Магазинчик в ста метрах от здания "Вестей". Дядя выбирает бутылку.
- Вот эту водку пить можно?
- Да ее знаете, кто пьет? Журналисты, телевизионщики! Мы их отравим - через час об этом узнает вся страна!
- Они разве тоже водку пьют?
- Так это ж Российское телевидение! Виски им пить, что ли? Водка - супер, берите.
- Ну дайте, что ли, как для журналистов...
Водка, как следует из живописных, но надрывных рассказов отдельных пишущих коллег, эпизодически способствует лирическому настрою, но непременно конфликтует с технологией. А технологии в "Вестях" столько, что место остается только на ключевую воду в огромных бутылках с краниками. И без водки все кругом "супер-супер".
Система
Первым делом в редакции показывают свою гордость - компьютерную систему NewStar. На нее нанизана вся редакционная работа. Система объединяет ленты информагентств, архивы программы (текст любого репортажа, любой дикторской подводки) и монтажные листы. Они похожи на большую живую мигающую таблицу с множеством клеток и со светофорчиками.
Сверху вниз идут "заставка", "здравствуйте", "анонс", "Дума", "Самолетов", "Касьянов" и еще двадцать-тридцать строк. И для "Касьянова" (что значит интервью премьера), и для "Самолетова" (это репортаж корреспондента Самолетова) в отдельных клетках записан тип материала (есть "бе-зе", то есть без звука, диктор читает текст поверх картинки, есть "ве-эм-зе" - видеозапись с голосом репортера, редактора называют их ласково "безешки" и "веэмзешки"), компьютером подсчитан хронометраж, вписано имя редактора и его комментарии, заканчивается строка светофорчиком. Светофорчик - индикатор готовности репортажа, текста к эфиру: красный свет - не готов, желтый - в работе, зеленый - сдан.
Вся работа над выпуском складируется в компьютер, а не в папку с тесемками. В компьютере тексты пишутся, правятся, ставятся в сетку выпуска, меняют свое в ней место.
Творческие метания запротоколированы. У каждого журналиста и редактора есть свой пароль доступа к системе, который автоматически ставится под внесенными тобой изменениями. Вот написал журналист текст репортажа и поставил в монтажный лист в такое-то время. Вот текст поправил редактор. Потом в текст заглянул ассистент режиссера и тоже что-то исправил. Может, переставил в конец программы или вовсе на следующий выпуск перенес. Все ходы, то есть входы, в файл записаны. Если кто чего напортачил, найти крайнего будет легко.
В "Вестях" уверяют, что ни у какой другой отечественной службы новостей NewStar"а нет. Хорошая система, удобная. Главное, чтобы не зависала в ответственный момент. И не зависает.
Люди
План вечернего выпуска обсуждается на утренней одиннадцатичасовой летучке, там же расписываются "назначения" - кому, что, где и когда снимать и как туда попасть. День моего посещения был сравнительно спокойным - самолет в Медину еще не угнали, вотум недоверия правительству уже провалили, президент отдыхал на таежной заимке. Поэтому для вечерних "Вестей" думско-правительственный репортер Овсянников делал не событийный, а обзорный сюжет про работу премьера и вице-премьеров: они обильно совещались и кучно заседали. К семи вечера, когда до эфира оставался час, он уже написал и записал свой текст, теперь с монтажером Петей собирает картинку с четырех кассет.
Перед монтажером два монитора: на одном - черновая запись, на другой выводится смонтированный репортаж. На пульте большущая круглая ручка, ею запись быстро-быстро перематывают. "Буль-буль-буль-Кудрин", - говорит закадровый Овсянников, и Петя, неслабо стукнув по какой-то кнопке, приклеивает к слову "Кудрин" выступающего с докладом вице-премьера. "С монтажером не болтать", - говорит мне заглянувший администратор. Да уж, человек, сокращающий речи вице-премьера до "буль-буль", наверняка будет суров с болтунами вроде меня. Его смена - девять часов, с шести вечера до трех утра.
