Она была одним из символов СССР. Живым воплощением понятий "советский спортсмен", "советский характер".

В 1980 году, уйдя из большого спорта, Ирина Роднина работала в ЦК ВЛКСМ, затем старшим тренером в "Динамо", преподавала в Институте физкультуры. А в 1990-м уехала в США, где прожила 12 лет. Тренировала юные дарования в Американском международном центре по фигурному катанию в Лейк-Эрроухед; ее воспитанники, чешская пара Радка Коваржикова и Рене Новотны, стали чемпионами мира.

Пропажу трехкратной олимпийской чемпионки, десятикратной чемпионки мира и одиннадцатикратной чемпионки Европы Россия не заметила. Новая страна, возникшая на обломках СССР, не нуждалась в старых кумирах.

Роднина вернулась в Россию в 2003 году. И вновь оказалась востребована. Вошла в Совет при президенте РФ по физической культуре и спорту. Возглавила добровольное общество "Спортивная Россия". Стала членом Общественной палаты.

Неравный брак с властью

- Вы во все времена были связаны с властью. Кто тут в ком больше нуждался и нуждается?

- Я думаю, это неравный брак.

- С чьей стороны?

- С обеих сторон. Если бы не советское государство, у моих родителей не было бы возможности отдать меня в школу фигурного катания. Мы недешево обходились государству. Но мы и возмещали его затраты. Чем? Нашими победами. Естественно, государство считало себя вправе использовать нас в пропагандистских целях. Хотя, наверное, не стоит прибегать к таким терминам, как "использование". Особое отношение к знаменитым спортсменам существует во всех странах.

- Хорошо, назовем это сотрудничеством. Сотрудничество с нынешней властью какие возможности открывает для вас?

- Оно помогает воплотить в жизнь те программы, над которыми работает возглавляемое мною общество "Спортивная Россия". Например, программу развития детского массового спорта. В том числе и программу вовлечения в спорт детей-инвалидов. Общество "Спортивная Россия" заключило договор о сотрудничестве с партией "Единая Россия". Эта партия на три следующих года пробила бюджетное финансирование семи детских и студенческих турниров.

- А членство в Общественной палате что вам дает?

- То же самое. Расширяет мои возможности влиять на государственную политику в сфере физической культуры.

За стеной

- Ваши представления об успехе со временем изменились?

- Пока я не ушла со льда, успехом для меня была победа. Чем примечателен спорт? Четкие цели, четкие планы, все наперед расписано. Мы жили в своем особом мире, как бы отгороженном от обычного мира высокой стеной.

- Эта отгороженность от обычного мира, в котором жили ваши сверстники, стала первой платой за будущий успех?

- Ну, наверное, можно так считать. Я училась в немецкой спецшколе. Потом мы получили другую квартиру и переехали. Родители понимали, что мне ездить в школу, а потом на каток в другой конец города просто физически невозможно. И мне пришлось из спецшколы уйти в обыкновенную школу. Потом и это стало в тягость. После девятого класса я вообще перешла в школу рабочей молодежи, потому что у меня были уже две тренировки в день. Мои бывшие одноклассники к тому времени поступили в институты. Однажды встречала я с ними Новый год. И вдруг поняла, что за эти полтора года, что мы не виделись, мои бывшие одноклассники, с которыми раньше я шла вровень, ушли вперед. Они получают образование, профессию, а я вкалываю на тренировках как папа Карло, и еще неизвестно, будет ли результат.

Со льда - на землю

- Что такое нормальная жизнь после ухода из спорта? Как вы себе представляли ее, когда были в зените славы? И какова она оказалась в реальности?

- Нормальная жизнь после ухода из спорта - это прежде всего определенная свобода, которой прежде не было.

- А не чувство опустошенности? Не боязнь прозябания? Не страх перед будущим?

- Нет, это все журналистские выдумки. Мол, известный спортсмен или артист, пережив пик славы, теряет почву под ногами, впадает в депрессию, спивается. Это абсолютно не так. Хотя кое-какие опасения у нас, конечно, были. Мы все-таки катались в паре - муж (Александр Зайцев. - Ред.) и жена. И вдруг оба лишились дела. Даже не мировой известности, а дела. Появились некоторые финансовые затруднения.

Знаете, когда муж и жена одновременно уходят из спорта... Если к цели мы шли вдвоем, то теперь каждый сам начал искать себе дальнейший путь. Мне тогда было тридцать лет, Саше чуть поменьше. Вообще поколение спортсменов того времени попало в непростую ситуацию. И не только потому, что распался СССР и вместе с ним система советского спорта. Произошли глобальные изменения еще и в олимпийском движении. Так что вновь найти дело, которое тебя держало бы на плаву, было нелегкой задачей.

