Григорий Выгон: Претензии к правительству справедливы, но требование вернуть госрегулирование абсурдноНазад
Григорий Выгон: Претензии к правительству справедливы, но требование вернуть госрегулирование абсурдно
Григорий Вадимович, по стране идут акции протеста транспортников и автолюбителей. Почему у нас так получается, что в стране, которая является экспортером нефти, цены на бензин практически такие же, как в США и Европе, хотя издержки формируются здесь, и по логике внутренние цены должны были бы быть ниже? И какие способы эффективны в борьбе с этим?
Да, действительно цены на бензин у нас примерно такие же, как в Штатах, несмотря на то, что, являемся вторым крупнейшим экспортером нефти, а Штаты, наоборот, крупнейшим импортером. В Европе цены пока существенно выше, чем в России. Тем не менее, вопрос о ценах правомерен. Почему так происходит? Несмотря на то, что в России низкая себестоимость извлечения нефти, налоги и транспортные издержки очень высоки. Из-за таких специфических налогов, как НДПИ и экспортные пошлины, налоговая составляющая в конечной цене нефтепродуктов достаточно высока. Требования транспортников к правительству по снижению цен обоснованы в том смысле, что именно правительство проводит в последние годы налоговую политику, направленную на увеличение налогового бремени. Это, в свою очередь, приводит к росту конечной цены нефтепродуктов. Если повышаются акцизы на нефтепродукты, то, естественно, цена на нефтепродукты тоже будет увеличиваться. Если повышают НДПИ, нефтяники также стремятся компенсировать свои потери увеличением цены на нефтепродукты. А для этого у них есть все возможности, поскольку региональные рынки монополизированы крупными ВИНК, что позволяет им управлять ценами. Так что претензии к правительству справедливы, но требование вернуть госрегулирование абсурдно. Никакого госрегулирования вводить не нужно, потому что это равнозначно регулированию всей отрасли, что неэффективно.
А ограничивать каким-то законодательным путем норму прибыли?
Нет, это все вздор, поскольку тогда нефтяные компании превратятся в сервисные. Принципиальное отличие между ними заключается в том, что сервисным компаниям выплачивают вознаграждение независимо от результата, что позволяет ограничивать их прибыли. Нефтяные компании несут значительные геологические риски. Представьте, вы выходите на шельф или неразведанный участок, бурите скважину стоимостью 30 миллионов долларов, а она сухая. Бурите вторую - и она сухая. Никто вам эти затраты не возместит, это риск нефтяников. Наконец, вы нашли нефть, но вам начинают ограничивать норму прибыли без учета понесенных затрат на поиск и разведку. А ведь прибыль - это бухгалтерское понятие, которое отражает положение дел на отчетный период: на квартал, на год, да и то не полностью, и она не имеет никакого отношения к внутренней норме рентабельности проекта. В нефтедобыче важен именно последний показатель, поскольку он привязан к специфической структуре поступления денежных потоков при разработке месторождений. Так, сначала инвестируют огромные деньги в разведку и бурение, потом, когда добыча увеличивается, а затраты постепенно окупаются. При выходе на пик добычи наступают годы счастья и благоденствия, когда денежные потоки увеличиваются. Но затем добыча падает, а затраты растут. То есть имеет место очень специфическая структура доходов и затрат, которая зависит от времени, от стадии разработки месторождений. Учитывая этот факт, а также наличие высоких рисков, попытки каким-то образом ограничить норму прибыли приведут к тому, что компании совсем перестанут бурить скважины и заниматься этим делом.
Есть налоги, которые могут ограничивать именно внутреннюю норму рентабельности проекта - т.н. рентные налоги. Но в России их ввести невозможно из-за отсутствия эффективного администрирования. В какой-то степени подобные налоги применяются в действующих СРП, но результат известен - государство много лет ничего не получает и в будущем вряд ли получит из-за завышения затрат. Именно отсутствие администрирования привело к тому, что у нас сложилась жесткая и неэффективная система налогообложения. Это, в свою очередь, частично спровоцировало увеличение цены на нефтепродукты.
А насколько можно было бы снизить цены на нефтепродукты в случае устранения проблем с региональными монополиями?
Это не поддается каким-то оценкам, но снизило бы точно. Другое дело, что простых рецептов по демонополизации региональных рынков не существует в силу уже сложившейся структуры отрасли, когда почти все большие НПЗ контролируются крупными нефтяными компаниями. Нефтебазы тоже контролируются ВИНК, лишь в рознице независимые АЗС еще с ними борются, но постепенно их доля снижается. Если бы у нас было 1000 нефтедобывающих компаний и 100 НПЗ, рынок был бы конкурентным. А когда у нас есть 10 крупных компаний и около 30 НПЗ, конкуренцию создать сложно. Для этого надо каждую компанию разбивать на кусочки, как американцы разделили Standard Oil и следить за тем, чтобы бывшие собственники эти кусочки снова не собрали. Сделать это не представляется возможным, да и не факт, что нужно. Можно, конечно, ужесточать антимонополное законодательство, поощрять развитие независимых компаний, но это процесс долгий и непростой, одна забастовка его ускорить не поможет.
А налоговую систему поменять можно и нужно. Уменьшая налоговое бремя, мы автоматически будем создавать условия для снижения цены. Правда, в силу монополизации рынков, снижение цены, если и будет происходить, то не так быстро как рост. В любом случае требования транспортников и их действия должны быть разумными и не наносить вред отрасли и гражданам страны.
