Александр Шохин: Россия должна выдвинуть условие о вступлении в НАТО государств - членов СНГ вместе с нейНазад
Александр Шохин: Россия должна выдвинуть условие о вступлении в НАТО государств - членов СНГ вместе с ней
Владимир Путин на минувшей неделе неожиданно сломал парадигму определенностей в приоритетах российской внешней политики. Наметившееся противостояние с Западом на фоне чеченской кампании и череды коррупционных скандалов позволяет считать, что Россия готова скорректировать направление внешнеполитического вектора. Заявление и.о. президента, сделанное в интервью информационно-аналитической программе BBC "Завтрак с Фростом", стало сенсацией: впервые после натовской операции в Косово Владимир Путин сказал, что при определенных условиях Россия может стать членом североатлантического альянса. Характерно, что заявление главного претендента на Кремль сделано им за две недели до выборов. Это означает, что Владимир Путин серьезно нуждается в поддержке Запада и готов продемонстрировать образ будущей власти, более приятный для лидеров западных государств. Сегодня информационные агентства передали, что администрация США с интересом отнеслась к высказываниям Путина и готова внимательно изучать все обстоятельства новых российских инициатив. Обозреватель Park.ru Николай Владимиров встретился с депутатом Государственной Думы, главой Комитета по кредитным организациям Александром Шохиным, который прокомментировал новации российской политики.
- Александр Николаевич, в последнее время было принято считать, что наши отношения с Западом ухудшились. Начало этому положил югославский конфликт, потом череда коррупционных скандалов, чеченская война и сделанные по этим поводам ряд жестких заявлений официальных лиц России и Запада с взаимными упреками и обвинениями. Последнее заявление Владимира Путина нарушает сложившуюся определенность. Насколько серьезно это высказывание и.о. президента, и что означает для России возможность вхождения в НАТО?
- Три года назад, когда обсуждалась тема расширения НАТО на Восток, и возникал вопрос о возможной жесткой позиции России, я высказал гипотезу, что Россия должна обеспечить свое присутствие в зоне жизненно важных интересов, которой является территория бывшего СССР. Как раз в феврале-марте 1997 года, я сформулировал тезис о том, что если России не удастся не допустить вступления в НАТО Украины и других сопредельных государств - членов СНГ, то она должна выдвинуть перед НАТО условие о вступлении этих стран вместе с Россией. Это решало бы задачу трансформации НАТО в структуру общеевропейской безопасности через членство России и других стран СНГ. По сути, это равносильно роспуску НАТО и превращению ОБСЕ в организацию североатлантической безопасности. Тогда эта конструкция показалась немного экзотической, мне не удалось ею никого увлечь, хотя я ее и высказывал многим лидерам европейских государств.
Следует иметь ввиду, что в соответствии с Вашингтонским договором 1948 года о создании НАТО, страны не могут сами вступить в эту организацию, исходя из собственных желаний. Страны подают заявки, и НАТО, рассматривая эти заявки, приглашает их вступить. То есть существует формула, предполагающая, что НАТО само принимает решение о своей будущей конфигурации и стратегии расширения. Поэтому формально стать членом НАТО Россия не в состоянии без решения самого альянса.
НАТО создавалось для реализации трех целей. По-английски, это так: "United States IN", имеется ввиду присутствие в Европе, "Germany DOWN", что означает сокращение германской гегемонии в Европе, и последняя часть этой триады: "The USSR OUT", то есть вне европейской системы. В определенном смысле, эта формула действует до сих пор. Все европейские союзники США считают, что североамериканцы конструктивно должны присутствовать в Европе, потому что присутствие американцев создает определенный баланс и позволяет реализовывать конструкцию противостояния "не североатлантическому" миру. Но Россия сегодня находится вне этой конструкции и очень важно было бы эту формулу менять.
Я считаю, что Путин правильно сформулировал этот вопрос на предмет проверки отношения самой организации к такому варианту. Если Россия заявляет, что она в принципе рассматривает возможность вступления в альянс, значит НАТО должно определиться, какие будут выдвинуты критерии к России, что это значит с точки зрения архитектуры общеевропейской безопасности и т. д.
Из заявления Путина можно делать далеко идущие выводы. Самое главное - это заявление позволяет перенести в другую плоскость обсуждение проблемы противостояния НАТО и России, то есть обозначить активную роль России в создании структур общеевропейской безопасности. Если не получается через ОБСЕ, грубо говоря, в дверь не получается - надо в окно влезать, то есть заявить о готовности вступить в НАТО. Я здесь не вижу никакого ущерба для национальных интересов России. Более того, вижу возможность для наступательных позиций. Это позволит нам, во-первых, выставить на первый план критерии, записанные в Вашингтонском договоре - рыночная экономика и демократия как основания для вступления в НАТО. Во-вторых, это фиксация открытости российского общества, в противовес изоляционистским тенденциям. В-третьих, появляется возможность для реализации конкретных программ сотрудничества, в том числе в военно-технической области. В-четвертых, новая стратегия позволит по-новому отнестись к активности НАТО и США на территории СНГ. Сейчас Россия четко ставит такой критерий, что бывшие республики СССР могут оказаться в НАТО только вместе с Россией. Решить такую задачу будет очень не просто, но ее решение позволит нам не допустить, чтобы Россия оказалась на обочине. Чтобы она не оказалась потенциальным врагом для НАТО.
- Россия из-за огромного долгового бремени просто обязана достаточно деликатно строить свою политику по отношению к Западу. В минувшую пятницу информационные агентства сообщили, что страны - члены Парижского клуба жестко увязывают соглашение с Россией по реструктуризации советского долга с заключением соглашения с МВФ. Каковы перспективы такого соглашения?
