Григорий Вадимович, страны-члены G20 считают, что главными рисками сейчас являются высокие цены на нефть, дисбаланс в мировой экономике и протекционизм. С Вашей точки зрения, как, во-первых, эти факторы между собой коррелируют? И насколько велика опасность того, что сейчас происходит, для мировой экономики, т.е. сравнимо ли это с тем, что было в XX веке, когда имели место нефтяные кризисы?
Я думаю, что высокие цены на нефть для мировой экономики не являются существенным риском в долгосрочной перспективе и, возможно, даже краткосрочной. Пока что резкий рост цен на нефть напрямую на экономике крупнейших индустриальных стран не очень-то сказался. Что касается дисбаланса, то надо разбираться, что имеется в виду. Протекционизм, конечно, имеет место, но он неизбежен. На мой взгляд, он опасен, когда выходит за пределы государства. То есть внутри мы можем поддерживать своих сельхозпроизводителей чтобы гарантировать продовольственную безопасность, это наше право. Конечно, тем самым мы бьем по европейским сельхозпроизводителям, в конце концов, наша безопасность превыше всего. Или мы можем поддерживать какие-то отрасли промышленности. В таком виде протекционизм замедляет экономический рост той страны, или развитие отрасли, где он культивируется, поскольку снижается конкурентоспособность.
Мне кажется, основной риск в долгосрочной перспективе - это колониальная политика развитых стран по отношению к развивающимся, когда эксплуатируются природные ресурсы и дешевая рабочая сила, а развивающиеся страны взамен практически ничего не получают. То есть внешне все выглядит нормально, развивается инфраструктура, строятся автодороги, электростанции, отели, растет ВВП. При этом приходят иностранные инвесторы, которые получают контракты на строительство дорог и электростанций, разработку месторождений, американские, европейские компании создают рабочие места, а местное население получает урон экологии и социальное расслоение. Происходит поляризация населения по доходам: бедные беднеют, богатые богатеют. И все это, в итоге, ведет к росту социальной напряженности. Основная идея роста ВВП без учета структуры доходов населения неправильная. Эта модель дает сбои даже в самих развитых странах. То, что мы сегодня имеем, в том числе распространение терроризма - это во многом следствие сложившейся мировой экономической модели. Я думаю, что именно эта модель несет в себе основную угрозу мировой экономике, вообще, планете в целом, а не рост цен или протекционизм.
А, вообще, в современной ситуации можно обойтись без протекционизма?
Естественно, нет. Без протекционизма политики не получат голоса на выборах, ущербные и неэффективные отрасли загнутся, и сотни тысяч людей окажутся без работы. Протекционизм в определенной степени, конечно, нужен, нельзя бросаться из одной крайности в другую.
Но проблемы все-таки, на мой взгляд, более глубокие, и совершенно неясно, как их можно решать. Сейчас развивается такая тема, как социальная ответственность бизнеса или, скажем, более широкое понятие, концепция устойчивого развития, в которую включается и социальная ответственность, и экологическая ответственность, и охрана труда, и т.п. И компании под давлением местных властей все больше внимания начинают уделять этим проблемам, тратить больше денег на экологию, социальную защиту трудящихся. Во многом это все пока больше, скажем, для видимости. Все-таки бизнес - на то и бизнес, чтобы максимально экономить затраты, получать максимальную прибыль. Тем не менее, тот факт, что концепция устойчивого развития получает распространения, достаточно позитивен. Сможет ли он, в конце концов, переломить колониальную тенденцию или не сможет, трудно сказать. Скорее должны произойти психологические изменения на уровне подсознания, в области морали, что в общем-то, достаточно далеко от реализации.
Эти изменения должны произойти в сознании политических элит?
И политических элит. У нас же сегодня фактически не разделяются политические и бизнес-элиты, не даром их называют корпократией. Большой бизнес сегодня невозможен без большой политики, и наоборот. Поэтому где-то на верхних уровнях должны происходить кардинальные изменения. Но вряд ли произойдет в обозримом будущем само по себе.
Тут просто довольно важный вопрос: эти психологические изменения должны идти сверху, на что надежды мало, или же должно произойти психологическое изменение всего общества, тогда эти элиты будут вынуждены подстраиваться?
Элиты, безусловно, всегда вынуждены подстраиваться под мнение толпы. Когда приходит крупная компания, начинает разрабатывать нефтяное месторождение, вырубает деревья, загрязняет окружающую среду, выселяет индейцев, естественно, индейцы протестуют, могут даже начать партизанскую войну. Поэтому сегодня компании предпочитают договариваться с населением и местными властями, идут на определенные уступки. Насколько велики эти уступки, всей этой компании урон, окружающей среде в каждой ситуации по-разному может быть. Но, безусловно, только такой рычаг может работать, когда идет ответная реакция самого общества. Если все довольны, всех устраивает, скажем, загрязнение окружающей среды, то, естественно, ни власть, ни бизнес не будет ничего делать для того, чтобы ситуация изменилась. Если нам нравится дышать грязным воздухом в Москве, мы и будем им дышать, если нет, то будем требовать введения евро стандартов для бензина, выноса московского НПЗ за пределы МКАД и т.д. Сверху ничего само собой не произойдет. Но реально психологические изменения в сознании и подсознании произойдут только после какого-нибудь глобального катаклизма - очередной мировой войны, всемирного потопа или экологической катастрофы. До этих пор развитыми странами будет использоваться колониальная экономическая модель.
20 октября 2005
http://www.opec.ru/comment_doc.asp?d_no=58222
Док. 317036
Перв. публик.: 07.06.06
Последн. ред.: 07.06.07
Число обращений: 267
Выгон Григорий Вадимович
|
