Григорий Выгон: Основной недостаток Энергетической стратегии в том, что ее просто нетНазад
Григорий Выгон: Основной недостаток Энергетической стратегии в том, что ее просто нет
Григорий Вадимович, сегодня правительство будет обсуждать энергетическую стратегию до 2020 года. Она предполагает, что ТЭК будет локомотивом роста до 2010 года. И в модернизацию ТЭКа надо вложить в этот период $660-810 млрд. Естественно, что для осуществления таких вложений нужно повышать тарифы. Но теперь это противоречит Посланию Президента, потому что Путин вполне ясно дал понять, что тарифы нужно ограничивать и не давать им расти огромными темпами. Что же теперь - 3-летняя работа над энергетической стратегией пойдет насмарку?
Во-первых, не трехлетняя: первая попытка сформулировать Энергетическую стратегию была предпринята еще при правительстве Гайдара, в 1992 году. В 1995 году была более-менее серьезная вторая версия, в 2000 году - третья, еще две - в 2002 году. То есть это шестая по счету версия, думаю, не последняя. Мы живем без стратегии уже 11 лет, и дальше будем жить.
Во-вторых, в тексте самой стратегии утверждений о том, что ТЭК - локомотив экономического роста, нет. Речь идет лишь о том, что ТЭК играет важную роль в экономике страны. В этом сомнений нет. Хотя конечно, тезис о локомотиве всегда подразумевается неявно. Он эксплуатируется сырьевиками уже на протяжении многих лет, и было бы странно, если бы Минэнерго не подчеркивало роль ТЭК при всяком удобном случае. Другое дело, что такая экономика, по большому счету, нам в долгосрочной перспективе совершенно не нужна и роль ТЭК должна уменьшаться.
Далее, я бы не стал противопоставлять эти два документа - Послание Президента и Энергетическую стратегию. Мало того, что оба они являются декларативными, у них еще разные временные горизонты и, естественно, цели. Послание рассчитано, прежде всего, на избирателей, и в лучшем случае смотрит на год вперед. У Президента свой интерес перед выборами. Никакому Президенту или кандидату в Президенты не хочется повышать тарифы накануне выборов, провоцировать инфляцию, вызывать недовольство населения - это совершенно естественно. Но приносить в жертву политическим интересам будущее Газпрома и РАО ЕЭС нельзя, и никто этого делать не собирается. В конечном итоге и Президент, и все мы заинтересованы в том, чтобы газовая отрасль, электроэнергетика и МПС у нас функционировали нормально. Сейчас ведутся различные споры, насколько повышать те или иные тарифы, но главным критерием при проведении энергетической политики все-таки должно быть не только недовольство населения или отдельных компаний, которые потребляют много электроэнергии или газа. Надо учитывать тот простой факт, что от РАО ЕЭС и Газпрома очень много зависит. По большому счету, жизнь страны. Поэтому они должны надежно функционировать, иметь устойчивое финансовое положение. А при нынешних тарифах на газ и электроэнергию эти компании поставлены в довольно трудное положение. Исходя из долгосрочных целей, понятно, что тарифы должны повышаться, а рынки - либерализованы.
К самой Энергетической стратегии, ко всем ее версиям, у меня остается неприязненное отношение. Стратегия сегодня - это просто набор тезисов. Хотя многие из них совершенно справедливые. Например, целью энергетической политики государства декларируется максимально эффективное использование природных ресурсов для роста экономики и повышения благосостояния граждан России. Или то, что главным средством решения задач Энергетической стратегии является формирование цивилизованного конкурентного рынка. На самом деле это лишь пустые слова, дань общественному мнению. У тех, кто пишет эти стратегии, до повышения благосостояния граждан или создания конкурентного рынка, нет абсолютно никакого дела. Стратегия пишется в интересах сырьевиков, причем в основном - нефтяников.
В основу стратегии опять положены только два базовых варианта социально-экономического развития страны - "умеренный" и "оптимистический", тогда как еще в школе учат при сценарном анализе рассматривать хотя бы три варианта, причем среди них обязательно должен быть пессимистический. Где-то в стороне рассматриваются еще "благоприятный" и "критический" варианты, но их как бы и нет, предполагается, что все будет хорошо. Интересно, что в оптимистическом сценарии курс рубля к доллару к 2020 г. прогнозируется на уровне 33,9, а в умеренном - 37. При этом цены на нефть предполагаются соответственно 30 и 18,5 долл. за баррель. С чего это, интересно, делается вывод, что высокие цены и крепкий рубль - это благо для экономики?
Новый вариант стратегии отличается от старых в основном пересмотром в сторону увеличения прогнозов добычи. Например, в 2000 г. утверждалось, что добыча нефти не превысит к 2020 году 305-360 млн. тонн. Спустя два года эта планка была легко пробита и в 2002 г. прогнозировали уже 420-460 млн. Сегодня мы имеем прогноз 450-520 млн. тонн. Для газа и угля соответствующие оценки были повышены менее значительно. Так, прогноз производства газа изменился с 660-700 млрд. куб. м в 2000 и 2002-м до 680-730 сегодня, а угля - с 340-430 млн. т в 2000 г. и 365-450 в 2002 г. до 375-445. Оценка производства первичных энергоресурсов в 2020 г. увеличилась с 1525-1740 млн. т у.т. в 2000 г. и 1760-1940 в 2002 г. до 1810-2020. Очередной раз пересмотрели показатели ТЭБ, а что толку? Действительно ли увеличение добычи и экспорта приведет к повышению благосостояния граждан России?
Я думаю, что на конкретные цифры, вроде этих или прогнозного объема необходимых инвестиций обращать большого внимания не следует. Они, как обычно, взяты с потолка, и совершенно не обоснованы. Сколько необходимо инвестировать и добывать частные компании решают самостоятельно без подсказки сверху. В основном это определяется внешней конъюнктурой и корпоративной культурой топ-менеджеров. Государство может скорректировать планы компаний, например, заморозив строительство трубопроводов или повысив налоги. Но до сих пор подобные решения принимались спорадически, без расчетов, а лишь для решения конъюнктурных задач. Основной недостаток Энергетической стратегии не в том, что она в чем-то противоречит Посланию Президента, а в том, что ее на самом деле нет.
