Александр Шохин: Падение цен на нефть требует от России энергичных действийНазад
Александр Шохин: Падение цен на нефть требует от России энергичных действий
Падение цен на нефть требует от России энергичных действий. По мнению главы думского Комитета по кредитным организациям и финансовым рынкам Александра Шохина, в сложившейся ситуации Москва может даже выиграть - уменьшить внешний долг и частично разрешить нефтяную проблему
На днях в Москве ожидают генерального секретаря ОПЕК Али Родригеса. Причем с весьма деликатной миссией: генсек попытается убедить руководство российского топливно-энергетического комплекса поддержать инициативу ОПЕК и сократить с 1 января объем поставок нефти на мировой рынок. Цены падают и, дабы сдержать этот процесс, члены ОПЕК уже приняли решение сократить добычу на 1,5 млн. баррелей в сутки (б/с). Но c условием: страны, не входящие в организацию, должны тоже сократить свои поставки - на 500-600 тысяч б/с. Крупнейшие некартельные нефтепроизводители - Оман, Мексика и Норвегия - призыву вняли и согласились уменьшить свой экспорт на 200-300 тыс. баррелей на всех. Но тоже с условием: еще на 300 тысяч баррелей должна была сократить поставки Россия. Москва пока согласна на сокращение, но в шесть раз меньшее.
На первый взгляд это выглядит странным, ведь рост цен на нефть России вроде бы на руку. Но не все так просто. По мнению Александра Шохина, игра вокруг цен крайне сложна и идет как минимум "на двух столах", за одним из которых Россия и нефтепроизводители из ОПЕК, а за другим - Россия и ее влиятельные западные партнеры - потребители нефти.
- Александр Николаевич, начнем с бюджета на 2002 год. Для него падение цены на нефть - катастрофа или только неприятность?
- Бюджет на 2002 год хотя и принят в третьем чтении без драматических поворотов вроде вотумов недоверия правительству или возвращения к первому чтению, но по процедуре прохождения все же нестандартен. Правительство впервые "перевнесло" параметры бюджета первого чтения (хотя это и осталось для широкого круга незамеченным), изменило основные параметры макроэкономического прогноза на 2001 год, скорректировало, исходя из этого, прогноз на 2002 год и удовлетворило чаяния депутатов традиционной уже статьей "дополнительные доходы". При этом в бюджет введены такие категории, как "расходы второй очереди", "незащищенные статьи". Эшелонированная система защиты бюджетных показателей, которая ориентирована на самый худший вариант экономического прогноза, позволяет бюджет исполнить, но внутри него заложен секвестр. То есть бюджет может быть исполнен и при цене на нефть 14,5 доллара за баррель при том, что не все статьи расходов будут профинансированы в полной мере. Поэтому катастрофы не будет. Но надо оценивать не только перспективы бюджета, но и реальные перспективы развития экономики, оценивать общую ситуацию.
- Из какой цены на нефть исходит правительство?
- Судя по последним корректировкам, 14,5-18,5 доллара за баррель. Традиционно считается, что каждый доллар цены барреля - это миллиард долларов доходов в бюджет.
- Возможно ли в 2002 году резкое ухудшение ситуации с внешним долгом?
- Понятно, что когда есть дополнительные доходы и возможность ускоренного погашения внешнего долга, то ситуация выглядит намного лучше. Но катастрофы тут тоже не должно быть. Правительство внесло поправку в закон о бюджете 2001 года: предложена схема распределения допдоходов, предполагающая формирование финансового резерва, который не будет израсходован в 2001 году. Идея, безусловно, разумная: какой-то "жирок" для преодоления неопределенности в динамике цен в 2002 году есть. Иное дело, что надо не сидеть сложа руки и наблюдать, куда качнется маятник, а воспользоваться ситуацией и предлагать, например, кредиторам новые схемы решения долговой проблемы. И не только кредиторам, а Западу в целом можно предложить ряд весьма интересных решений, в том числе и нефтяной проблемы.
- Но ведь мы уже вроде бы пообещали развивающимся странам из ОПЕК сократить добычу нефти, то есть тем самым участвуем в кампании по повышению цен на нефть. С кем мы - с ОПЕК или с Западом?
- Наши западные кредиторы - это основные потребители нефти. И заинтересованы они отнюдь не в росте, а как раз в снижении цен на нефть. И эта заинтересованность растет, поскольку страны-потребители находятся в состоянии рецессии. Американская экономика, по прогнозам, пробудет в этом состоянии еще как минимум полгода. Японская в еще более тяжелом положении: нынешний финансовый год выходит там на показатель едва ли не минус один процент. Европейская экономика выглядит чуть лучше... Так что все эти страны, мягко говоря, не заинтересованы в росте цен на нефть. И глубина и продолжительность этой рецессии во многом будут связаны с тем, подтолкнем мы этот процесс высокими ценами на нефть или, наоборот, через низкие цены позволим быстрее выйти этим странам из черной полосы. Есть и обратная связь: падающий спрос на энергоресурсы в условиях экономического спада - это естественная причина снижения цен на нефть. Спрос падает, и с точки зрения ОПЕК необходимо резкое сокращение производства и экс порта нефти - чтобы не приучать страны-потребители к дешевой нефти.
