|
|
Александр Шохин: Сначала `проект Фрадкова` оценят министры, потом бизнес
Назад
|
Александр Шохин: Сначала `проект Фрадкова` оценят министры, потом бизнес
|
Александр Николаевич, вчера стало известно, что примьер Фрадков одобрил концепцию расходования средств Стабфонда, и указал министерствам разработать конкретные предложения с расчетами. Ориентировочно предполагается, что НДС может быть снижен до 13%, а выпадающие доходы бюджета будут компенсированы из Стабфонда. Кроме того, средства этой антиинфляционной "заначки" поступят на финансирования инноваций, создание технико-внедренческих зон и поддержку высокотехнологического экспорта. Минфин выступает против этих идей, считая, что это приведет к росту инфляции. А с вашей точки зрения, насколько продуктивны эти идеи?
На мой взгляд, базовой конструкцией должно быть использование денег бюджета для поддержки инновационного процесса, зон внедрения, экспортоориентированных производств, и так далее. Не могут эти механизмы, которые должны быть регулярными и встроенными в механизмы рыночной экономики, базироваться только на том, что есть деньги Стабилизационного фонда. И если этот механизм отстроен, эффективно функционирует, я напомню, что у нас достаточно много институтов развития. Это и российский банк развития, и сельхозбанк, и экспортно-импортный банк, и три лизинговых компании, есть инновационные фонды, и так далее. Пока что все эти институты вообще незаметны в деле стимулирования инновационных технологий, экспорта продукции. И в этой связи ставить вопрос о новых технологиях использования денег Стабилизационного фонда, в условиях, когда не работает база, чревато, во-первых, разбазариванием этих денег.
Во-вторых, надо иметь в виду конкретную ситуацию, с которой мы столкнулись в январе, и которой еще не было в конце года, когда дискуссия об использовании денег Стабилизационного фонда велась довольно абстрактно, по принципу - досрочно платить долги или тратить деньги на развитие. Безусловно, Стабилизационный фонд, я имею в виду излишки Стабилизационного фонда свыше 500 млрд. рублей, это и механизм стерилизации денежной массы, который активно использовался монетарными властями для, в том числе, удержания инфляции в приемлемых рамках. В то же время, как мы теперь понимаем, это источник решения многих социальных проблем, учитывая, что 2005 год - это год всеобщей монетизации, и пока еще не понятно, в каком объеме придется поддерживать региональные бюджеты или компенсировать дырки федерального. И в этой связи, учитывая, что там и так есть дырки в социальных фондах, дефицит Пенсионного фонда просматривается как минимум на три года вперед, то есть, объем социально ориентированных расходов, проинфляционных, достаточно велик. И в этой связи позиция Минфина абсолютно понятна - им не хочется запускать в экономику дополнительные деньги, не будучи уверенными, что будут получены реальные результаты. Поскольку механизмов освоения этих денег, бюджета развития, не имеется, Минфин придумывает такие схемы, которые позволили бы ему, во-первых, удерживать инфляцию. Во-вторых, то же досрочное погашение долгов, завтра - послезавтра состоится встреча министра финансов с управляющими центральных банков, и если Кудрину удастся уговорить коллег, что досрочное погашение долгов Парижскому клубу на условиях, выгодных для России - это выгодное мероприятие, то, конечно, Минфин будет настаивать на этой схеме. Почему она ему кажется предпочтительней? Потому что, если в экономике деньги бюджетов следующих периодов, тогда все равно сохраняется возможность использования бюджетных денег для развития. Скажем, если в 2006 - 2007 году не надо будет тратить лишние миллиарды долларов на погашение долгов, то к тому времени, глядишь, и будут выработаны механизмы эффективного использования бюджетных денег для целей развития, и в самом регулярном бюджете могут появиться соответствующие деньги, как деньги, направляемые на основе регулярного механизма, а не только случайные, в виде денег Стабфонда. Поэтому, я думаю, что дискуссия будет продолжена. Многое здесь зависит не только от позиции тех ведомств, которым премьер послал соответствующие поручения. Я напомню, что в законе определено, как использовать эти излишки. И там прописано их использование для Пенсионного фонда и досрочного погашения долгов, и придется вносить поправки к закону о бюджете, а это, как минимум, не просто поручение премьера, а одобренное на заседании правительства решение о внесении поправок. То есть, межведомственное согласование будет достаточно жестким.
