Александр Привалов: Наброски к политическому катехизисуНазад
Александр Привалов: Наброски к политическому катехизису
Простые ответы на несколько простых вопросов, которые нам теперь, после потрясающего успеха выборов в Государственную думу, придется друг другу задавать
Крах публичной политики, случившийся 7 декабря истекшего года, готовился долго и тщательно. Все сколько-нибудь заметные политические силы участвовали в его подготовке. Все сколько-нибудь известные аналитики его разными словами предсказывали. Теперь же, когда он настал во всей силе, потерпевшие предаются скорби в выражениях, при данных обстоятельствах почти комических. Странное изобилие Жоржей Данденов.
Взять хоть различия между представленными и не представленными в парламенте партиями, которые так лихо узаконил предыдущий созыв Думы. Яблоко, СПС и коммунисты не могли не понимать, что в неустоявшейся политической среде столь гигантские различия не слишком разумны, не слишком справедливы и чреваты практически полным демонтажем существа избирательной системы безукоризненно законными методами. Но сами-то они были парламентскими партиями и не предполагали этот статус терять - отчего бы не взять пачку в пристойной форме предлагаемых привилегий? Вот и взяли. Теперь Яблоко и СПС шумно обживаются на свалке истории (не будем обсуждать шансы на их возвращение), да и КПРФ, оказавшаяся по разные стороны забора со всеми, кто хотя бы теоретически мог поработать на ее обновление, чувствует себя не многим лучше.
Ближайшее по времени торжество российской демократии, выборы президента, уже обречено стать зрелищем кислым. Каждый из нас, уважаемые читатели, кто по службе не обязан обеспечивать пристойную явку 14 марта, должен своему святому свечку поставить размером с оглоблю. И даже после того, как менее нас счастливые люди обеспечат эту самую явку, пост президента Российской Федерации, добытый в борьбе с такими соперниками, как О. А. Малышкин и Н. М. Харитонов, должен будет несколько умерить свой ослепительный блеск. Пусть в самомалейшей степени, но умерит неизбежно, и лучше от этого не станет решительно никому - даже тем, кто находит, что блеску многовато. Правда, кандидатом может стать такой достойный человек, как В. В. Геращенко, но и это интриги не завяжет: при всем уважении, шансов против В. В. Путина у заслуженного банкира - чистый ноль.
Про эти выборы разговаривать поздно. Ходов, допускаемых законом и небезнадежных по части придания хоть какого-то смысла мартовскому спектаклю, просто-напросто не осталось. Но после него жизнь продолжится - не собираемся же мы век вековать на вскрывшемся 7 декабря пустыре!
Хотя, судя по многим комментариям, не все считают это пустырем, поскольку не для всех ясен ответ на такой вопрос:
Зачем нужна публичная политика?
Затем, чтобы обсуждать и в дискуссиях выковывать варианты развития России - позвольте мне не доказывать, что таких вариантов всегда больше одного.
Прозвучало немало речей, похваляющих Думу четвертого созыва именно за то, что она гарантированно не будет ареной публичной политики: там-де не будут тратить время на политические дискуссии, а будут конструктивно работать - без проволочек принимать нужные стране законы. Почему эти люди полагают, что законы, принимаемые без политических дискуссий, окажутся самыми нужными стране, а не самыми, допустим, вредными, знают только они сами. Общепонятных доводов в пользу такой гипотезы нет. На мой-то вкус, есть неубиенный довод против нее: работа предыдущего нашего однопартийного парламента. Но, коли тот урок нас не научил, давайте разбираться с этим.
История помнит парламент, прозванный охвостьем. Вновь избранный состав думцев стоило бы прозвать древком или черенком: на него можно насадить хоть копье, хоть лопату, хоть грабли, хоть вантуз. Пока же ни лопатного штыка, ни резиновой груши не предъявлено, это - необструганная деревяшка. Откуда должны взяться нужные стране законы? Если из предвыборной программы партии, получившей в Думе две трети мест, то долгонько стране дожидаться.
На это есть два возражения. Первое: три с лишним сотни депутатов Единой России сплотились не вокруг какой-то там программы, которую не читали и те, кто ее писал, а вокруг президента! Курс президента требует четкого и оперативного законодательного оформления - и, пожалуйста, без продиктованных политической борьбой идиотских поправок к законам! Понятно?