- Значит, ОПЕК нам не компания?
- Объявленное Москвой сокращение нефтеэкспорта на 50 тысяч б/с - символическое. Но если Россия пойдет на сокращение в размере, например, 150 тысяч баррелей в день - это уже серьезный разговор, учитывая что Мексика и Норвегия уже пошли навстречу ОПЕК. Это, безусловно, может подстегнуть процесс не только стабилизации, но и роста цен. То есть удовлетворить ОПЕК Россия, наверное, могла бы. Теоретически. Но у нашей традиции есть свои особенности. В отличие от Норвегии и арабского Востока, где добычей нефти занимаются в основном государственные компании, у нас вертикально интегрированные частные компании, доля государства в которых чисто символическая, если не считать "Славнефть" и "Транснефть". Поэтому механизм сокращения производства и экспорта - это достаточно деликатный механизм, который может существовать в виде "рекомендаций" акционерным обществам. Есть и другие проблемы. Первая: сокращение производства и экспорта при растущих ценах может и не увеличить ни абсолютных размеров доходов нефтяных компаний, ни доходов бюджета, хотя, разумеется, те же доходы можно получить, сэкономив ресурсы, - тут все надо тщательно просчитывать. А во-вторых, Россия попадает в сложные отношения со странами-кредиторами, то есть с основными своими партнерами, которые не заинтересованы в росте цен. Кстати, недавний визит министра энергетики США следует расценивать именно как определенную "обработку" Москвы в плане несокращения экспорта.
- А что взамен? Как можно разыграть "нефтяную карту"?
- Те же американцы в принципе высказывают готовность содействовать росту инвестиций в российский нефтяной сектор - в этом готовы поучаствовать крупнейшие американские нефтяные компании. В частности, речь идет о продвижении проектов, основанных на соглашениях о разделе продукции. Все это демонстрация того, что золотой дождь инвестиций наконец-то может пролиться и на Россию... Я лично считаю, что Россия могла бы выступить с инициативой и обосновать собственную стратегию поведения. Самая плохая позиция - это сидеть и размышлять, к кому бы присоединиться, к ОПЕК или к Западу: где мы больше потеряем, где выиграем. Поскольку часто плюсы и минусы лежат на разных игровых столах, то есть нефтяники оценивают ситуацию по-своему, Минфин - по-своему... Я думаю, что следовало бы обосновать уровень цены на нефть, которую принято именовать "справедливой" как для производителей, так и для потребителей. Навскидку таким уровнем может считаться 20 долларов за барель. Достаточно сказать, что до кризисных явлений консервативный вариант российского бюджета на эту цену и закладывался. И поскольку мы считали до кризиса, что это вполне возможный вариант цены и бюджет при этом считался выполнимым, сбалансированным, социально ориентированным, отвечающим долговым обязательствам, то для России это точно "справедливая цена" - ее даже считать особенно не нужно. Для потребителей, которые еще недавно сталкивались с ценой 22-28 долларов за баррель (причем цена тяготела к верхней планке), 20 долларов - это, безусловно, тоже большое подспорье в деле восстановления экономики.
- И каким образом можно установить такую справедливость?
- России вместе с независимыми производителями - Мексикой и Норвегией - можно было бы просчитать, как регламентировать объемы добычи и экспорта, чтобы держать цену на таком уровне. Здесь нашими союзниками могли бы быть и страны-потребители. А учитывая, что американцы недвусмысленно дают понять, что, мол, тот, кто поднимает цены на нефть - "пособник агрессора", могут быть задействованы и механизмы политического давления. Кстати, и ОПЕК не должна стремиться возвращать цену в старый коридор. Здесь достаточно вспомнить 1988 год, когда глобальный финансовый кризис привел к спаду в целом ряде экономик стран - потребителей энергоресурсов. И этот спад спровоцировал падение цен на нефть до 10 долларов за баррель. Так что не стоит повторять пройденное... Это раньше мы могли пользоваться всеми благами ОПЕК, когда картель сокращал производство нефти и цены росли. Теперь ОПЕК надоело делать это для независимых производителей. И было бы неплохо, вместо того чтобы дожидаться милостей от ОПЕК, самим выработать жесткую стратегию поведения. Плохо то, что независимые производители ведут себя несогласованно и нелогично. Россия подразнила ОПЕК 30-тысячным сокращением, потом заявила о 50 тысячах баррелей в сутки. Норвегия сначала жестко стояла на том, что ни барреля не уступит, потом сдалась, но с условием, если Россия поведет себя аналогичным образом. Россия как бы оказалась крайней. А если бы все четыре страны - Россия, Оман, Норвегия и Мексика - заявили, что сокращают на какой-то определенный объем (соответственно их инициатива должна быть поддержана ОПЕК), чтобы выйти на цену 20 долларов за баррель, была бы четкая стратегическая линия. Так что, повторяю, здесь главное не угадать, к кому лучше примкнуть, а выработать позицию и найти технологию ее реализации.
