Черные дыры экономики - это каналы подпольного бизнеса, в которых исчезают средства, сопоставимые, по некоторым оценкам, с четвертью национального дохода страны.
Не так давно, выступая по телевидению, председатель Комитета особого управления НКАО Аркадий Вольский привел следующие цифры: оборот теневой экономики Азербайджана достигает 10 млрд. руб. и примерно такого же размера - в Армении. Это была едва ли не первая оценка, данная официальным лицом масштабам нашей "неофициальной" экономики.
А какова эта цифра по стране в целом? И что, собственно, мы понимаем под этим феноменом?
Теневой экономике можно дать краткое, но довольно точное определение: все, что проходит мимо госотчетности. Или: все, за что обществу в лице государства не уплачен налог. Но сразу отметим: не все, что находится за бортом официальной экономики, заслуживает анафемы. Ибо за бортом - и полезные для общества экономические инициативы, вытесненные в подполье косностью официальных структур.
Почти до последнего времени в центре внимания находился, по сути, лишь один из теневых секторов. Речь о неофициальных, но во многом полезных услугах разного рода: маклерских, транспортных, медицинских, репетиторских, ремонтных и т. д. К этому сектору, размеры которого оцениваются в 14-16 млрд. руб., относится не только деятельность незарегистрированных частников, но и переплата за услуги работникам госсектора.
Обвес и обман покупателей, спекуляция дефицитом, доходы мелких несунов и взяточников образуют еще один сектор. Он действительно в тени, на периферии общественного внимания - настолько с ним свыклись. Эмоций по его поводу сегодня куда меньше, чем, например, в связи с доходами кооператоров. Между тем, по данным обследований, минимум каждый второй приобретает дефицитные товары в госторговле с переплатой.
Весьма разношерстной является преступная сфера, в которой переплелись бизнес и откровенная уголовщина: рэкет, проституция, наркобизнес и игорный бизнес, контрабанда, валютная спекуляция, фарцовка. На поверхности тут - действующие лица, которые по рангу и чистым доходам вряд ли превосходят вора-карманника. За их спиной - более крупные преступники, которые, организуясь, образуют мафию, смыкаются с представителями торговли, средней руки расхитителями, спекулянтами-оптовиками и валютчиками.
ОВОЩНАЯ БАЗА ОБХОДИТ ГАНГСТЕРОВ
Однако и этот уголовный сектор не играет решающей роли в теневой экономике. О ее действительной структуре и пропорциях можно судить по такому сравнению. По оценке правоохранительных органов, доходы "гангстеров" даже всесоюзного масштаба достигают 1 млн. руб. в год. В то же время хищения на плодоовощной базе среднего размера, а также мнимые "потери" при хранении и транспортировке овощей могут достигать 1,5 млн. При этом база еще не самый сладкий объект вожделений.
Именно государственный сектор - промышленность, транспорт, строительство, агропром - и есть одновременно главный сектор теневой экономики. Его механизмы: приписки, особо крупные хищения плюс деятельность подпольных цехов, использующих государственную собственность, сырье и т. д. Здесь преступные группы обычно формируются из собственно хозяйственных преступников и коррумпированных представителей аппарата. Например, тандем Адылов - Рашидов в Узбекистане. Аналогичные примеры и в других регионах: Молдавия - дело зампреда Совмина Вышку, Грузия - дело бывшего секретаря ЦК КП Грузии Хубиашвили, Москва - дело Трегубова...
О масштабах этого сектора мы сейчас судим по хлопковой афере в Узбекистане, потянувшей сразу на несколько миллиардов. Солидный оборот, сравнимый с оборотом крупных предприятий, имеют и иные подпольные цеха (пушно-меховое дело в Караганде). И все же основу теневой экономики составляют не аферы-гиганты, а само постоянство и повсеместность приписок. По словам руководителей КНК РСФСР, четыре пятых всех проверок в сфере материального производства обнаруживают приписки. Например, на железных дорогах на каждый вагон приписывается в среднем 4 тонны перевозимых лесоматериалов. И хотя эти цифры относятся к середине 80-х годов, вряд ли они так уж устарели.
КОГДА ГОСКОМСТАТ НЕ ПОДМОГА
Насколько велико это многоэтажное здание теневой экономики? Известна оценка советского экономиста Т. Корягиной: ежегодный оборот - примерно 80 млрд. руб. Однако данные, оглашенные Вольским лишь по двум не самым крупным, регионам страны, заставляют внести коррективы.
С учетом того, что нам уже известно сегодня, следует с большим доверием отнестись к цифрам, приводимым западными советологами: их оценки колеблются от 100 до 150 млрд. Разумеется, было бы неплохо сравнить их с данными, например, Госкомстата. Однако до последнего времени он вообще хранил молчание на этот счет. Правда, недавно оно было нарушено - Госкомстат опубликовал свою оценку нетрудовых доходов в СССР. Но, увы, эта цифра-5,1 млрд. руб. на 1986 г. - вряд ли сильно продвигает нас к истине (для сравнения: в Чехословакии, по данным экспертов ее государственной плановой комиссии, нетрудовые доходы составляют 20 млрд. крон, т.е. 2 млрд. руб.).
