Андрей Бунич. `Теневая часть бюрократического айсберга`Назад
Андрей Бунич. `Теневая часть бюрократического айсберга`
От теневой экономики, командно-административной системы к частной собственности, капитализму - таков наш путь сегодня. А переходным, пожалуй, был период "скрытой" или "невидимой" капиталистической экономики. Эта незнакомка совсем еще молода - от от силы год-два. Обо всем этом - далее.
Термин "теневая экономика" получил широкое хождение лишь в начале 80-х годов. Именно тогда появились первые исследования этого феномена авторами из правоохранительных органов и экономистами-теоретиками. Пик внимания к этой теме пришелся на 1988-1990 годы, что, возможно, было вызвано ажиотажем в связи с хлопковым делом. А может быть, получившие наконец-то читательскую аудиторию в период расцвета гласности авторы, пишущие на эту тему, использовали свой шанс. Однако постепенно "теневая" тематика как-то незаметно сошла с газетных полос. Почему падение интереса к проблеме теневой экономики пришлось на годы резкого ускорения экономических и политических реформ? Постараемся разобраться в этом, поскольку объект исследования отнюдь не исчез.
Теневые экономические структуры представляли к началу 80-х годов сформировавшийся и действующий по определенным принципам комплекс взаимоотношений отдельных лиц, политических, национальных и социальных групп внутри так называемой командно-административной системы. Можно даже сказать, что теневые отношения составляли сердцевину, костяк всех межличностных отношений официальной иерархии тоталитарного государства.
В принципе различие формальной и неформальной структуры власти - явление, типичное не только для сформировавшегося тоталитарно-бюрократического государства с теневой "изюминкой", но и для любой управленческой системы. Специалисты по теории управления отмечают, что в любой системе официальная иерархия - лишь вершина айсберга, а неформальная структура - его основная, подводная часть. Однако в специфически советских условиях сложилась ситуация, когда "неформальная структура управления" стала самостоятельно развиваться и действовать, постепенно превращалась в исключительно коррумпированную, мафиозную структуру. Это слияние неформальною и мафиозного элементов составляют яркую особенность советской экономической системы.
Работники правоохранительных органов совершенно справедливо делают акцент на преступном, криминальном характере всех теневых явлений. Исследователи расходятся во мнениях, когда именно расцвела пышным цветом коррупция и подпольный "бизнес". Существует точка зрения, что это произошло в конце 50-х годов. Тогда прошли первые громкие процессы над взяточниками в торговле, валютчиками, контрабандистами. Однако есть основания предполагать, что явления незаконного обогащения в условиях социалистической системы имеют более глубокие корни. Просто в 50-х годах они стали явными, и Н. Хрущев попытался повести с ними борьбу. Однако, по некоторым данным, государство было заражено вирусом коррупции гораздо раньше. Уже в эпоху военного коммунизма существовали преступные группы, наживавшиеся на спекуляции продовольствием, товарами первой необходимости. Преступные пути обогащения предпочитали и многие деятели во времена нэпа. Жесткая сталинская иерархия не помешала воровать и в 30-е годы, и даже во время войны, когда спекулянты, перекупщики, контрабандисты заработали огромные деньги, многие из них убежали затем на Запад.
Но, конечно, настоящий бум в теневой экономике пришелся на эпоху Брежнева. За годы его правления преступные группы возникли буквально во всех регионах и отраслях промышленности, в большей или меньшей степени. Изредка с ними начиналась борьба, но она носила регионально-отраслевой характер. Согласно официальной идеологии признавалось допустимым существование "отдельных недостатков", злоупотреблений, нарушений. То на Кавказе, то в Молдавии или на Украине, то в Средней Азии, то еще где-то выявлялись "отдельные" преступные группы. Расхитители и взяточники обнаруживались то в легкой промышленности, то в торговле, то на автотранспорте. К концу 70-х годов стало ясно, что подобный подход к борьбе с этими явлениями себя изжил, правоохранительные органы зашли в тупик: то ли арестовывать надо всех руководителей народного хозяйства, то ли ограничиться мелкой рыбешкой.
Возникли механизмы перекачки сырья, материалов в теневые цехи, наладился выпуск неучтенной продукции на предприятиях. Были фабрики и заводы, которые не были даже известны (!), потому что выпускали исключительно "левую" продукцию. "Долгострой" и "незавершенка" в строительстве и так называемые потери в агропромышленном комплексе служили средством обогащения мафиозным кланам. Банки выдавали кредиты, Госплан утверждал стройки, расхищались строительные материалы, приписывались объемы строительных работ...
