Сила Российской академии наук в ее профессионализме и консерватизме. Такова точка зрения вице-президента РАН, директора Института физических проблем им. П.Л. Капицы РАН Александра Андреева, которую он изложил в своем интервью корреспонденту "Известий" Сергею Комарову. Александр Федорович, Российская академия наук выглядит как нечто неизменно стабильное. Так ли это?
- Видите ли, Академии наук свойствен здоровый консерватизм, и это хорошо. Ведь главное в том, чтобы неаккуратными движениями не разрушить то, что есть. За без малого триста лет истории мы накопили огромный положительный опыт, традиции, отказываться от которых не всегда разумно. Хотя нынешнее бедственное положение Академии требует изменений, которые должны привести к лучшему.
А каково главное отличие Российской академии наук от подобных структур за рубежом?
- Наверное, основная отличительная черта от академий в других странах такова: Российская академия наук - независимая организация, которая находится на государственном финансировании. И средства эти распределяют сами ученые в соответствии с принципами и приоритетами, выработанными ученым сообществом. Так всегда было и должно быть. Главная цель деятельности академических институтов - получать фундаментальные знания. Такая деятельность очень важна для страны, ведь именно она формирует и сохраняет интеллект в обществе. А рассуждать о том, что Академия наук должна сама себя содержать, может только человек, очень далекий от науки. Это невозможно. Надо признать, что наша страна всегда имела отсталую экономику, невосприимчивую к новшествам. Поэтому только финансируемая государством структура может защитить интеллект от неблагоприятных условий.
Сколь оптимальна, на ваш взгляд, такая форма организации науки в России?
- История показывает, что очень эффективна. Последние век-полтора в России делают передовую науку. Об этом свидетельствует эксперимент, поставленный самой жизнью в последнее десятилетие XX века, когда начался массовый отъезд наших ученых за рубеж. И оказалось, что они там востребованы. Их подготовка столь высока, что сейчас в Европе или США, а то и в Японии редко встретишь лабораторию, где бы не была слышна русская речь. Более того, наши ученые занимают весьма престижные места, вытесняя местных специалистов. Так кризис в России постепенно перерастает в общемировой кризис науки.
Что вы имеете в виду?
- Я имею в виду наших студентов и аспирантов. Они столь хорошо подготовлены и трудолюбивы, что местные студенты не могут с ними конкурировать. Ведь наши там борются за жизнь, местные же молодые люди не собираются тратить на работу свободное время. В результате, например, в физике они не видят для себя перспектив и не идут в университеты на специальности, связанные с этой наукой. Ну а дальше у руководства университета возникает мысль: а не закрыть ли нам физический факультет? Зачем мы будем учить одних иностранцев? К сожалению, для нас такое международное сотрудничество жизненно необходимо. Из-за того, что финансирование науки в России упало в десятки раз, у наших институтов нет современного оборудования. Мы посылаем студентов и аспирантов за границу, и они там выполняют отличные работы на первоклассном оборудовании. Благодаря этому, скажем, наш институт может отбирать себе лучших студентов из того же московского Физтеха.
А эти студенты потом возвращаются?
- Возвращаются, хотя и не все. Самое интересное, что ситуацию с отъездом молодых специалистов можно легко решить одним небольшим усилием государства. Дело в том, что сейчас в московские институты идут молодые люди, приехавшие из провинции. Для них главная проблема - квартира. Ведь купить жилье в Москве на академическую зарплату им не удастся никогда. Но когда они уезжают за границу, им сразу же удается снять квартиру. Если бы наше правительство давало ипотечный кредит молодым ученым, это резко изменило бы ситуацию. Тут не надо много денег, нужно лишь политическое решение.
Вы хотите сказать, что молодым ученым сегодня хватит академической зарплаты на жизнь?
- Сейчас зарплаты стали вполне достаточными, чтобы жить в Москве. Они невелики, но когда решен вопрос с жильем и ты спокойно занимаешься любимой работой, можно стерпеть некоторый недостаток средств. Ученый ведь самодостаточен.
Говорят, что физические журналы РАН, выходящие на английском языке, недавно сменили издателя и теперь издаются в России. Это шаг к лучшему?
- Сначала я довольно долго был противником этой идеи. Почему? Опять же по причине здорового консерватизма, чтобы не разрушить работающую систему. Но сейчас я признаю, что дело оказалось весьма полезным. Ведь раньше переводить наши журналы на английский язык и распространять их по миру академии помогал американский Институт физики. И помощь этой уважаемой организации была очень полезна. Но ведь издавая наши журналы в Америке, мы обеспечиваем рабочие места и весьма высокие по нашим меркам зарплаты американским специалистам. Понятно, что делать это в России дешевле и логичнее. Организовав производство в России, мы действительно стали получать заметно больше денег от продажи журналов.
А что вы можете сказать про школьное образование, которое сейчас хотят активно реформировать?
- Реформа школьного образования - это дело социально-политическое. Ведь от того, что мы сегодня заложим в ребенка, зависит будущее нашей страны. Нет сомнений, что реформировать надо. Это же невозможно, чтобы в старших классах было по восемь уроков. Такая нагрузка чрезмерна. Но прежде чем что-то менять, требуется четко сформулировать, что мы хотим получить на выходе. В зависимости от этого определить, сколько часов должно отводиться на спорт, сколько - на гуманитарные науки, а сколько - на естественные. Именно здесь должны быть приняты политические решения. Ну а уж как делить эти часы между отраслями знания, научное сообщество вполне может договориться.
Что касается учебников, то их очень трудно создавать. Например, Киселев, по которому я учил математику, всю свою жизнь изменял и совершенствовал свой учебник. Несомненно, писать учебники должны те люди, которые долго и успешно преподают детям. Вряд ли с этим справится ученый. Тут нужно быть не только специалистом, но и педагогом. К сожалению, учебники по естественным наукам часто имеют большой недостаток: рассказав детям о последних достижениях науки, они создают иллюзию понимания. Как правило, это полузнание, ведь сложные явления невозможно полноценно объяснить ребенку. Несомненно, из каждого учебника должно следовать, что знания неполны, они просто соответствуют уровню квалификации ученика.
Не следует ли из этого, что Академия наук должна рецензировать школьные учебники?
- Академия наук, конечно, должна рецензировать учебники. Мы можем, как профессиональный коллектив, проверить грамотность изложения фактов, их соответствие современным знаниям. Но ученые не могут оценить пригодность учебника, это может сделать только педагог. Однако главное не написать рецензию, вопрос в другом - кто ее прочитает и будет принимать решение. Если этот человек малопрофессионален, то никакая рецензия ему не поможет отличить хороший учебник от плохого.