Не очень. Курс президента, принято считать, был изложен в его Послании Федеральному собранию. Как мы в Эксперте поняли президентское послание, мы писали (N 19 за 2003 год) - вроде бы логично поняли. Но другие люди, как видно из их вскоре последовавших действий, поняли президентское послание иначе - они принялись бороться с бедностью и удваивать ВВП вовсе не так, как думалось нам. И у этих людей наверняка имеется некая своя логика. Чтобы можно было всерьез рассуждать о голосовательной махине новой Думы как об орудии проведения путинского курса, недостает пустяка: В. В. Путин - лично, а не через самозваные рупоры - должен совсем уж недвусмысленно разъяснить, в чем этот курс заключается.А раз такого заявления заведомо не последует (четыре года не было - не менять же традицию), то и говорить не о чем.
Тут всплывает второе возражение: и в прошлой, еще многопартийной Думе основным источником законодательных инициатив было правительство. Таковым оно останется и впредь - стало быть, однопартийность нынешнего созыва новыми бедами не чревата.
Но и этот тезис не утешает. Не будем повторять нашего мнения о политике правительства. Но что она не вполне последовательна - общее место; стало быть, опять думский вантуз остается без чашки. Да, правительство может измениться, но две наиболее вероятные кандидатуры на пост премьера (Касьянов и Кудрин) особых перемен не сулят, остальных же называемых в кулуарах кандидатов не будем перечислять, чтобы раньше времени не расстраиваться. Так что в лучшем случае в качестве инициатив правительства нас ждут очередные разработки гайдаровского ИЭПП (черт бы побрал сам термин переходный период!), никем - публичной-то политики нет! - толком не критикованные.
И не надо рассказывать, что, мол, анализ этих инициатив будет вести экспертное сообщество. Пока и если такое сообщество не имеет прямого и гласного выхода на власть (то есть опять-таки, пока и если нет публичной политики), оно обречено на вырождение. Уверяю вас, будь хоть сам Якобинский клуб только местом для дискуссий, он живо превратился бы в захудалый танцкласс, Великая же французская революция не состоялась бы за отсутствием идей - и сколько-нибудь подходящих деятелей.
Да-да, и деятелей. Вы заметили, что выборы 7 декабря, перевернувшие Думу, не дали ни одного нового имени? Это не диво - незачем новым людям появляться на поприще, которого нет. А ведь люди очень нужны.
Зачем нужны публичные политики?
Затем, чтобы персонифицировать и тем постоянно удерживать в поле общественного внимания разные варианты развития России.
Страна может обойтись без великих людей: еще древние китайцы подозревали, что великий человек - общественное бедствие. Но страна должна иметь достаточно профессиональных политиков, чтобы персонифицировать воззрения и надежды подавляющего большинства ее граждан; чтобы представлять и отстаивать все (разрешенные законом к отстаиванию) основные взгляды граждан страны на ее настоящее и будущее. Вне публичности сформировать и поддерживать в рабочем состоянии такую труппу заведомо невозможно - разговоры о квазипредставительности президентской администрации пора прекращать за неприличием.
О первом звонке по этой части уже упоминалось: действующему президенту вправду не с кем бороться за высший пост. Давно стало штампом утверждение, что В. В. Путин - единственный в России настоящий публичный политик. Этот штамп - сущая нелепица. Не может быть одного публичного политика (ср.: Это добродетельным можно быть одному, для греха нужны двое. - Г. Гейне). Единственный публичный политик - это не театр одного актера; это хлопок одной ладонью.
Какая-никакая труппа собирается на нехитрой антитезе: те (один постарше, другой помоложе, третий - дама) - за президента, а эти (один помоложе, другой постарше, третий - дама) - против. Теоретически, учитывая неколебимо высокий путинский рейтинг, это могло бы сойти. Но на практике, как мы только что видели, не сработало; отчасти, думаю, опять-таки потому, что не все одинаково понимают, какую стратегию развития персонифицирует президент.
Так что разделение политических амплуа volens nolens придется вести, как оно и положено, по идеям, а для этого - мастерить политические партии. Не те, что были в бюллетенях 7 декабря, уродливые порождения зарвавшихся политтехнологов и накопители для начальства, а настоящие - с программой и идеологией.