- Это традиционная схема: заключение о величине "финансового разрыва", который не позволяет обслуживать долг самостоятельно, делает МВФ - на основе динамики макроэкономических показателей, прогноза платежного баланса и т.д. Такова сложившаяся многолетняя практика - первое соглашение с клубом в апреле 93 года было скорей исключением, поскольку у нас не было тогда долгосрочного соглашения с МВФ. Но в самом соглашении с Парижским клубом был пункт: если Россия в течение полугода не заключит с МВФ соглашение, то договоренность с Парижским клубом теряет силу. Эта оговорка могла - если бы мы не договорились, а мы успели договориться - пустить под откос первые договоренности о реструктуризации долгов.
Перед правительством, которое сформируется после выборов, будет стоять задача: либо добиваться возобновления кредитования со стороны МВФ в рамках старой программы, либо вести переговоры о новой. Я думаю, что второй подход скорее всего возобладает, потому что новое правительство должно начать все с начала, хотя и не менять кардинальным образом политику прежних кабинетов.
Раньше осени договоренностей с Парижским клубом ждать не приходиться. Но они и не требуются раньше, поскольку летом прошлого года договорились об отсрочке текущих платежей, приходящихся и на 2000, и на 1999, и даже на часть 1998 года. Горячки нет, главное не допустить плохого соглашения. Под плохим вариантом следует понимать соглашения, в котором параметры будут хуже, чем в соглашении с Лондонским клубом. Сейчас позиция кредиторов Парижского клуба более жесткая, чем была реализована Лондонским клубом. Поэтому параметры соглашения с Лондонским клубом сейчас для российских переговорщиков могут рассматриваться, в некотором смысле, как идеальные. Хотя я не считаю их идеальными: нужно добиваться списания долга. На мой взгляд, здесь единственная возможность - чтобы Путин на июльской встрече в Окинаве поставил вопрос о поддержке российских реформ. Долги Советского Союза перед Парижским клубом пустить в своеобразный взаимозачет с долгами слаборазвитых стран перед СССР. Это довольно сложная конструкция, но при наличии политической воли она может быть реализована. Более того, поскольку речь идет не просто о списании, а переуступке прав требований на большую часть наших финансовых активов, то можно удовлетворить даже таких крупных кредиторов, как Германия, потому что они получат пропорциональную долю, а не одну треть от нашей задолженности. Либо немцы могут выступить инициаторами каких-то крупномасштабных программ по списанию долгов слаборазвитым странам - уже в рамках этого взаимозачета.
Чтобы реализовать такую форму решения долговой проблемы, нужны политические основания. Сегодня таким основанием может быть способность правительства и администрации Путина продолжить рыночные преобразования и институциональные структурные реформы (в том духе, в котором их понимает МВФ и кредиторы). Эта политическая карта, на мой взгляд, должна помочь Путину в Окинаве добиться поддержки. Россия как восьмой член Семерки может показать, что она тоже несет бремя кредитора. Удастся это сделать, или нет, но в любом случае, Россия покидает Парижский клуб: она не может быть членом клуба на стороне кредиторов, начиная переговоры о реструктуризации тех долгов, которые уже были урегулированы. Это было одним из условий членства России в Парижском клубе. Сейчас придется выходить. А коль выходить, то можно было эту схему взаимозачетов долгов и активов, реализовать. Очень амбициозная задача, но думаю что поставить ее можно.
- Министр финансов США Лоуренс Саммерс в конце прошлой недели подверг руководство России резкой критике за отсутствие действий по борьбе с легализацией незаконно нажитых капиталов. В этой связи, как Вы считаете, насколько оправдана подобная жесткость американской администрации?
- Лари Саммерс действительно объявил некую программу борьбы со странами, которые плохо борются с отмыванием денег - и Россия тут у него на первом месте. Нельзя исключать, что это продолжение той же линии, что, мол, на Западе все в порядке, а в России очень плохо. Я считаю, что Саммерс занял неверную позицию. Бороться с отмыванием денег можно только совместно. Это международная проблема, и наиболее обеспокоенные страны должны ставить вопрос о международной программе сотрудничества в этой области. В одиночку ни Россия, ни Колумбия это сделать не могут.
К примеру, почему возникла проблема компании BENEX? Она возникла по той причине, что BONY позволил работать по своим счетам фирме, которая фактически являлась кредитной организацией, но работала без лицензии Федеральной Резервной Системы. Они работали как банк в банке, но при этом объем операций позволял BONY быстро нащупать проблему и пресечь ее. Однако слишком долго банк не бил тревогу. Второе: выяснилось, что никакого отмывания денег по этим счетам нет - речь идет о некоторых злоупотреблениях с экспортно-импортными операциями и о дырках в российском законодательстве. Суть подобных технологий известна, главное при этом - заплатить налоги.
Что касается моей позиции по проблеме BONY, я не скрываю, что "наезжаю" на него. И делаю это по той причине, что российский бизнес в данном скандале не может быть обвинен, потому что лакомые технологии, которые предоставил BONY по выпуску ADR, дали менеджерам американского банка право голоса вместо акционеров. Но это тоже технология, которая позволила банку монополизировать бизнес ADR российских компаний. Поэтому мой вывод такой: даже элитные западные структуры, причем, не нарушая законы, а нарушая правила деловой этики, соблазняют российских предпринимателей возможностью утаивания доходов от налогообложения. Я хочу сказать, что не может быть виновата одна сторона. И надо работать совместно. И пафос Лари Саммерса я бы поддержал, если бы он показал на себя и сказал, где они, американцы, не дорабатывают.