- А что у нас есть? - Овсянников изучает разбросанные на столе кассеты. - О, внеочередное собрание акционеров - супер. Потом к Касьянову поставим Белый дом вот этот, из-под моста - отлично! Потом внутренности кабинета, как будто Касьянова. А потом проход Грефа (когда кто-то куда-то в кадре идет. - М. Ж.). Вы проход сняли? - это он подошедшему оператору.
- Проход сняли. Сзади.
- Сзади? Со спины? Кто его знает со спины?
Оператор переходит в контратаку:
- А ты вот говоришь, что Греф "у себя, в Центре стратегических разработок", а мы его снимали у него, только в министерстве.
- Ага, Греф у себя, но в министерстве! Спасибо, что сказал. - Овсянников поворачивается к компьютеру и меняет в своем тексте "центр" на "министерство". - Супер-супер, зе бест. (The best (англ.) - лучшее, отличное. - М. Ж.)
Судя по количеству "Отлично!", "Супер!" и "Супер-супер, зе бест!", нет другой такой радости для репортера Овсянникова, как клеить Кудрина к Касьянову, и это хорошо. Монтажер Петя и репортер Овсянников хладнокровно заканчивают монтаж за пять минут до эфира.
Эфир
Монтажки находятся на верхнем уровне большой ковролиновой ямы ньюс-рума. Снизу - зигзаги редакторских столов, дальше распялена ширма-задник, за которой уже сидит Евгений Ревенко. Перпендикулярно к монтажкам - большая аппаратная, где сидят шеф-редактор, режиссер, продюсер выпуска (у каждого ведущего - своя режиссерская команда), там же редактор титров и видеоинженеры. Одна стена аппаратной вся завешена мониторами: четыре плана ведущего с четырех камер (на них сейчас, за пять минут до эфира, видно, как гримерша пудрит ревенковский нос и поправляет ему воротник: кадр - место публичное), телесуфлер, застывшее фото подстреленного сегодня депутата с титрами к нему, кадр с репортером, готовящимся к прямому включению откуда-то из Замоскворечья, и самый большой монитор с крупной надписью "Выходной сигнал" - это то, что мы видим по телевизору, уже со значком РТР в верхнем левом углу. Вверху монтажного листа загорается красная полоса готовности номер один.
- Мотор! - очень сурово говорит в свой микрофон режиссер, и на "Выходном сигнале" летят буквы заставки "Вестей". - В кадре! - говорит он Ревенко. Тот мгновенно принимает серьезный вид и начинает: "Здравствуйте! В эфире "Вести".
Вторым номером идет репортаж Овсянникова. Найденные при мне съемки Касьянова и его кабинета идут под фразу "Лицензирование стало настоящей бедой для многих предпринимателей и кормушкой для коррумпированных чиновников".
Большинство тем перешло в восьмичасовые новости из дневных. Есть и специальные большие репортажи. Вот четырехминутный сюжет про выборы в Коломне Константина Семина. Интересная съемка, ироничный текст - вся аппаратная вслух комментирует: хорошо, супер! На мониторе видно, как Ревенко, по-школьному сложив руки на столе и улыбаясь, смотрит репортаж. Все - и аппаратная, и ведущий - хором смеются реплике: "Нам сказали, за кого голосовать, а я и забыла, за кого. Как же я теперь?" За пять секунд до конца сюжета - ведущий по тому же монтажному листу видит, сколько секунд осталось, - Ревенко поправляет свой галстук и снова серьезнеет.
- Хорош? - оглядываясь на меня, шепчет продюсер. - Хорош, хорош, - шепотом же отвечают инженеры.
- Какая Коломна хорошая, а! Молодец, Костя! - обнимают автора коломенского сюжета в коридоре. Хвалить коллег - это здорово, это супер.
- Да-а, восемь минут отличной съемки пришлось выкинуть!
- Супер-супер, зе бест! - мимо проносится девушка-редактор. Все бегут к бутылке воды с краником - от адреналина пересохло во рту.
На выходе в мой пропуск заглядывает обязательный охранник.
- Вы у нас работаете?
- Нет, я про вас пишу.
- Отлич-ч-чно! Супер!
Знаю-знаю: зе бест.
На "Вести" смотрела Мария ЖЕЛЕЗНОВА
19.03.2001
http://2001.novayagazeta.ru/nomer/2001/19n/n19n-s22.shtml
