Александр Шохин: Внешэкономбанк должен стать банкротомНазад
Александр Шохин: Внешэкономбанк должен стать банкротом
Потому что он, а не правительство России задолжал Лондонскому клубу
ПОСЛЕ 17 августа мы уже второй год ждем дефолта по внешним долгам. Чтобы избежать этого, российские политики уговаривают кредиторов отсрочить долги практически на любых условиях, а госдолг удваивается на глазах. Слава богу, с Парижским клубом договориться удалось (хотя бы на временной основе). С Лондонским (которому мы задолжали 32,3 млрд долл.) - хуже: несколько платежей просрочено, что, по сути, уже является "необъявленным дефолтом", а на днях практически ничем завершился очередной раунд переговоров. Клуб настаивает на переоформлении нынешних долговых бумаг в более качественные - евробонды, ответственность по которым должно нести государство. В ответ кредиторы высказали готовность списать часть долга. Сколько списать - пока вопрос. Как пойдет дело дальше, спрогнозировать несложно: российская сторона, видимо, выскажет готовность пойти на уступки, требуя взамен списать побольше, а процентные платежи сделать поменьше. Где пройдет линия компромисса, сказать трудно.
Можно ли считать такую тактику оптимальной? Вряд ли. Парадокс в том, что при определенных условиях провал переговоров с Лондонским клубом (а жесткая позиция кредиторов чрезвычайно этому способствует) не только не повредил бы российской стороне, но, наоборот, даже выправил бы ситуацию на переговорах. Почему? Потому что не стоит забывать историю, тем более не столь давнюю.
В 1994 году в ходе мадридской сессии МВФ и Всемирного банка российской делегации (без ложной скромности назову авторов идеи - Шохин, Дубинин и Касьянов, при участии тогдашнего первого замглавы ВЭБа Андрея Ачкасова, оказавшегося в позиции "руки выкручены") удалось то, что даже западные кредиторы назвали "прорывом Александра Македонского". Была найдена совершенно иная конструкция погашения долга Лондонскому клубу: Российская Федерация (государство) была выведена из статуса ответчика перед клубом, а ответчиком стал Внешэкономбанк (ВЭБ). При этом кредиторы, разумеется, потребовали дополнительных гарантий. В частности, правительство РФ взяло обязательство банк не расформировывать, ВЭБ, в свою очередь, должен был "разумно" вести себя с точки зрения работы с активами и пассивами (то есть не имел права наращивать задолженность и подвергать себя рискам, подрывающим платежеспособность). Более того, правительство выразило готовность сделать политическое заявление о поддержке ВЭБа в исполнении его многотрудной почетной миссии ответчика перед кредиторами. Но политическая декларация - не юридическая форма. Ее к судебному иску не приложишь, так что ответственным за все был признан ВЭБ - к его большому неудовольствию.
Разумеется, о том, чтобы не платить, у нас тогда и мысли не было. Тем более что и в 1993-м, и в 1994 году политика заимствований была аккуратна, благоприятной представлялась и динамика показателей платежного баланса. Кто же мог тогда предположить, что 17 августа 1998 года все полетит в бездну. Да и вообще, иные времена наступили в правительстве, иные нравы, иные лица. Словом, теперь ситуация принципиально иная, что и должны, видимо, учитывать кредиторы, продолжающие, между тем, додавливать российских переговорщиков. И было бы не лишним напомнить им теперь о "мадридском прорыве".
Впрочем, какие они, нынешние позиции переговорщиков? В интересах ВЭБа - снять с себя ответственность по долгу, переложив ее на государство (и в этом - опять парадокс - интересы банка совпадают с интересами кредиторов), и стать обычной коммерческой финансовой структурой. Переговоры с клубом, кстати, потому и буксовали - правительству приходилось подстраховывать банк в переговорах, дабы такого исхода избежать. Правительство заинтересовано снизить расходы по обслуживанию долга.
Мне же представляется, что действовать надо иначе.
Первое: правительство должно включиться в переговоры с Лондонским клубом лишь в самый критический момент.
Второе: "критический момент" - это провал ВЭБа на переговорах и его банкротство. (И не стоит, кстати, такого классного переговорщика, как Касьянов, до этого момента "засвечивать" перед кредиторами, тем более как министра финансов, ведущего переговоры по обязательствам ВЭБа.)
Третье: от имени правительства сделать жест доброй воли и взять на себя обязательства ВЭБа, переоформить долг в еврооблигации, но с большим дисконтом, поскольку на рынке эти бумаги после дефолта будут в цене поношенной шляпы. (Кстати, о шляпе. Если ВЭБу самому удастся добиться новой приемлемой реструктуризации долга и его частичного списания без взваливания ответственности на государство, куплю новую шляпу и сниму ее перед руководством ВЭБа.)
Преимущества? С госдолга в 32 млрд можно будет списать процентов 70. Можно платежи перенести на несколько лет, и проценты по обслуживанию долга существенно снизить.
Потери? Внешэкономбанк...
P.S. Законопослушные кредиторы - разумеется, при внятном разъяснении проблемы - должны войти в положение заемщика. Тем более что "кидать" их никто не собирается. Речь идет о поиске компромисса в рамках норм права.
Александр Шохин
1 октября 1999 года
Газета "Сегодня" N221
http://www.shohin.ru/index.htm