Зачем нужны партии?
Не только, как пишут в учебниках, для участия в борьбе за власть. Сейчас они даже больше нужны затем, чтобы в обществе активно сосуществовали разные - и притом устойчивые и внутренне непротиворечивые - воззрения на политику. (А еще затем, чтобы граждане постепенно привыкли различать, в какой конторе какими проблемами занимаются - затем, например, чтобы более никогда ни один деятель, именующий себя правым, не ставил в центр своей предвыборной агитации требование отмены военного призыва.)
Слишком часто слышно, что избиратель устал от политики, от идеологий и т. п. Это отнюдь не подтверждается результатами думских выборов. Они, скорее, навели на мысль, что народ наконец осознал дефицит политики и идеологии. Что было главной неожиданностью в то декабрьское воскресенье? Не провал демократов и не упадок КПРФ, а взлет Родины. Так ведь блок Рогозина-Глазьева и отличился от конкурентов ровно тем, от чего якобы устали избиратели: наличием внятной - сравнительно - идеологии. Не будем спорить о цельности этой идеологии, ни тем более о ее идентификации (последнее - тонкий вопрос: А. Б. Чубайс назвал ее национал-социалистической - и был единодушно освистан, а В. Т. Третьяков назвал Родину социалистами-державниками - и не услышал ни одного возражения; вот что значит знаменитое чуть-чуть, штрих, нанесенный рукой мастера!) - идеологичности хватило , чтобы избиратели, стосковавшиеся по сколько-нибудь упорядоченным речам, повалили валом. Мне не известны факты, заставляющие считать, что такое волшебное воздействие есть эксклюзивный признак именно социалистическо-державной идеологии. Логичнее подумать, что любая внятная идеология, сопряженная с минимально обрисованным контуром чаемого будущего, точно так же должна сразу привлечь тот или иной процент взрослых граждан России. Только это должна быть именно внятная и именно идеология, а не ностальгия по прошлому различной давности с вкраплениями из самых неожиданных субстанций - как у обеих наших партий, гордо именующих себя идеологическими.
В ходе стахановского законотворчества последних лет партиям отстроена в политической системе России гигантская, даже ключевая роль. Что российские партии не вполне реальны, не секрет - и многие (см., например, Эксперт N 15 за 2002 год) сомневались в безопасности такого эксперимента: назначать несущими сугубо виртуальные балки. Пока эксперимент удается плохо. Газета.Ru приводит характерное высказывание известного рекламщика: Все эти партии, какая, к черту, разница, какие у них названия - либералы, демократы, правые или левые, - они все кормятся с рук того или другого олигарха или группы олигархов. Если сегодня на нашем политическом фронте кого-то называть правыми, а кого-то левыми - это только себя забавлять и друг друга обманывать. И партиями эти структуры называть - только беса тешить; что на роль несущих балок они малопригодны, седьмым декабря доказано, думаю, вполне.
Стало быть, что у нас имеется? Гигантская ниша для деятельности партий, определенная законами страны, - раз. Практическая пустота этой ниши (позвольте не тратить место на доказательство того, что Единая Россия не есть партия в обсуждаемом здесь понимании) - два. Не без оснований ожидаемое одобрение публикой любой минимально связной речи - три. Так ведь самое время делать партии! Технология этого дела не чрезмерно сложна, а потому не исключено, что первые серьезные подвижки мы увидим уже в нынешнем году.
Левой партии есть с чего начаться почти немедленно (это я опять о Родине). С правой пока хуже: какая-то невнятная суета - и вокруг отходящего СПС, и помимо него, - и ничего, что обещало бы скорые успехи. И это довольно плохо.
Зачем нужна правая партия?