Перечислять способы и сферы приложения теневого капитала можно долго. Появились, например, коррумпированные чиновники и в системе внешней торговли. Оказалось, сам заместитель министра Сушков заключал невыгодные для страны контракты с японскими фирмами, получая огромные взятки. Таким образом, к началу хлопкового дела Гдляна и Иванова правоохранительные органы уже начали терять почву под ногами - слишком уж вездесущи были коррумпированные элементы.
Со стороны экономистов-теоретиков, не связанных со сферой материального производства и неадекватно представляющих истинное положение дел, возникло другое объяснение "теневых" тенденций. Социологи и экономисты обнаружили в командно-административной системе "развитого социализма" так называемую систему неформальных управленческих взаимодействий. Некоторые назвали это "бюрократическим рынком". Что же это такое? Оказывается, в условиях централизованного распределения всего и вся, жесткой регламентации, тотального планирования хозяйственники просто не могли работать, не вступая друг с другом в неформальные связи. Используя положение и влияние, возможности областей и регионов, отдельных заводов, главков и целых отраслей, руководители вели торг и борьбу за низкие плановые нормативы, льготные налоги, кредиты, фонды, капиталовложения. Более активный пожирал более слабого. Сформировалась система негласных договоренностей "ты - мне, я - тебе" в сфере производства и распределения.
Этот процесс и окрестили теоретики "бюрократическим рынком", доказывая, что без хотя бы извращенных, но рыночных отношений ни одна, даже сверхтоталитарная, система существовать не может.
Появились своего рода две тенденции в подходе к теневым или неформальным взаимоотношениям, их рассматривают либо как нормальные, либо как противозаконные. Юристы столкнулись с экономистами, правдолюбцы с прагматиками. Этот спор приобрел ныне поистине решающее значение, ибо от его исхода зависят не просто судьба страны, жизнь и благополучие сотен тысяч людей. В зависимости от того или иного решения "теневики" могут быть признаны или жуликами, ворами, или настоящими деловыми людьми.
Теневая экономика существует не только у нас, не только при социализме. Мафия и коррупция практически до сих пор неискоренимы ни в одной стране мира. Речь может идти лишь о разной степени распространения или влияния теневой экономики и организованной преступности. В некоторых странах, особенно высокоразвитых, объем ее незначителен, в других, наоборот, очень велик. Нельзя однозначно ответить на вопрос, где лучше условия для экономической преступности: в развитых или слаборазвитых странах?
И, наконец, совершенно запутанным остается вопрос о предрасположенности к теневым процессам социалистического или капиталистического общества (под социалистическим подразумевается общество с доминирующей государственной собственностью и централизованным управлением). Никакие ссылки на разную природу теневых явлений при социализме и капитализме не помогут объяснить, почему, например, в бывшем СССР - центре социализма - мафия сильнее, чем в США (центре капитализма), а в Латинской Америке - периферии капитализма - теневая экономика во много раз превосходит официальную, тогда как в Монголии или Албании теневые экономические процессы не очень-то влияют на развитие общества.
Основной вывод все же можно сделать без колебаний - на существование, структуру и развитие теневых экономических явлений оказывают влияние прежде всего такие факторы: социально-политическое устройство общества, общественный строй; уровень развития страны и уровень жизни; господствующая система и способы управления, а также традиции, национальные, культурные, психологические особенности. Самое главное - в каждой стране своя индивидуальная система оценок, нравственных и социальных ориентиров, правовая и экономическая основа этого явления, имеющего многовековую историю. Ясно также, что ныне черно-белое видение проблемы должно уступить место цветному, а лучше всего и цветному, и объемному.
Пожилые люди часто говорят, что вот, мол, при Сталине не было ни коррупции, ни воровства, а сейчас кругом воруют, куда ни посмотри. Действительно, сталинская система делала существование мафии затруднительным.
Экономическая основа сталинизма не нуждалась в теневой экономике, однако... Теневые экономические процессы возникают снизу, растут постепенно, набирают силу - до поры, до времени их вообще не видно. Допустим, Сталин уничтожил спекулянтов-перекупщиков, разного рода дельцов, которых было немало в годы нэпа. Причем из-за них пострадали миллионы (!) вполне честных "кулаков", которые сейчас называются фермерами, или "вредителей" в промышленности, ныне именуемых рационализаторами-предпринимателями. Даже если это признать нормальным, нет никакой гарантии, что зерна негативных тенденций не проросли позже, для чего были все условия.
