Евгений Евгеньевич, "Ведомости" вчера опубликовали полемическую статью руководителя аналитического отдела ИК "Тройка диалог" Джеймса Фенкнера, в которой он доказывает, что шум вокруг российского фондового рынка - это не более, чем рекламная кампания. Рынок уже нельзя считать дешевым, на нем много денег, но мало инструментов. Кроме того, Фенкнер последовательно развенчивает многие мифы фондового рынка. Связь роста экономики с ростом фондового рынка, высокие котировки нефтяных фьючерсов равны высокой будущей цене на нефть, российские нефтяные компании дешевы и т.д. Все это не так. Получается весьма безрадостная перспектива. Согласны ли Вы с этими выводами? И если да, то что делать?
Тот факт, что рынок, его капитализация, индексы выросли весьма значительно, а сами компании не являются уже такими дешевыми как были, не вызывает сомнений. Помимо сравнения рыночной стоимости компаний по сравнению с так называемой "справедливой ценой", которое обычно делают аналитики рынка, надо учитывать еще и такой параметр как наличие капитала в экономике, наличие денежных средств, которые обращаются не только на рынках, но и в экономике в целом. Я не исключаю, что фондовый рынок по каким-либо обстоятельствам, в том числе, спекулятивного характера, за счет масштабного притока иностранного капитала, может уйти как угодно высоко. Но при таком резком росте рынка, скорее всего, будет происходить отрыв от уровня монетизации экономики в целом. Я обычно представляю две кривых. Одна из них - динамика денежной массы в стране, скажем в долларовом выражении, другая - капитализация рынка. Обычно капитализация рынка в развитых экономиках сопоставляется с ВВП. Развитые экономики характеризуются тем, что у них высокий уровень монетизации, достигающий 100%, и в этом смысле ВВП является хорошим индикатором. У нас же уровень монетизации экономики составляет 23-24%, соответственно, скорость оборота денег более высока, и это порождает совершенно другие эффекты. Если вернуться к этой картинке, о которой мы говорили, то она выглядит следующим образом: если мы посмотрим докризисную динамику двух кривых - денежной массы и капитализации фондового рынка, то увидим, что денежная масса росла очень медленно за счет притока иностранного капитала в 1996-1997 годах, в то время, как фондовый рынок вздулся в 5,5 раз. Потом случился кризис в 1998 году. Мы видим, что после кризиса денежная масса сжалась в долларовом выражении пропорционально эффекту девальвации. Одновременно обвалился рынок, и эти оба показателя опустились примерно до одинакового уровня. Пузырь, который сдулся на фондовом рынке, исчез, и оба показателя в конце 1998 года (фондовый рынок и капитализация фондового рынка и денежной массы) опустились до $40 млрд. с небольшим. Дальше у нас начался экономический подъем, ВВП вырос на 30% за эти годы, и денежная масса тоже начала расти, причем более быстрыми темпами, чем ВВП, то есть, экономика стала ремонетизироваться. Фондовый рынок рос еще быстрее, но его рост был не совсем плавный, не такой устойчивый, как денежной массы. Был период, когда фондовый рынок стоял, потом он рос, потом опять стоял. После того как накапливался отрыв от динамики денежной массы, как правило, потом наблюдался период сближения, стагнация фондового рынка, его спады (последний период спада был год назад до конца прошлого года). За это время денежная масса подтягивалась вверх. Сейчас мы опять наблюдаем такую ситуацию, когда, хотя в первом полугодии монетизация экономики росла опережающими темпами, но фондовый рынок рос еще быстрее, этот разрыв еще больше увеличился. Так, что, как говорят в лондонском метро: "Mind the gap!" Если этот разрыв увеличивается, это означает, что риски стагнации или дальнейшего спада на фондовом рынке также возрастают. Разрыв этот может уменьшиться или совсем исчезнуть в силу разных причин. По мировым меркам наша экономика невелика. Если кто-то из иностранных инвесторов, например, решит привести в Россию, скажем, 0.5 млрд. долларов, а это под силу 2-3 фондам, если они по $100-200 млн. на Россию, и переведут их к нам в течение короткого времени, фондовый рынок может уйти как угодно далеко. Если по каким-то причинам вдруг кто-то отсюда решит увести такую же сумму, то моментально образуется обвал, произойдет коррекция. В этом смысле анализировать рынок целесообразно не только с точки зрения сравнения текущей стоимости компаний со справедливой ценой, но и с точки зрения этих макроэкономических пропорций. Капитализация нашего фондового рынка на 90% определяется стоимостью акций полутора десятка "голубых фишек". Поскольку других ликвидных акций немного, т.е. номенклатура предложения очень ограничена, то устойчиво до бесконечности рынок расти вряд ли сможет. Я не исключаю, что рынок будет расти, но за счет второго эшелона, тех компаний, которые явно недооценены, ликвидность которых пока низка, но это очень-очень длительный процесс, который, скорее всего, должен идти в ногу с такими процессами, как рост экономики и повышение ее монетизации.
Это естественный процесс, на который повлиять невозможно, или российское руководство что-то может сделать?
Российское руководство может сделать многое, но это не означает какое-то одномоментное решение или мероприятие, которое решит все проблемы. Оно должна проводить политику, которая была озвучена в 2000 году, когда была разработана долгосрочная экономическая стратегия. На мой взгляд, грефовская стратегия, направленная на улучшение инвестиционного климата, на создание условий для развития бизнеса вполне разумная стратегия. Надо ее реализовывать, желательно более быстрыми темпами, чем это делается сейчас. Что-то уже достигнуто, так, проводится достаточно разумная макроэкономическая политика, мы не допускаем дефицита бюджета, денежная политика также вполне обеспечивает удовлетворение спроса на деньги. С этим у нас сейчас проблем меньше. Намеченные же структурные преобразования в 2000-2001 годах шли активнее, потом все резко затормозилось. Проведение и построение либеральной экономики, стабильной и разумной общей экономической политики - вот что нужно делать.
А расширению спектра инструментов на рынке это тоже будет способствовать?
Будет. Если при этом, однако, не будут постоянно обсуждаться проблемы легитимности собственности. Если угрозы передела собственности, захвата предприятий, арестов менеджеров будут сведены до минимума. Если все это не примет характера эпидемии. Если для решения экономических и хозяйственных споров не будет привлекаться административный ресурс. В таких условиях появится больше шансов на то, что рынок не будет шататься и больше компаний будет представлено на этом рынке.
3 октября 2003
http://www.opec.ru/comment_doc.asp?d_no=42357
Док. 320770
Перв. публик.: 15.06.04
Последн. ред.: 15.06.07
Число обращений: 312
Гавриленков Евгений Евгеньевич
|
