 2001, году. Дело в том, что в большинстве своем схемы налоговой оптимизации, которые использовались ЮКОСом и другими нефтяными компаниями, существовали до 2002 года. Стало быть, признание компанией правоты прокуратуры и суда означает, что они должны быть морально готовы выложить на стол еще несколько миллиардов долларов по возможным требованиям аналогичного свойства.
Нормализация ситуации и выход дела ЮКОСа на схему фактически арбитражного урегулирования (урегулирования именно налоговых, финансовых претензий к компании, а не выяснение отношений с акционерами через банкротство компании) позволяет компании выполнять даже эти новые требования. Все увидят, что речь идет не о целенаправленном уничтожении компании, и лишь о принуждении компании к выполнению своих, прежде всего, налоговых, обязательств. Компания достаточно большая и эффективно функционирующая. В условиях освобождения от других претензий, в условиях, когда она станет более прозрачной с точки зрения перспектив развития, она будет в состоянии выполнить новые требования, в частности, по налоговым претензиям государства, по всем будущим проверкам, которые будут укладываться в ту схему, которая может быть реализована в этом году.
А слова Президента могут повлиять на решение суда?
Формально, у нас никто не имеет права давить на суд, но у нас есть такая практика, когда представитель правительства или РСПП заявляет, условно говоря, об ошибочности тех или иных действий прокуратуры и даже суда, например, арест по экономическим преступлениям до суда. Это прокуратура воспринимает как давление на суд. Посмотрим, будет ли воспринимать прокуратура это как давление на суд или как руководство к действию. Я думаю, что в этом заявлении речь идет не о давлении на суд, а о том, что суд имеет возможность решать дело по существу. Как у нас говорят - по справедливости. Без какого-либо давления с любой стороны. Сейчас руки у суда, что называется, развязаны, и можно говорить, что наступит ситуация, когда не давит никто - ни крупный бизнес, ни власть. У суда есть возможность взвешивать обстоятельства дела, и я думаю, что решение суда может быть компромиссным. В том плане, что он не отвергнет обвинение в неуплате налогов и не будет отменять уже состоявшееся решение о том, что схемы налоговой оптимизации, несмотря на то, что они использовались в рамках законодательства, незаконны.
Я думаю, что урегулирование будет идти таким образом, что суд может снять арест с части активов, чтобы дать возможность ЮКОСу расплатиться. Если бы все активы были арестованы, и все претензии государства были бы удовлетворены судом, то, с учетом темпов генерирования финансовых ресурсов, которые есть у ЮКОСа, он явно не сможет расплатиться в установленные сроки по всем обязательствам. Поэтому суд, признав правоту стороны обвинения, должен помочь ответчику выполнить обязательства. В этом может состоять компромисс. Если он состоится, и ответчик согласится с этим решением суда, то это со всех точек зрения будет удовлетворительное решение. Потому что оно позволит прекратить дальнейшие разбирательства. Тут очень важна позиция миноритарных акционеров, интересы коих взялся представлять Борис Йордан. Они могут воспринимать готовность "старших" акционеров идти на компромиссы как некую уступку под давлением, и могут еще долго судиться. Здесь важно (несмотря на то, что активность Йордана рассматривается многими как попытка эффективного менеджера сделать дополнительный бизнес), что если миноритарные акционеры, консолидировавшись под эгидой Бориса Йордана, сумеют выработать общую позицию и согласиться с той схемой урегулирования, на которую пойдет государство и мажоритарные акционеры, то это откроет возможности для нормальной рыночной рекапитализации компании ЮКОС. Для возможной продажи значительных пакетов акций новым акционером, с тем, чтобы в еще большей степени вывести ЮКОС из-под атак, связанных с акционерами, которые оказались в ситуации затяжных споров с государством. Когда в компании произойдет изменение структуры собственности, при том, что над компанией не будет висеть возможность судебных расследований, мы должны говорить о возможности деполитизации компании, и трансформации ее в крупную нефтяную компанию, преследующую чисто производственные и финансовые цели.
18 июня 2004
http://www.shohin.ru/index.htm
Док. 326247
Перв. публик.: 18.06.04
Последн. ред.: 25.06.07
Число обращений: 383
Шохин Александр Николаевич
|
