Александр Шохин: Банк России должен быть и терапевтом, и хирургом одновременноНазад
Александр Шохин: Банк России должен быть и терапевтом, и хирургом одновременно
Александр Николаевич, агентство S&P считает, что российский банковский сектор остается одним из самых рискованных в мире. При присвоении рейтингов российским банкам приходится учитывать постоянный риск кризиса системы в целом. И это, по мнению аналитиков S&P лишний раз подчеркивает необходимость кардинальных изменений в банковском секторе России. Но может ли быть повышена надежность российских банков без кардинальных изменений в российской экономике в целом?
По общему признанию, банковский сектор всегда развивается с некоторым опережением по отношению к экономике с точки зрения введения стандартов отчетности, прозрачности, надежности и так далее по сравнению с компаниями реального сектора. Это объяснимо, поскольку банки, в отличие от прочих компаний, оперируют чужими деньгами от своего имени, поэтому надежность этих институтов должна быть выше, чем у компаний реального сектора. В случае дефолта банка автоматически пострадают гораздо больше участников, чем в случае банкротства компаний реального сектора.
Что касается состояния российского банковского сектора, то я не думаю, что российские банки находятся в худшем положении по сравнению с банками остального мира, поскольку за последнее время было сделано довольно много для укрепления банковской системы. Во многом проблема состоит в том, что многие меры по консолидации банковской системы, по повышению надежности запаздывали. Тем не менее, они проводятся и трудно говорить о том, что нынешняя банковская система выглядит хуже, чем, например, банковская система России середины 90-х гг., или даже после кризисного периода 1998 года. По ряду параметров стандарты российской банковской системы уже опираются на принципы, которые внедрены во многих европейских банках. Открытие российской банковской системы, фактический допуск российских резидентов к трансграничным операциям, при том, что единственным фактическим ограничением на деятельность иностранных банков является запрет на открытие филиалов, усиливает конкуренцию между собственно российскими и иностранными банками. Иностранные банки, которые еще несколько лет назад шли за своими клиентами в Россию, обслуживая транснациональные корпорации, международные компании, которые приходили в Россию, сейчас расширяют свой бизнес и готовы работать с российской малой и средней клиентурой. Многие из этих банков выходят на кредитование населения. Одна из крупнейших сделок в этой области - это покупка финансовой структурой ВНП-Париба самого крупного банка, занимающегося потребительским кредитованием - Русского стандарта, который лидирует в этих услугах в России. Этими же услугами занимается и Ситибанк, и Раффайзенбанк, и так далее. В итоге выстраивается система, которая выводит российские банки на уровень реальной международной конкуренции. Это не менее мощный стимул для повышения надежности российских банков, нежели ужесточение тех или иных стандартов.
Поэтому мне кажется, что основания для пессимистических оценок в большей степени связаны, наверное, с летними событиями, когда на пустом месте чуть было не разразился банковский кризис. Это означает, что проблемы в российских банках могут возникнуть в любой момент при неблагоприятном стечении внутренних и внешних обстоятельств. Это, скорее, свидетельствует об определенных недостатках банковского надзора и недостаточной системной реализации принципов, укрепляющих банковскую систему. Поэтому я думаю, что сама возможность порождения кризисных явлений на ровном месте, порождает больший негатив в оценке перспектив банковской системы, нежели это есть на самом деле. И очень важно, чтобы ЦБ, как орган банковского надзора выстраивал такую политику, которая, укрепляя банковскую систему, не порождала бы кризисов недоверия и не провоцировала бы кризисные явления в тех случаях, когда она должна, наоборот, приводить к ощущению, что банковская система становится более надежной и консолидированной.
А насколько велика зависимость российской банковской системы, например, от такого фактора, как цены на нефть?
Безусловно, в любом случае, высокие цены на нефть и большой приток ликвидности в страну по многим параметрам снижают активность хозяйствующих субъектов, и по информированию, и по поиску вариантов улучшения политики. Наличие ликвидности расслабило многие банки, которые вкладывали в тот же фондовый рынок. В некотором смысле, ситуация устойчиво высоких цен на нефть, которые и прогнозировались таковыми, могла быть повторением пройденного в 1998 году. В 1997 - 1998 гг. банки играли на рынке ГКО. В этом году происходило то же самое, правда, в меньших на порядки масштабах. Благоприятная ситуация на фондовом рынке в начале года и хорошие прогнозы цен на нефть до конца года, и даже на более отдаленную перспективу, позволили многим банкам активно вложиться в рынок акций и облигаций российских эмитентов. После того, как в конце апреля рынок начал стремительно падать из-за того же дела ЮКОСа, многие банки оказались в кризисном положении. Поэтому, в определенном смысле, цены на нефть привели к расслаблению банковской системы. Не случайно до сих пор ощущается нехватка ликвидности, это легко увидеть статистически, в связи с резким уменьшением средств банков на счетах в Центральном Банке. Так что, своего рода "голландская болезнь" является болезнью и для банков.