- Ну почему же? Вы запросто могли уйти в ледовое шоу, как сделали многие знаменитые фигуристы.

- Для меня это было исключено.

- Почему?

- Да просто неинтересно. Уровень наших ледовых шоу был настолько ниже моих возможностей, что даже смешно говорить. Это как если бы вы окончили университет, а потом снова пошли во второй класс средней школы. Да и наши сегодняшние ледовые шоу, от которых вся страна, извините, "торчит", балдеет, - это, скажу вам, убогое зрелище. Там половина людей вообще кататься не умеют.

"Мне предлагали опуститься, стать середнячком"

- Все-таки трудно было расстаться со славой? Ваша подруга Оксана Пушкина, собиратель женских историй, поведала широкой публике, что, покинув ледовую арену, вы много чего испытали: "Началась жизнь, отравленная завистниками и недоброжелателями".

- Да нет, никакая она была не отравленная. Просто раньше я находилась за бортиком, на льду, а теперь оказалась рядом с этими людьми.

- Вы о ком?

- О тренерах. Я ведь тоже тренером стала. И вот они, мои новые коллеги, стали мне говорить: дескать, ты постояла на пьедестале и хватит, давай теперь вместе с нами дерьмо хлебать.

- Не понимаю. Что они вам предлагали конкретно?

- Да ничего не предлагали. Предлагали работать, как и они, спустя рукава. Выпивать на соревнованиях и не смотреть на своих спортсменов. Опуститься, стать середнячком. Помню, я впервые в качестве тренера приехала на соревнования. Утром прихожу на тренировку, а там никого. Потому что вчера весь вечер все сидели и выпивали. Потом явились тренеры, разя перегаром. Я на подобное в свое время успела насмотреться. Когда Жук (первый тренер Родниной. - Ред.) в 72-м году работал с нами на летних сборах перед Олимпийскими играми, к нему ближе чем на три метра невозможно было приблизиться. Я терпела-терпела дня три-четыре, а на пятый пришла с банкой соленых огурцов. Меня тут же за эту выходку выгнали с тренировки. Мы еще стенгазету выпускали. Я в ней напечатала стишок про Жука - что Станислав Алексеевич электричеством заряжен, "может он ударить током, как испорченный утюг". Меня опять с тренировки выгнали. Короче, став тренером, я снова окунулась в эту атмосферу. Никогда не забуду, как приехала на первые сборы и столкнулась с тренером, которого раньше вроде бы видела, но, пробыв тринадцать лет в сборной, толком и не запомнила. Знаете, есть люди, похожие на промокашку. Вы можете человека много раз видеть, а описать черты лица не в состоянии. Потому что глаз нет, мимика невыразительная. Но он в этом городе был чуть ли не начальником детской спортивной школы. И в первый же день выдал мне наставления: вот сюда класть ключи от раздевалок, сюда - ключи от зала, сюда - то, сюда - это... Я человек очень аккуратный. Положила ключи, куда мне было велено. На следующий день в тренерской раздевалке в присутствии многих людей этот дяденька-промокашка скандал мне устраивает: мол, не туда ключи положила. Я говорю: извините, но я точно помню, что положила ключи туда, куда вы велели. А он: нет, надо было туда-то и туда-то. То есть он уже порядок меняет. На следующий день повторяется та же история. Но тут я открыла рот. Я выдала все про него, про его маму, про всю его родню! Он, видать, забыл, что я у Жука тренировалась. Я сказала: "В следующий раз без стука в тренерскую не входить. Ваших студентов отсюда убрать. Мое спортивное общество оплатило эти сборы. Оно платит за лед, за аренду зала, за раздевалку...И если я пускаю вас сюда, то это моя добрая воля". Мне после мой хореограф сказала: "Ира, нельзя так с людьми обращаться". А я ей говорю: "Вот увидишь, завтра он впереди всех будет бежать, чтобы сказать мне "здрасьте". Так и оказалось.

Америка слезам не верит

- Ваш биограф, все та же Оксана Пушкина, утверждает, что в Америке вам несладко жилось: "Первые полтора года Ира страдала. Муж пытался всеми законными способами отобрать дочь. Ире необходимо было зарабатывать деньги на жизнь. Их катастрофически не хватало даже на школьные завтраки. И все чаще она ловила себя на мысли: "А зачем я живу?". Дальше - якобы ваши слова: "Были такие моменты, когда хотелось сесть в машину - и на полной скорости с обрыва. Случалось, сидела одна и чокалась со своим отражением". В общем, кромешная жуть. Все так и было?

- Нет, многое преувеличено. Оксана работает в жанре женской мелодрамы. Поэтому всегда сгущает краски - хочет выжать слезу у телезрителя. Я действительно переживала в Америке не лучший свой период. Но градус моих переживаний здесь явно завышен.