Во-первых, центральные планирующие органы сразу же утратили представление о реальных процессах на местах, возникла и окрепла система искажения информации. Делалось это во многом в пропагандистских целях, регионы и предприятия соревновались, кто лучше, всячески приукрашивали ситуацию. Многие делали это искренне, чтобы заслужить похвалу вождя. Но ведь многие могли злоупотреблять. Рашидов тоже ходил в героях до самой своей загадочной смерти. Во-вторых, система контроля в централизованной экономике приводит к тому, что контролеры, а также ближайшее окружение лидеров режима получают возможности совершать преступные операции. Поэтому исключить, что некоторые лица из этих сфер злоупотребляли служебным положением, нельзя, так как просто нет никаких доказательств - ни за, ни против. И откуда им быть? Теоретически тоталитарной экономикой могли быть "подкормлены" через нелегальный бизнес целые кланы. Они-то и составляли опору режима наряду с искренними сталинистами.
Существует и другое явление в условиях сталинизма и социализма - разница между нетрудовыми официальными и трудовыми, но неофициальными доходами. Под первыми подразумеваются доходы в результате высокого социального статуса, привилегий, всяких распределителей, под вторыми - доходы от "скрытой экономической активности". Вопрос этот не праздный. Ведь если сталинизм избежал теневых явлений, то это козырь в руках сторонников социалистического выбора. Учитывая отсутствие данных, оставим вопрос о сталинской эпохе на суд истории. А вот при военном коммунизме после революции теневая экономика не просто существовала, она расцветала пышным цветом.
Нынешние сторонники "капиталистического выбора" ударились, по-моему, в другую крайность. По их мнению, при капитализме вообще разрешено все, а теневая экономика - какое-то недоразумение. Думаю, они недооценивают силу мафии в условиях капиталистической экономики. Нелегальные операции, укрытие доходов, преступный промысел (особенно наркобизнес) - все это существенный элемент мировой капиталистической экономики, уничтожить который пока удается лишь в наиболее цивилизованных западных островках законности. Недавно, к примеру, на Западе прогремело скандальное дело Банка международного кредита и коммерции, оперирующего в основном арабскими деньгами, финансирующего исключительно преступные операции: торговлю оружием, наркобизнес. Центр был в Швейцарии, а филиалы - по всему миру. У нас же многие теперь уверовали в капитализм без теневой экономики еще сильнее, чем раньше в коммунизм.
Есть и экономисты, публицисты, которые пропагандируют теорию о том, что в теневой экономике сосредоточены исключительно высокоталантливые люди, активные предприниматели и если они сидят сейчас в тюрьме, - неправильно. Если бы им разрешили делать то же, что в условиях капитализма, то, считается, они бы не сидели в тюрьме, а накормили страну. Такая точка зрения более чем сомнительна. В ее основе ошибочная предпосылка, что, если закон неправильный, его можно нарушать. Но сама возможность нарушить закон и уйти от ответственности зависит не только от личной смелости, изворотливости, изобретательности, но и в значительно большей степени от других факторов: прикрытия и связей. Имеется в виду непосредственный контакт с партийно-государственной властью в условиях советской экономической системы.
Наши "теневики" заступали за рамки дозволенного отнюдь не только из-за помех бюрократии. В основном этим грешили люди преступного склада, имеющие чисто коррумпированную структуру своего бизнеса. Оправдывать их сегодня нецелесообразно, ведь другие честные хозяйственники не воровали, не давали взяток, не делали приписок вовсе не по причине недостатка деловитости. Просто они уважали закон и не извлекали нетрудовых доходов. Многим из них поэтому было труднее выбивать фонды, кредиты, лимиты, нормативы. Но они тем не менее старались и работали добросовестно.
Сегодня ряд экономических обозревателей центральных газет доказывает, что в условиях капиталистического рынка "коммерческое посредничество", "частно-предпринимательская деятельность" да и вообще взятки и коррупция - несуществующая вещь. Однако, если "цеховики" 70-х практиковали капитализм при социализме, ничего особо хорошего в этом нет. Они ведь не в конкурентной борьбе получали прибыль, как в нормальном капитализме, а потому, что могли проводить эти аферы по различным причинам. Вся их прибыль носит чисто преступный характер, получена в результате искусственного ограничения конкуренции. На Западе, например, существует уголовное преследование за сверхмонополизацию и извлечение соответственной прибыли. И говорить о каком-то "ущемлении" этих граждан не приходится. Так ведь можно договориться и до того, что и капиталистические законы соблюдать не надо - вдруг кто-то решит, что они слишком мешают, не дают развернуться.
Андрей Бунич
02.01.1992
"Экономическая газета"
http://bunich.ru/article/index.php?id=18