Если затем, как часто говорили сразу после 7 декабря, что перед людьми неудобно: у всех порядочных есть в парламенте правые партии, одни мы, как голый Вася, - то вовсе не нужна. Когда одного из лидеров Единой России Ф. А. Клинцевича спросили, не смущает ли единороссов, что нынешний парламент остался без правого крыла, тот возмутился: Не согласен с таким утверждением. Давайте разберемся, чего требуют правые и чего добиваемся мы. Я не вижу здесь принципиальной разницы. Мы тоже за частную собственность, за рынок, за многопартийность, за соблюдение прав человека, за развитие демократии. Так что не надо переживать: мы займем эту их нишу. У нас найдутся для этого депутаты. И это чистая правда. Бутафорить за многопартийность, за соблюдение прав человека, за развитие демократии - много ума не надо (интересно только, кто подучил Клинцевича, что это и есть правые идеи?), и актеров на такие роли ЕР без сомнения найдет достаточно. И сыграют они ничуть не хуже, чем их Parteigenossen играют роли центристов. Поначалу назначенные правые, верно, будут несколько уступать Немцову с Явлинским, но со временем и если спрашивать построже - натаскаются. В этом смысле в настоящей правой партии нужды - нет.
Она есть, и весьма насущна, в другом смысле. Не вдаваясь в политологические тонкости (тем более что это слишком модно; то и дело слышишь: Даже студенты, которым я читаю политологию, знают, что... - и следует что-нибудь несусветное) и смиренно признавая, что право-левую классификацию многие понимают по-разному, а многие и вообще отвергают как устаревшую, осмелюсь остаться при простеньком, зато привычном мне понимании. По аналогии с золотым правилом механики можно было бы ввести свинцовое правило политики, там, выигрывая в силе, проигрываешь в расстоянии, - здесь, выигрывая в свободе, проигрываешь в равенстве, и, естественно, наоборот. Поэтому выбор приоритета: свобода или равенство - неизбежен и чаще других осознан. Соответственно, все прошлые, нынешние и, смею думать, будущие политические учения легко разделить на те, что призывают тех или иных видов Равенства добиться, следуя дорогой Свободы, - и те, что обещают неких видов Свободы добиться, начав с установления Равенства. Первые зовут нас делать главную ставку на свободного человека, на себя; вторые - на совершенствование общественного устройства, на всех, на других. Первые удобно именовать правыми, вторые - левыми. Приверженцы и тех, и других необходимы в благоустроенном обществе, только роль у них разная.
Аргументировать надобность левых есть тьма искусников без меня, но и я в этой надобности не сомневаюсь. Сегодня левых на любой вкус многовато; единственная, кажется, идея, сильно звучавшая в недавней кампании, идея как можно более полного изъятия природной ренты, есть идея сугубо эгалитарная, а значит, стопроцентно левая. Не оспаривая разумности и легкой осуществимости изъятия ренты, отмечу образцовую типичность замысла. Целесообразны такие-то и такие-то социальные улучшения, на них нужны деньги, а потому повысим такие-то и такие-то налоги - классическое рассуждение левых. Сильные голоса такого рода необходимы - хотя бы ради стабильности.
Но они не должны безраздельно царить. Без парирующих их правых голосов (в рамках того же примера: Такие-то социальные программы нужно заменять стимулированием частного сектора, предоставляя дееспособное большинство собственным заботам; бюджет избавится от таких-то затрат, и можно будет снизить такие-то налоги) эгалитарная политика быстро переведется на русский язык и станет уравниловкой; та неизбежно приведет к непролазной стагнации; а там не за горами и судьба, на наших глазах постигшая страны развитого социализма. Правую политику можно сколько угодно костерить, что всегда и делается, но только она, освобождая дорогу вверх тем, у кого есть силы для подъема, создает и поддерживает в обществе ту разность потенциалов, которая, как все мы учили в детстве, и есть единственная база для совершения какой бы то ни было полезной работы.
(Читателям, знакомым с началами термодинамики, скажу еще короче: левая политика самой сутью своей обречена с наилучшими намерениями увеличивать энтропию. Из одного этого очевидна острейшая - под угрозой тепловой смерти! - необходимость во влиятельной правой партии.)
Словом, так: разрешать от уз творческую энергию нации, наполнять летучим газом легкий шар - дело правых. Навешивать на рвущийся вверх шар корзину с балластом, что тоже важно, - дело левых. Что сегодня актуальнее для России, каждый да решит сам.
Какие идеи может выдвинуть правая партия?