- А если не удастся и цены покатятся вниз?
- Если мы окажемся в сложном положении, есть возможность вступить в переговоры с международными финорганизациями. Мы вправе рассчитывать, что если Россия будет вести себя лояльно по отношению к странам-потребителям (они же кредиторы) в плане несокращения (умеренного сокращения) нефтедобычи, то можно заручиться их поддержкой и в вопросах внешнего долга. На днях МВФ выступил с интересной инициативой, она будет обсуждаться на декабрьском Совете директоров: речь идет о том, что страны, которые не могли воспользоваться благами реструктуризации долгов, могут быть признаны банкротами. И здесь появляется новая интересная тема. О банкротстве России, конечно, и речи быть не может: нам вот-вот вернут рейтинги инвестиционной привлекательности, в МВФ мы оказались в числе самых примерных должников (долг ниже квоты в фонде). Для беднейших стран - другое дело. Банкротство - неплохой способ начать все с чистого листа. Интрига тут такая. Если МВФ поделит все страны на тех, кто может пользоваться реструктуризацией долгов и их частичным списанием, и тех, кого лучше объявить банкротами, то Россия попадает в первую категорию. И вот тогда надо ловить момент: все традиционные схемы, которые применялись даже к бедным, развивающимся странам с наибольшим бременем долгов, должны применяться в рамках новой стратегии и к странам вполне платежеспособным. То есть мы через эту инициативу могли бы частично списать наши долги Парижскому клубу! По крайней мере переоформление суверенных долгов в еврооблигации и одновременное списание, скажем, трети этого долга по номиналу или половины в чистой приведенной стоимости - это реально.
- А если кампания вселенского банкротства забускует? Нешуточное все-таки дело - признать банкротом целое государство...
- Есть и другой поворот. Я еще три года назад предлагал провести конверсию долга в собственность. То есть защитать долги нам в счет наших долгов Парижскому клубу. Сейчас, если инициатива МВФ не забуксует, многие наши должники будут объявлены банкротами и мы ни цента не получим. И, пока не поздно, надо переуступать права требований Парижскому клубу на наши финансовые активы, которые учтены при нашем вступлении в него в 1997 году. Это где-то 50 миллиардов долларов. Даже если применить к этому уже существующие схемы, то это как минимум списание 80 процентов российского долга и реструктуризация оставшейся части лет на двадцать пять. Важно не упустить момент. МВФ ведь фактически забирает себе право выбирать, кого банкротить, кого нет, вводится принцип классического банкротства - комитет кредиторов большинством голосов это решает. Скажем, страна является нашим должником, но она объявлена банкротом, без нее уже все решили. Получается, что с нами никто даже не обязан будет считаться. Так что пока эти схемы не запущены, нам надо максимально хоть что-то получить. Наконец, еще одна конструкция. Можно было бы предложить кредиторам схему, которую американцы, по сути, уже запустили. Они, например, говорят, что готовы списать нам долги, если соответствующие суммы будут потрачены на реализацию программ разоружения - будь то химическое или ядерное. Такая схема существовала и у Парижского клуба: конверсия долгов в социально ориентированные обязательства национальных бюджетов - к примеру, экологические программы. Сюда можно отнести проблемы, связанные с загрязнением территорий - последствия Чернобыля или катастроф, связанных с созданием ядерного щита. Можно было бы предложить набор таких программ, для осуществление которых внешний долг мог бы стать источником финансирования. То есть долги нам списывают, но с условием, что аналогичная или согласованная с кредиторами сумма в рублях будет потрачена на какие-то программы. Можно оговорить, что, к примеру, нам 10 миллиардов долларов спи сывают, а мы половину или более тратим на согласованные программы. Схемы разные могут быть. При условии, повторяю, лояльного отношения России к странам - кредиторам и экспортерам. То есть сейчас надо запускать новые схемы в урегулировании долговой проблемы. Воспользоваться случаем не только можно, но и нужно. Кризис - это время действий.
Итоги
04 декабря 2001 года
http://www.shohin.ru/index.htm
