Алексей Ведев: Такой рыночный инструмент, как процентная ставка, обязан заработатьНазад
Алексей Ведев: Такой рыночный инструмент, как процентная ставка, обязан заработать
Алексей Леонидович, в докладе Минэкономразвития о ситуации в экономике России в январе 2006 года констатируется, что эффект девальвации рубля к доллару, полученный в результате дефолта 1998 года, полностью исчерпан. То есть, небольшой запас у нас остался, но только по реальному эффективному курсу рубля, номинальный курс уже превысил додефолтный уровень. При этом многие эксперты говорят об исчерпании девальвационного эффекта чуть ли не как о трагедии - мол, неокрепший отечественный производитель не выдержит конкуренции и все будет плохо. Но, может быть, наоборот, это хорошо, поскольку в более суровых, более сложных условиях отечественным производителям придется повышать эффективность, а кроме того открываются новые возможности для обновления мощностей за счет приобретения импортного оборудования. Какова Ваша точка зрения?
Когда говорят, что исчерпан эффект девальвации, ситуацию сравнивают с 1997 годом, потому что тогда была сравнительно низкая инфляция, во-первых. Во-вторых, наметились некие признаки роста. Однако, я категорически против того, чтобы сравнивать ситуацию с 1997-м или с 1913-м годом, потому что обычно такие сравнения делаются либо с равновесным, либо с условно называемым оптимальным годом. 1997 год не является ни одним, ни другим, поскольку были совершенно разные, как внешние, так и внутренние условия. Внешние условия - низкая цена на нефть, внутренние условия - стабильность, которая была достигнута благодаря значительному развитию финансовых рынков и существенному притоку капитала на рынок ГКО, на финансовый рынок. Истоки финансовой стабильности и обменного курса рубля были принципиально иными, нежели сейчас. Именно поэтому мне кажется, что это сравнение бессмысленно. Тогда как сам по себе эффект девальвации имел место быть, курс рубля снизился примерно в 4 раза, что стимулировало интенсивность процесса создания импортозамещающих производств. Мы можем обсуждать тенденции, например, тенденцию укрепления курса рубля или тенденцию снижения конкурентоспособности российских предприятий на внутреннем рынке, а проигрыш конкурента сравнить с импортом. Но исчерпание эффекта девальвации в принципе методологически неправильно.
Сейчас можно лишь констатировать, что процесс проигрыша внутреннего рынка импорту продолжается. Не то, что с января что-то произошло, а просто ничего не прекращалось. Идет постепенный проигрыш, поскольку потребительский импорт растет большими темпами. В физическом выражении это от 16,5% до 25-28%, тогда как показатели роста реальной российской экономики гораздо ниже.
В связи с дискуссиями по поводу эффекта девальвации возникает необходимость обсуждения привязки, зависимости рубля от мировых валют - от доллара и евро. Если в середине 1990-х гг. речь могла идти о долларизации российской экономики, тогда доллар был главным ориентиром, то сейчас приходится "долларизацию" закавычивать, поскольку в нее входят и евро, и другие индикаторы.
Под долларизацией имеется в виду замещение во внутренних расчетах и сбережениях национальной валюты какой-то мировой валютой. Мы можем назвать это просто "у.е.-изацией".
Коль скоро сейчас рубль укрепляется, коль скоро эффект девальвации (как говорит Минэкономразвития) исчерпан, может, ЦБ стоит перейти к более активной политике по определению стоимости национальной валюты, может, пойти на большее укрепление рубля и на окончательную "дедолларизацию"?
С одной стороны, эта тема объективно обсуждается, потому что такова политика Центрального банка. Ситуация в последние годы на валютном рынке такова, что спрос стабильно всегда ниже предложения и курс рубля определяется очень высоким положительным внешнеторговым балансом. Обменный курс сейчас не имеет какого-то рыночного или равновесного ориентира и определяется только действием Центрального банка, хотя понятно, что на курс рубля воздействуют две силы. Одна сила тянет его вверх - это интересы реального сектора (обменного курса или, наоборот, снижение курса). Соответственно, укрепление рубля отвечает объективно сложившимся дисбалансам спроса и предложения, а также интересам по финансовым активам. В этом контексте Центральный банк находится между двух огней, но отдает некоторое предпочтение укреплению рубля для борьбы с инфляцией. Мне кажется это достаточно ложной и опасной целью - укреплять рубль, потому что процесс дедолларизации напрямую не столько связан с обменным курсом рубля, сколько сюда еще добавляются процентные ставки, которые уже три года находятся в отрицательной реальной области, что делает сбережения в национальной валюте убыточными. В этом смысле многие банки-участники финансового рынка, в том числе, и население, пытаются играть на ожидании того, что рубль будет укрепляться. На этом укреплении они получат дополнительный процент к своим сбережениям. Но эта ситуация достаточно опасна. Я думаю, что инфляцию мы не победим, процесс дедолларизации мы этим не ускорим, но в конкурентной борьбе проиграем.
Из этого можно сделать вывод, что ЦБ просто надо сделать процентную ставку реальным инструментом.
Как минимум, там два вывода: а) такой рыночный инструмент как процентная ставка должен или обязан заработать; б) оптимальная политика и тонкая настройка курса. Самое опасное, что сейчас можно сделать, - ЦБ четко определить ориентир на укрепление рубля на ближайшие три года. Я считаю, что это не стабилизирует, а, наоборот, дестабилизирует рынок.
С Вашей точки зрения, нужна ли сейчас дедолларизация или то, что российская экономика долларизована, является благом?
Во-первых, она не очень долларизована, тенденция к вытеснению мировых валют из внутреннего обращения и сбережений идет постепенно. Этот процесс идет и идет, это приближение к нормальной рыночной экономике. Весьма странно выглядело бы население Германии, размещающее свои депозиты в юанях или долларах. Там размещение идет в евро, условия таковы, что инфляция ниже, чем процентные ставки по депозитам. По депозитам получается небольшой плюс, но по срочным инструментам он выше. Процесс отказа от чужих валют и работа в национальной валюте свидетельствуют о развитости экономики и финансовой стабильности. Этот процесс объективно идет и его вовсе не обязательно подстегивать обменным курсом взамен на что-то. То, что можно сравнить с полной конвертируемостью, является результатом, а не целью, также как дедолларизация. Я считаю, что она сейчас никому не мешает, процесс естественно идет, а приносить в жертву другие цели для того, чтобы обеспечить этот процесс, не стоит.
Приводя пример Германии, мы понимаем, что это страна, входящая в объединение стран, обладающих свободно конвертируемой мировой валютой - евро. Страны со свободно конвертируемыми мировыми валютами не зависят от привязки к каким-то другим валютам. А есть ли примеры стран, не обладающих мировой валютой, но при этом не имеющих зависимости от чужиз валют?
Первое, что приходит на ум, - Япония. Там полностью конвертируемая валюта, но не мировая. Но это уже терминологические вещи. Есть еще Южная Корея, которая является страной, которая достаточно поздно ввела конвертируемость. В конце 1980-х гг. в Южной Корее была ограниченная конвертируемость воны, тем не менее, это страна, которая не страдает от долларизации в экономике. Использование мировых валют - бегство от нестабильной валюты и финансовой нестабильности. Надо побороть инфляцию, надо построить нормальную финансовую систему и процесс дедолларизации ускорит динамику обменного курса.
1 марта 2006
http://www.opec.ru/comment_doc.asp?d_no=59839