За вычетом отнять и поделить, - почти любые, поскольку правые партии бывают очень разными. Нас интересует лишь один их подвид. Читатели Эксперта знают, что стержневая задача возрождения нашей страны есть, на наш взгляд, задача совместить, сопрячь, гармонически соединить идею России с идеей свободы. Мы убеждены, что только на этом пути возможен подъем творческих сил страны и, следовательно, ее сохранение и долгое процветание. Партию, которая поставила бы своей целью решение этой задачи и которая, по нашим расчетам, получила бы поддержку довольно многочисленных и притом самых активных страт общества, будем условно звать либерально-консервативной - консервативно-либеральной точнее по смыслу, но хуже фонетически. Так вот, какие идеи могла бы выдвинуть ЛКПР? Вот один из возможных перечней.
(Оставим в стороне вопросы экономической политики. Материалов на эту тему в нашем журнале много, поэтому нас иногда упрекают в чрезмерном экономизме наших предложений - будто мы, как марксист-начетчик из Института красной профессуры, тупо верим, что экономическое бытие определяет все уровни сознания и является базисом каждой надстройке. Упрек несправедлив - мы прекрасно понимаем, что есть вещи поважнее бизнеса.)
Главная идея уже названа: приоритет свободы перед равенством. Разумеется, речь не идет о бинарном выборе (ноль равенства - единица свободы). Речь идет о динамическом балансе свободы и ответственности, прав и обязанностей. В предельном упрощении это выглядит, например, так: ты волен брать, если тебе хватает на то сил, все больше прав - но с правами ты берешь на себя и обязанности; ты ответствен в полную меру своей свободы - а потому свободен ровно в меру своей ответственности.
Отменяются ритуальные приседания вокруг знаменитых прав человека. У человека вообще нет в этом мире никаких от рождения наличных прав - кроме разве права когда-нибудь умереть. Но можно говорить о том, что каждый конкретный человек своим трудом и творчеством, а в известной степени еще и трудом и творчеством своих предков зарабатывает лично свой объем прав. (Поэтому, кстати, вполне возможен серьезный разговор об избирательных цензах.) Нет никакого естественного равенства людей - естественно, скорее, их неравенство; но общество обязано гарантировать некий равный набор прав каждому своему члену. Этот набор даже в процветающей стране должен быть весьма умеренным (правда, к нему обязательно прилагается принцип равенства перед законом). Социальное расслоение, если оно не чрезмерно, не является злом: существование разных общественных классов неизбежно - и каждый из них по-разному, но равно необходим для органичного развития общества в целом.
Сама эта органичность есть ценность очень высокого порядка; отсюда подчеркнутое внимание ко всей системе национальных традиций, начиная, разумеется, с религии. Роль религии в жизни страны весьма существенна. Обладает индивидуум личной религиозностью или нет, он обязан в должной мере уважать значимость традиционной веры. Только так можно добиться, чтобы всеми признавалось наличие одних и тех же неизменных, незыблемых (не нами началось, не нами кончится) оснований общественного устройства. Только на этом фундаменте надежно стоит каркас государства - всеобщее уважение к закону, праву, легитимности - и, как следствие, к власти.
Власть, в свою очередь, должна безоговорочно уважать закон - и как принцип, и писаные законы страны. Необходимейшей чертой власти должно стать безусловное сознание своих пределов, а первейшей обязанностью общества и делом чести правой партии - принятие адекватных мер против вечной опасности возникновения тирании (так, даже при идеально демократическом правлении должны приниматься меры против превращения в тиранию власти большинства). Именно для этого следует добиваться как можно большего - при наличных реалиях - разделения власти.
Я непоправимо сбился на скороговорку, пора закругляться. А ведь еще не упомянуты принципы судьбоносной важности - невозможность свободы (да и сколько-нибудь добротного порядка в стране) без частной собственности; безоговорочное следование национальным интересам (например, признание международных организаций строго в той степени, в которой это выгодно России). .. Но это даже хорошо, что конспект получился неполным и лишенным подробностей - каждый миллиметр конкретизации и дополнений оборачивается в подобных случаях тоннами дискуссий, а спорного и так наговорено достаточно. Детали, как говорят в деловых кругах, - обсуждаемы.
Александр Привалов
12.01.2004
http://www.chubais.ru/cgi-bin/cms/smi.cgi?news=00000002238
