Александр Шохин: Для банковской системы нужны не только универсальные, но и точечные стабилизационные мерыНазад
Александр Шохин: Для банковской системы нужны не только универсальные, но и точечные стабилизационные меры
Александр Николаевич, советник Президента Андрей Илларионов заявил, что российские банки в кризисе, а виноваты в этом власти страны. Более того, он сказал, что ситуация, когда выражение "банковский кризис" стало запретным, абсурдна и нелепа. С Вашей точки зрения, можно ли то, что сейчас происходит, назвать банковским кризисом? И в чем причина происходящего?
Понятие "банковский кризис" оказалось под запретом и до последнего времени Центральный Банк и власти заявляли, что никакого банковского кризиса нет, поскольку для него нет объективных причин. Они исходили из разумной гипотезы, что если заявить о том, что будет кризис - может возникнуть паника, а кризисные явления, которые имели место, перерастут в реальный кризис. Поэтому Андрей Илларионов не прав в том, что надо везде трубить, что у нас кризис и публично обсуждать антикризисные меры. Как бы ситуация не развивалась, усугублять ее публичными заявлениями было бы опасно. Другое дело, что власть должна была бы предвидеть тот или иной вариант развития событий и предпринять меры, даже не заявляя о том, что это кризис. Тогда был бы такой вариант развития событий, при котором кризиса не было бы. Центральный Банк еще пару месяцев назад снизил Фонд обязательных резервов, в том числе, имея в виду предупреждение кризисных явлений и повышение ликвидности на межбанковском рынке. Он снизил на два процентных пункта норму обязательного резервирования и тут же увеличил размер активов, на которые создаются резервы. В итоге экономия, которую получили банки в виде дополнительной ликвидности, была незначительной. Получилось, что мера, которая не заявлялась как антикризисная, а просто как долгожданная мера по снижению ФОРа, эффекта не дала. Пришлось (как антикризисная мера) снижать еще в 2 раза Фонд обязательных резервов, и эта мера с точки зрения повышения ликвидности банковского сектора может сыграть свою роль. С одной стороны, она запоздала; с другой стороны, не факт, что универсальная технология поддержки ликвидности банков не вызовет отрицательных эффектов, связанных с инфляционными процессами и переходом этой дополнительной ликвидности в другие формы, в том числе, не усилится ли давление на рынок ценных бумаг и т.д. Отсутствие достаточно энергичных мер в самом начале при том, что власти сами поверили в то, что никакого кризиса нет, при том, что последующие действия носят уже не предупреждающий, а достаточно вынужденный характер с неоднозначными последствиями, когда они воспринимаются уже как антикризисные меры, а паника на межбанке и у вкладчиков от этого не уменьшается, - такие не вполне адекватные действия монетарных властей могут спровоцировать явление, которое придется именовать уже кризисом.
Причин этих событий много. Во-первых, переход на систему страхования вкладов. Закон требовал, чтобы в систему страхования входили только надежные банки, поэтому ЦБ начал довольно жесткие сверки этих банков. Руководство ЦБ сделало заявление, что не все банки пройдут эту проверку, а 200-300 банков из 1200 отомрут. По мере всего этого получалось, что в течение нескольких месяцев появлялись бы списки надежных банков, а вкладчики тех банков, которые не попадали в первоначальные списки (пусть даже и надежных банков), волновались бы и на всякий случай забирали бы свои вклады, переносили их в банки, которые были в "белых" списках. Кроме того, 44 банка из тех, которые имеют лицензии на работу с физлицами, заявки не подали. Списки этих банков отсутствуют, поэтому на всякий случай у вкладчиков и у банков-корреспондентов возникло желание прекратить отношения с ненадежными банками, которые они сами высчитывали, поскольку никакой информации не было. Заявление финансовой разведки о том, что около 10 банков занимались "отмыванием" грязных денег (среди которых был назвал лишь один банк - Содбизнесбанк), тоже не могло не породить элементов паники и составления "черных" списков уже вместо финансовой службы по финансовому мониторингу и ЦБ. Все это породило кризис недоверия, который из-за отсутствия своевременных адекватных мер со стороны ЦБ, среди коих могло бы быть обнародование списка ненадежных банков, которое могло бы закрыть вопрос таким образом, чтобы прекратить панику. Во-вторых, более энергичные действия по борьбе с ненадежными банками, например, ситуация с Содбизнесбанком, когда отзывалась лицензия и было достаточно времени после того, как всем стало известно, что банк ненадежен. А мы видим, что временная администрация две недели не могла пробиться в сам банк, и вывод активов был неизбежен. Надо было действовать более жестко по банкам, которые уже очевидно попали в ситуацию неблагонадежности, а таких действий не было, что тоже провоцировало ситуацию. В итоге можно говорить, что, с одной стороны, объективных причин для кризиса не было: денег в стране много, ликвидности в банковском секторе даже без снижения ФОРа достаточно. Причины кризиса