Политика - грязное дело? Спорить не буду. Скажу другое: вымазываться в этой грязи или оставаться чистым - зависит от самого человека.
Если посчитать, сколько раз меня, как теперь выражаются, кидали - обманывали, предавали, подводили, били по голове, - то самым естественным после этого было бы озлобиться, возненавидеть весь мир и жить только во имя мести. Или уж по крайней мере выковать непробиваемую защитную броню: ни на что сердцем не реагировать.
Со мной почему-то ничего такого не произошло. Я знаю, что никому верить нельзя, и все равно продолжаю верить.
Самая лучшая защита от подлости - простить ее заранее. Я даже особый прием применяю. Придти и сказать: "Я тебе заранее прощаю, потому что знаю - ты все понимаешь, тебе стыдно, хоть ты никогда в этом не признаешься. Сейчас тебе неприятно это слышать, но на будущее запомни: я тебя простила".
Для меня главное - получать от жизни фан. А какой может быть фан, если вокруг тебя одни враги!
Чтобыне потерять себя, условие только одно: занимаясь политикой, вы отделяете все, что в ней от Бога, - от дьявольских искушений. Не допускаете, другими словами, чтобы амбиции съели душу. Вы готовы к любой судьбе. Может быть, вы исчезнете в никуда при очень зыбкой надежде, что останется после вас какой-то слабый след и поотом когда-нибудь кто-то подхватит ваши идеи. А может быть, и продвинитесь на какие-то позиции, с которых сможете дать этим идеям реальный импульс.
Если такая внутренняя готовность есть, у вас все получится. И никакая грязь к вам не прилипнет, и вы останетесь самим собой, не превратитесь в монстра и сможете общаться с нормальными людьми на их языке.
Я не в позиции большинства, от которого зависит сегодня судьба России. Моя работа - превратить меньшинство в большинство.
Цель политики - управлять жизнью. И в этом - самый страшный ее яд. У вас вдруг появляется иллюзия, что ваши занятия - это и есть сама жизнь, а все, что остается вне поля зрения, - это такие пустяки, что ими спокойно можно пренебречь. Вот тогда и происходит то перерождение, которое делает политика персоной нон грата в кругу нормальных людей. Он черствеет, скучнеет, превращается в робота.
Против этой напасти у меня тоже есть надежный иммунитет. Я слишком сильно люблю жизнь со всем, что она в себе несет, - со всеми ее нелепостями, случайностями, величайшими таинствами и забавными сюрпризами. Самая большая радость на свете - жить, и ни одной минуты этой радости я никогда и ничему не принесу в жертву.
Если я отказываюсь строить карьеру по стандартным схемам, которые обязательно оборачиваются потерей себя, значит, и искать мне приходится свои, ни на что не похожие приемы, и таких же выбирать помощников, имеющих особый взгляд на мир. А высмотреть их нелегко, потому что это люди не тривиальные.
Сохранять себя помогает общение с людьми, наделенными высоким энергетическим потенциалом. До самозабвения люблю праздники и думаю, что не польщу себе, если скажу, что умею их устраивать. Настоящее спасение - книги, искусство, музыка. При этом во вкусах я тоже мало с кем совпадаю.
Для серьезных занятий политикой необходимо иметь внутренний компас, который я назвала бы чувством страны. Я знаю о России гораздо больше, чем могу подтвердить ссылками на информационные источники, на книги, на высказывания сведущих людей. Чувствую ее болевые точки, пределы ее выносливости. Чувствую вулканическую мощь задавленной, не получающей выхода энергетики. Чувствую, что пойдет ей на пользу, а что скорее повредит. В работе это именно компас, а не средство передвижения. Далеко на этом чувстве не уедешь. Но когда оно почему-либо замолкает, никакие умственные усилия результата не дают. Все рассыпается - консультации, отчеты исследователей, информационные материалы, письма - и не сваривается ни в какую политическую идею.
В чем причина того, что я вдруг двинулась в политику, куда такие, как я, не идут - с улицы, без связей, без номенклатурной истории родителей, без средств? Не сомневаюсь, что есть прямая связь с горькими переживаниями детства, с муками одиночества. Замечено же, что самые талантливые врачи часто вырастают из тех, кто много болел или горячо сочувствовал тяжко болеющим близким. Это на всю жизнь дает импульс - противостоять болезням, спасать людей. А кто страдал от непонимания, от жестокой негостеприимности мира - у тех тоже возникает сходный импульс: что делать, чтоб этот мир изменился к лучшему.
Поковыряйтесь вилочкой в душе любого политика, особенно мужчины, и вы очень быстро раскопаете там жуткий комплекс. Отсюда и проистекает эта паранояльная жажда власти. Вы мной пренебрегали, вы не хотели меня замечать, а теперь будете слушать! А среди моих внутренних голосов этого почему-то нет. Да, я хочу влиять на события. Если жизнь действительно начнет изменяться к лучшему, мне очень важно будет сознавать, что это произошло при самом активном моем участии. Но мотив личной власти у меня отсутствует или настолько слаб, что он никогда не давит. Идея всегда намного дороже, чем тот факт, что исходит она от меня.
Каждый такой мотив диктует особую линию поведения. Если ты жаждешь власти, действовать надо стремительно, по принципу: если не сейчас, то никогда.
А если главное - идея, то задачи появляются иные. За год, два, три большие идеи, особенно такие, как моя - идея новой России -- не осуществляются. Это долгая игра, никто не знает, сколько времени она потребует. И как будет разворачиваться, тоже никто не знает, но готовым нужно быть ко всему - что придется и отдавать промежуточные финиши союзникам, и отступать, и отходить в сторону, принимая все спокойно, без истерики.
В долгой игре неприемлемо только одно - потерять себя.
26.01.2004
http://hakamada.ru/1746/1244/313
Док. 306591
Перв. публик.: 26.01.04
Последн. ред.: 21.05.07
Число обращений: 389
Хакамада Ирина Муцуовна
|
