Алексей Леонидович, постоянный представитель МВФ в РФ Гухон Квон считает, что государственные финансы России сейчас выглядят гораздо уязвимее, чем в 1998 году, зависимость бюджета от нефтяных цен выросла в 5 раз. Одна из причин этого - "неуклонный рост непроцентных расходов после кризиса". Г-н Квон считает, что его исследование опровергает утверждение, что успехом последних лет Россия обязана налоговой реформе. Многие российские экономисты с ним не соглашаются. А каково Ваше мнение?
С результатами этого исследования я, отчасти, согласен, отчасти, нет. Не согласен с тем, что государственные финансы были достаточно уязвимы в 1997-98 гг., и что сейчас они еще более уязвимы. В 1997-98 гг. государственные финансы при сравнительно низком сборе налогов держались на рынке внутреннего долга, крайне зависели от обменного курса рубля и от процентных ставок, от доходности по ценным бумагам - в этом была уязвимость государственных финансов в области процентных расходов, которые были достаточно высоки. Сейчас государственный бюджет в высокой степени ориентирован на мировые цены. Если в проекте бюджета в качестве основного параметра рассматривается цена на нефть, и в зависимости от этого бюджет корректируется и собирается, то, конечно, это и есть его уязвимость. Хотя поступления в бюджет от начавшейся налоговой реформы (я не могу пока ее назвать налоговой реформой) в какой-то степени придают государственным финансам больше стабильности. Сейчас, с одной стороны, высокая зависимость от цен на нефть, и, с другой, депрессивное состояние на рынке внутреннего долга лишает свободы маневра Минфин, делает государственные финансы уязвимыми. Мой вывод - государственные финансы как были неустойчивы в 1997 году, так и сейчас, но причины этого различны.
Квон говорит, если предположить, что цена на нефть сейчас упадет до $12 за баррель, то бюджет потеряет около $13 млрд.
В результате прямого счета, наверное, так и есть.
А насколько серьезным ударом это станет для российской экономики?
Это будет серьезным ударом, потому что сразу Минфин столкнется с бюджетным дефицитом. Точнее, с его финансированием. На первых порах можно будет использовать финансовый резерв, который предполагается мобилизовать в стабилизационный фонд. Но, с другой стороны, у бюджета сейчас достаточно ограниченные возможности по привлечению дополнительных средств. То есть, они сейчас есть (существует запас роста по процентным ставкам), но поскольку они сейчас резко отрицательные, то даже приведение в положительную реальную область, скажем, выше инфляции на 2-3%, позволит привлечь средства. Но это будет недолго продолжаться.
Устойчивость сейчас есть, поскольку еще и Пенсионный Фонд со своими значительными ресурсами существует, то есть, государственные финансы сейчас более устойчивы. Но при цене $12 за баррель мы будем иметь другую экономику и совершенно другую финансовую систему. А, как правило, беда не приходит одна.
Но ведь есть еще и ЦБ с $65 млрд. золотовалютных резервов.
Да, запас накоплен. Но тогда и все другие тенденции сменят свое направление на противоположное, то есть останутся все процентные расходы, финансовые рынки не работают, банковская система слабая. И при $12 за баррель мы получим, с одной стороны, резкое снижение поступлений иностранной валюты в страну, с другой стороны, рост спроса на нее, связанный с инфляционным ожиданием. То есть, все это в совокупности может раскрутиться по спирали в другую сторону. И в этом есть опасность. Не думаю, что эта опасность может реализоваться в какую-то угрозу или финансовый кризис достаточно быстро. Но готовиться надо заранее. Когда все хорошо, лучше подготовить условия для той ситуации, когда будет плохо, а не заниматься этим тогда, когда уже настанут плохие времена.
4 августа 2003
http://www.opec.ru
Док. 304943
Перв. публик.: 17.08.03
Последн. ред.: 17.05.07
Число обращений: 268
Ведев Алексей Леонидович
|