- А выглядит так, будто вы в одиночку тихо спивались.

- Да ерунда все это. Понимаете, когда вы живете одна с двумя детьми... Детей уложили спать. А одному тихо можно только воду пить. Ну наливаешь себе бокал вина. Естественно, хочется какого-то общения. Я сидела за столом, напротив - зеркало. Поднимала бокал и говорила: "Ириша, будь здорова!". Я вовсе не отрицаю, что это было. Действительно, было, но не столь душераздирающе.

- Ваши семейные проблемы в пересказе Оксаны Пушкиной тоже были излишне драматизированы?

- Нет, проблемы были реальные. Но такие проблемы имеются у большинства людей. Особенность моей тогдашней ситуации состояла в том, что вокруг не было ни друзей, ни знакомых. Чужая страна, чужие люди, чужой язык.

- Годы, прожитые вами в Америке, были годами успеха?

- В конечном счете - да. Тут ведь вот в чем все дело. Начав работать в Америке, я почувствовала, что от меня как тренера ждут подтверждения моих былых достижений. От меня ждут - понятно. Но когда того же ждут от моих учеников, совсем еще несмышленышей, это неправильно. Тем не менее мне все время давали это понять. Я не говорю, что переживала травлю, но психологическая атмосфера была достаточно тяжелая.

- Почему же вы длили все это двенадцать лет? Почему не вернулись раньше?

- Вернуться раньше означало вернуться без дочери. По американским законам ребенку запрещено менять страну до наступления совершеннолетия.

- Годы жизни в Америке - в чем они вас изменили?

- Я, например, научилась считать деньги. Приехав из страны сберкасс, я узнала, что такое банковский кредит. Поняла, что такое аренда дома, медицинская страховка, плата за обучение детей. Но я не стремилась чем-то серьезным - скажем, собственным домом - привязать себя к Америке. Мне казалось, что если я там что-то куплю, этот якорь будет меня держать.

Легко ли быть символом

- Невероятная слава, в ореоле которой вы прожили лучшие годы, вас к чему-то обязывала? Вы ведь служили витриной СССР. Роднина, плачущая на пьедестале почета под звуки родного гимна, - никакая казенная пропаганда не могла сотворить столь убедительный, согретый живым чувством образ советского патриота.

- Конечно, я понимала, что на меня смотрят. Может быть, даже равняются. Когда меня начали узнавать на улице, а мне было тогда 18 лет, это был такой кайф, вы даже представить себе не можете. Но в силу молодости я тогда еще не очень следила за своими словами и поступками. Ну смешно себя в этом возрасте жестко контролировать. Сейчас говорят: "Почувствуйте адреналинчик". Так вот, мы его чувствовали на каждой тренировке. А потом выпадало месяца полтора с относительно свободным графиком, когда этого тренировочного адреналинчика нет. Но молодость-то все равно выходит наружу. И тогда ты начинаешь получать по башке за свою юношескую, если не глупость, то избалованность.

- А приходилось получать?

- Не то слово! Взрослое население страны тебя как бы держало в определенных рамках. Эти нормы общественного поведения не были навязаны кем-то сверху. Просто люди так жили. Было взаимоуважение, были четкие представления о порядочности. А уж нам, известным спортсменам, тем более приходилось, что называется, блюсти себя. В глазах страны мы стояли на пьедестале не только в спорте. Наши спортивные достижения на стадионах автоматически переходили в нашу жизненную поступь.

- В ту эпоху, признайтесь, вам было комфортнее?

- Я и тогда себя чувствовала уверенно, и теперь держусь так же.

- За успех надо платить?

- Конечно.

- Вы дорого заплатили?

- Наверное, столько, сколько смогла. Мы ведь за все платим. Но, например, приходя в магазин, мы покупку чего-то соизмеряем со своим кошельком. Вот и "прицениваясь" к успеху, каждый делает то же самое - учитывает свои ресурсы.

Из досье "РГ"

Победили без музыки

В 1973 году с новым партнером А. Зайцевым Ирина Роднина победила на чемпионате Европы. Единственный раз за всю историю фигурного катания судьи поставили 10 высших оценок "6.0". В том же году на чемпионате мира в Братиславе во время исполнения произвольной программы неожиданно оборвалась музыка, и спортсменам в течение нескольких минут пришлось кататься без музыкального сопровождения. Но они не прервали своей программы, закончив ее под овации зрителей, и стали победителями.

Имя Ирины Родниной занесено в Книгу рекордов Гиннесса. По опросам ведущих спортивных изданий она признана величайшей спортсменкой ХХ века.

диалоги с валерием выжутовичем

Опубликовано в Российской газете (Неделя) N4388 от 15 июня 2007 г.

Док. 320645
Опублик.: 15.06.07
Число обращений: 381