Если исходить из более реалистичных упомянутых выше оценок и сопоставить их с размером нашего национального дохода за прошлый год - 625 млрд. руб., то итог будет таков: объем теневой экономики достигает 17-25% национального дохода.
ДЕНЬГИ, ЗАРЫТЫЕ В ЗЕМЛЮ
Ни одна страна не может похвастать тем, что сумела "победить" свой теневой сектор. Но его причины, масштабы, механизмы и воздействие на экономику неодинаковы. Если, скажем, итальянская мафия вкладывает свои деньги и в подпольный, и особенно в легальный бизнес, то наша пропивает в ресторанах, а еще больше прячет в тайниках, в прямом смысле закапывает в землю. Не случайно существует скупка 100-рублевых купюр по цене примерно 110 руб. Так удобнее хранить (естественно, не в Сбербанке) до первого удобного случая перевести в золото и другие ценности, которые опять же хранятся или вывозятся контрабандой за границу.
Бытует, правда, мнение, что многие дельцы сейчас "отмывают" деньги через кооперативы. Если это и верно, то в любом случае может составить лишь ничтожный процент от накоплений теневого сектора. Не меняют здесь принципиально ситуацию и вложения в деятельность подпольных цехов, а также неофициальные бытовые услуги. Поэтому будет справедливо сказать, что ресурсы, попавшие в оборот теневого сектора, как бы исчезают "черных дырах" нашей экономики. Преобладающая их часть теряется безвозвратно, не говоря уже о потерях моральных.
В цифрах это выглядит приблизительно так. Если бы теневой оборот целиком шел на личное потребление всех членов общества, то реальные доходы населения могли бы увеличиться примерно на треть. Или (при ином характере использования) это позволило бы увеличить размеры капиталовложений нашего государства в полтора-два раза.
БЕССИЛИЕ КОНТРОЛЕРОВ И СИЛА РЫНКА
Единственный способ сузить "черные дыры" экономики - уйти от командной системы управления ею. Разумеется, нам нужны гораздо более сильные налоговые, финансовые и иные службы, но контролеры и милиционеры бессильны перед дефицитом. Больше того, чисто административная борьба с экономическими преступлениями становится для общества форменным наказанием, борьба с беззаконием превращается в борьбу с законами рынка. Незавершенка, долгострой, циклопические запасы материальных ценностей - эта идеальная база теневой экономики - не сокращаются по приказам, но возникают благодаря им. Директивное распределение ресурсов и кабинетное установление цен гарантируют подпольный обмен и рождают неофициальные цены - с приплатой кирпичом, металлом и строительными услугами. Погоня за плановыми цифрами провоцирует выполнение планов приписками. Ограничение заработков сверху стимулирует "левые" заработки внизу. По сути, действующий хозмеханизм словно специально создан для поощрения теневой экономики.
Наши заводы обнесены заборами, из которых все равно вынимают доски, и не столько снаружи, сколько изнутри. Заводам требуется не забор, а хозрасчет. Считается, что у нас в экономике действуют уже три модели хозрасчета. С таким же успехом их может быть и тридцать три. За изобилием "моделей" легче скрыть отсутствие настоящего хозяйственного расчета, без которого нет и реальной борьбы с бесхозяйственностью. По сути, мы не закрыли пока ни одного из многих тысяч убыточных заводов и колхозов. Между тем за убытками предприятий нередко стоят прибыли их руководителей. Особой важности для нас вопрос - развитие акционерных, кооперативных форм, создание условий для реинвестирования средств. Если рабочий вложит свои деньги в предприятие, он не позволит разворовывать сырье и продукцию.
Контроль рублем - наилучший из известных. Но для этого сам рубль должен быть полновесным, что несовместимо с безудержной денежной эмиссией. Кроме того, необходим и контроль за рублем. Все крупные программы расходов из госбюджета должны гласно обсуждаться. Пока судьба денег зависит от росчерка пера некоего анонима, общество будет недосчитываться крупных сумм, которые теми или иными путями исчезнут в "черных дырах".
Как и сторонники командной системы, экономическое подполье заинтересовано в провале реформы и, видимо, уже прикладывает к этому руку. Некоторые из "необъяснимых" дефицитов последнего времени, возможно, носят мафиозное происхождение. Но реальная опасность тут, пожалуй, в ином. Рост теневой экономики начинает провоцировать усиление административного контроля, толкая нас к традиционной тактике "ограничительства". Экономические инициативы, проявления предприимчивости и самостоятельности попадают под подозрение. При таком развитии событий скорее пострадает сама реформа, чем теневой сектор. Существующий шанс в борьбе с ним - это борьба за то, чтобы реформа не остановилась и стала действительно радикальной.
Андрей Бунич
26.03.1989
"Московские Новости"
http://bunich.ru/article/index.php?id=25
