"Его церемониальный долг на тот день был для него главным, и Михаил Горбачев склонил в четверг голову перед гробом Рональда Рейгана в Ротонде Капитолия, а затем побывал в Блэр-хаусе (резиденция правительства США рядом с Белым домом. - Прим. ред.), чтобы выразить соболезнования Нэнси Рейган.
Только после этого он сделал перерыв и позволил, чтобы воспоминания вновь нахлынули на него.
Был декабрь 1987 года и первая для него встреча двух сверхдержав на высшем уровне в Вашингтоне. Это была пора, когда раскол между Западом и Востоком казался таким же вечным, как и Берлинская стена.
Но советский лидер разрушил все стереотипы, когда приказал, чтобы его лимузин остановился на Коннектикут-авеню, причем вице- президент Джордж Буш, бывший в том же автомобиле, откинулся в нерешительности на спинку сиденья, а президент Рейган понапрасну ожидал в Белом доме. Но Горбачев, как заправский местный политик, втиснулся в толпу людей, вышедших на улицу в обеденный перерыв.
"О, я это помню", - сказал со смехом Горбачев во время интервью, которое он дал поздно вечером в четверг в российском посольстве, находящемся всего в нескольких кварталах от Национального кафедрального собора, где ему предстоит вместе с другими оплакивающими Рейгана принять участие в его похоронах в пятницу.
Наклонившись поближе с видом заговорщика и похлопывая по руке интервьюера, он добавил: "Удивительно, что некоторые люди говорили, что все было заранее запланировано Горбачевым, что он прибыл сюда с этим планом и знал, где остановить машину".
Это был спонтанный выход, настаивает Горбачев, и его целью было просто поприветствовать простых жителей Вашингтона. По его словам, он не знал, что перекресток Коннектикут-авеню и улицы "Л" был средоточием дорогих ресторанов, торговых фирм и информационных бюро.
"У меня был собственный водитель, и я ему сказал: "Остановимся здесь!", - вспоминает Горбачев. Его решение заставило похолодеть как пораженных агентов Секретной службы, так и телохранителей из КГБ, и оставило неизгладимое впечатление в этом городе циников, которое там будут вспоминать как день, равный по своей яркости разве что с тем, что был при первой высадке на Луне.
"Я думаю, это была прекрасная встреча, - говорит Горбачев. - Это было время, когда жители обеих наших стран просто почувствовали усталость от напряженной жизни долгие годы во мраке гонки вооружений и "холодной войны", время, когда люди реально приветствовали эти ответные шаги навстречу друг другу, создававшие более здоровые отношения между нашими двумя странами".
Ради похорон Рейгана 73-летний Горбачев вернулся в покоренный им когда-то Вашингтон - столицу, которую никогда бы не смогла завоевать Советская Армия. Он был здесь на том критически важном саммите 1987 года с Рейганом, и их отношения потеплели после нотаций и бахвальства до такой степени, что они начали звать друг друга по именам.
"Он был "ястребом", - вспоминает о Рейгане Горбачев. - Более того, он заявил, что считает Советский Союз империей зла. Но он был человеком дальновидным и мудрым, взявшим на себя обязательство переступить через все это и начать изменять отношения с Советским Союзом. У нас было такое же желание, и мы оказались способными сделать это".
Поскольку все некрологи по Рейгану объявляют покойного президента победителем в "холодной войне", историки согласны в том, что такой исход был бы невозможен, если бы любой другой человек, а не Горбачев, сидел бы за красными кирпичными стенами Кремля и за столом переговоров.
Внешняя политика этих двух деятелей столь переплетена, что их наследия навечно связаны, о чем свидетельствует единственная фотография на задней обложке автобиографии Горбачева, где запечатлены оба они, пожимающие руки друг друга.
В обстановке всеобщего обожания, окружающего кончину Рейгана, сам Горбачев без видимых усилий несет собственное несколько двусмысленное наследие пост-демократического беспорядка у себя на родине, где россияне продолжают спорить о том, была ли гласность наполовину пустой или наполовину полной.
"Он сам по себе не смог бы в одиночку изменить ситуацию, - говорит Горбачев. - И новое советское руководство не смогло бы в одиночку изменить ситуацию".
Пока политики и политические аналитики проводят последние дни, аплодируя или критикуя "революцию Рейгана" и ее влияние на Америку - в зависимости от своих идеологических пристрастий, - никто на Западе не посмел преуменьшить роль тектонического политического сдвига, к которому привела нестабильная советская политика при Горбачеве. Его программа перемен, названная перестройкой, была смелой, яркой и привлекательной в своей наивности - в одно и то же время.
И она покончила с коммунистической империей, простиравшейся на 12 часовых поясов - от Центральной Европы, через всю Азию до Тихого океана - причем практически без потери жизней.
Конечно, этот процесс завершился в партнерстве с первым президентом Бушем, у которого Горбачев побывает на уик-энд в Хьюстоне на 80-летии бывшего президента.
Если сравнивать его с тем человеком, который выпрыгнул из лимузина на телеэкраны всего мира, то сейчас волосы Горбачева поседели, его походка стала чуть медленнее, его баритон - с характерными следами южного говора его родного Ставропольского края - стал мягче.
И подобно г-же Рейган, Горбачев потерял человека, который был больше его партнером, нежели супругой, когда в 1999 году скончалась от лейкемии его жена Раиса.
"Много хорошего и много дурного было сказано о Раисе и Нэнси Рейган, но я могу сказать, что обе эти женщины несли свое бремя "первой леди" с большим, можно сказать, достоинством", - заметил он после встречи с Нэнси Рейган в четверг в Блэр-хаусе.
"Президент Рейган думал в свой второй срок о том, как ему войти в историю в качестве миротворца. Одним из тех, кто его ободрял на движение в этом направлении, была Нэнси Рейган.
Я скажу больше: она, возможно, оказала в этом отношении на него самое большое влияние, поскольку он действительно верил ей", - говорит он".
Том Шэнкер
New York Times
Опубликовано на сайте агентства "Интерфакс"
11 июня 2004
http://www.gorby.ru/rubrs.asp?art_id=23570&rubr_id=21&page=17
Док. 320598
Перв. публик.: 11.06.04
Последн. ред.: 15.06.07
Число обращений: 396
Горбачев Михаил Сергеевич
|