Здесь, на мой взгляд, важно найти компромиссы. Надо отобрать несколько очевидных проектов, где критерием является, безусловно, интерес частного бизнеса, и методами софинансирования, методами типа субсидирования процентных ставок и так далее, попробовать поднять эти проекты. То есть, если это будут просто траты государственных денег, это абсолютно бесперспективное дело. А вот если это будет частно-государственное партнерство, где государство просто обозначит приоритеты через свое участие в этих проектах, как на мормышку привлечет внимание если не акул российского капитализма, то другую, достаточно крупную, рыбешку, это было бы правильно. Я считаю, что успех лежит не в том, чтобы убедить всех, что надо тратить эти деньги, а в том, чтобы первые же траты оказались эффективными. А для этого нужно с минимальным расходованием бюджетных денег получить максимальные результаты в виде привлечения частного капитала. Эта задача должна быть поставлена. А для этого нужна законодательная, нормативная база, тот же закон о концессиях, где будет просматриваться возможность доступа частных инвесторов и к ЖКХ, и к дорожной инфраструктуре, и к железнодорожной инфраструктуре, и так далее. Это главное. Учитывая, что сейчас по ряду параметров условия не очень стабильные, механизмы частно-государственного партнерства, как ни странно, могут оказаться привлекательными и по этой причине. По сути дела, здесь будут индивидуальные законы, которые, на основе концессионных соглашений, соглашений типа раздела продукции, гарантируют инвесторам нормальные условия, налоговые, в том числе, на весь период окупаемости проекта. Вице-премьер Жуков обещал в Давосе сделать соответствующие поправки, и обеспечить инвесторов гарантиями на неизменяемость налоговых условий на период реализации проекта. Мы, правда, об этом говорим уже почти 15 лет, но, тем не менее, отрадно то, что эта тема не снята с повестки дня.
А насколько продуктивна идея снижения НДС?
Поскольку сырьевые экспортеры практически не платят НДС, поскольку они возвращают его с издержками, с опозданиями, для сырьевиков этот вопрос второстепенный. У них высокая доля экспорта, и они НДС возвращают так или иначе, пусть даже не в объеме 18%, а в гораздо меньшем. Поэтому снижение ставки НДС, по-видимому, призвано стимулировать промышленный рост в перерабатывающих отраслях и отраслях новой экономики, где эти 18% являются чувствительными. Правда, Минфин говорит о 15% с отменой всех льгот и с унификацией ставок, поэтому какая будет окончательная инициатива, надо еще понять. Но, тем не менее, эта унификация ставок, на самом деле, не факт, что она сработает как мощный стимул для перерабатывающих отраслей. Там есть и контрфакторы, такие как трудность возврата НДС при экспорте, для средних и малых предприятий это более утомительное занятие, чем для крупных компаний, сырьевых, в частности. И они все равно, фактически, будут снижать конкурентоспособность своей продукции, поскольку будут платить на 13% - 15% выше, чем их конкуренты из других стран, поскольку многие уже смирились с тем, что вернуть НДС невозможно. В равной степени, сложен возврат НДС при капстроительстве, и так далее, тут может быть много факторов, которые уравновесят снижение ставки НДС, если они будут действовать в отрицательную сторону. Я бы вообще считал, что важна здесь не снижение ставки и отмена льгот, а упрощение налогового администрирования и упорядочивание механизмов взимания НДС. И такие методы демонстрировали бы смягчение правил и процедур, создание более прозрачных правил и процедур, по сравнению с теми, что действуют. Это реально может привести к снижению эффективной ставки НДС. Это надо было бы делать в первоочередном порядке, потому что сейчас номинальные ставки в меньшей степени влияют на производителя, нежели бремя, связанное с налоговым администрированием, которое является не просто бременем, связанным с дополнительными затратами времени, сил и так далее, оно измеряется и деньгами, потраченными на урегулирование соответствующих налоговых вопросов, и их можно добавлять к ставке НДС. И поэтому сейчас средняя ставка НДС получается не 18%, к ней нужно прибавить как минимум три процентных пункта этих издержек на администрирование. При снижении до 13% - 15% мы опять получим почти то же самое. Это, конечно, если будет реальное снижение, сейчас она не меньше 20%, но мне кажется, прозрачность, определенность, предсказуемость, и так далее производителям была бы выгоднее, нежели снижение ставок. И здесь надо иметь в виду интерес финансовых властей к унификации ставок, потому что снижаем НДС, и получается льготная ставка 10%, и примерно то же самое получается по средней ставке по стране. Администрирование упрощается, выдавать это за налоговое послабление в этой связи, наверное, можно, но с большой мерой условности. Поэтому можно было бы думать о других, более сложных в администрировании, механизмах, таких как реальное стимулирование через налоги инвестиционного процесса. Конечно, трудно сейчас возвращаться к налоговой льготе по налогу на прибыль, но, тем не менее, я бы вообще не снимал с повестки дня вопрос о том, могут ли быть использованы специальные налоговые механизмы стимулирования инвестиций и стимулирования инновационного процесса. Я думаю, что могут, и сложности администрирования не должны быть препятствием. Потому как сейчас налоговые проверки просто повышают фактор субъективности и коррупции в налоговой системе.
2 февраля 2005
http://www.shohin.ru/index.htm
Док. 325795
Перв. публик.: 02.02.05
Последн. ред.: 25.06.07
Число обращений: 474
Шохин Александр Николаевич
|
|
|
|
|