недоверия действительно в действиях властей (здесь можно согласиться с Андреем Илларионовым). Именно они породили элементы банковского кризиса, с которыми можно справиться, не допустив перерастания в банковский кризис. Но когда кризис уже как бы раскручен (при отсутствии объективных причин), все может усугубить паника. Слухи о том, что у Альфа-банка проблема, породили очереди и панику в банкоматах и отделениях банка. Альфа-банку приходится тратить сотни миллионов долларов на выплату вкладов. Деньги есть, но паника тоже есть. Если бы на месте "Альфа-банка" была менее мощная структура, не имеющая возможности поддержать ликвидность банка (я имею в виду структуру финансово-промышленной группы), то банкротство банка такого масштаба породило бы кризис. "Альфа-банк" сейчас вытягивает ситуацию в целом. По "Гута-банку", как системообразующему, ЦБ решился на схему предоставления кредита Внешторбанку на покупку этого банка. Это первое целенаправленное действие. Я думаю, если бы были целенаправленные действия ЦБ по поддержке тех банков, которые оказываются в сложном положении в силу психологических обстоятельств, а не объективных трудностей, можно было бы во многом избежать раскручивания спирали. Поэтому последние действия ЦБ, в том числе, гарантии по вкладам для банков, которые не перешли в систему гарантирования, показывают, что, видимо, была первоначальная ошибка в запуске механизма страхования вкладов. Нужны были не жесткие меры по надзору за банками, а по проверкам банков перед вхождением их в систему гарантирования - нужно было все банки, имеющие лицензию на работу с физлицами, включить в систему гарантирования вкладов и начать жесткую их проверку и чистку, имея в виду элементы внешнего управления для банков, которые по данным банковского надзора являются не самыми надежными, чтобы не было выводов активов и перекладывания ответственности на систему гарантирования, нежели ситуация, когда имеют место длительные, жесткие, достаточно глубокие проверки и перевод в систему гарантирования только надежных банков, что провоцирует банковский кризис почти автоматически. Никто не предсказывал такой вариант развития событий, хотя его можно было предсказать. Было бы правильнее включить все банки в систему гарантирования, в течение первого года после начала функционирования этой системы расчистить банковскую систему, в том числе, даже через ликвидацию или банкротство банков. Включив все банки в систему гарантирования, надо было запустить систему второго уровня, используя функции агентства по страхованию вкладов. Элемент этого внешнего управления на переходный период, на период проведения проверки ввести в тех банках, которые по данным банковского надзора имеют или "дутые" балансы или большой портфель плохих кредитов и т.д. ЦБ в последнее время активно занимался усилением банковского надзора, ввел институт персональных кураторов банков, укрепил систему инспекции и т.д. В итоге оказывается, что у ЦБ информации о проблемных банках больше не стало, при этом имел место перевод на ежедневную отчетность, а это значит, что ужесточение требований по надзору не сопровождается способностью ЦБ "переваривать" информацию и делать адекватные выводы. Это ставит вопросы о необходимости каких-то корректировок в системе банковского надзора.
Насколько опасно то, что заявило агентство Moody"s о возможности снижения рейтингов ряда российских банков?
Рейтинговые агентства должны оперативно реагировать и корректировать прогнозы. Другое дело, что рейтинги больше нужны для оценки возможности заимствования банками как финансовыми институтами средств, в том числе, и на Западе. Даются оценки надежности банков в рейтинге платежеспособности с точки зрения заимствования и в рублях, и в валюте. В этом смысле рейтинговые агентства должны оценивать ситуацию, в том числе, чисто субъективно. Если в какой-то крупный банк пришли вкладчики и забрали существенную часть средств из-за некоей паники, понятно, что возможность заимствования у банка ухудшается. У него резко сокращаются пассивы, под которые можно было бы проводить те или иные активные операции. Рейтинговые агентства в этом плане поступают правильно. Другое дело, что эта информация в публичном пространстве провоцирует дополнительные действия. Если рейтинги снижаются, значит, снижается надежность этих банков, на них закрывают лимиты на межбанке, население начинает забирать вклады и т.д. В этом плане действия Moody"s в публичном пространстве не могут не усугубить ситуацию, поскольку это некая объективная оценка со стороны ситуации в банковском секторе. Поэтому сейчас для ЦБ, обладающему соответствующими ресурсами и полномочиями по закону, очень важно точечными, не только универсальными методами типа гарантии во вкладам по всем банкам, а не только тех, кто подали заявку на вступление в систему страхования, не только снижением ФОРов, но и какими-то точечными стабилизационными мерами быстро выправить ситуацию с тем, чтобы вернуться к тем рейтингам, которые были пару месяцев назад у российской банковской системы в целом, в частности, у ведущих, у системообразующих банков.
