|
|
Мы хотим, чтобы наши дети были живы
Назад
|
Мы хотим, чтобы наши дети были живы
|
Год назад мир узнал о существовании небольшого североосетинского города Беслан. Террористы захватили школу N1, в которой было более тысячи человек, детей и взрослых. В 13:05 3 сентября начался спонтанный штурм, в результате которого треть заложников погибла. Можно ли было их спасти? До сих пор никто не знает ответа на этот вопрос.
"Беслан - это боль России". Этот черно-белый плакат с алым маком под словом "Беслан" висит на выезде из Владикавказа. На другом плакате - горящие свечи и надпись: "Они живы, пока их помнят". Но бесланские матери точно знают, что их дети погибли. Они не могут смириться с необратимостью случившегося. Их горе не способны облегчить ни психологи, ни священники. Им не помогут ни доклады комиссий, расследующих обстоятельства теракта, ни встреча с Президентом Путиным. Три черных дня сентября бесланские матери проведут у руин школы. Голодая, страдая от жажды, как их дети год назад, пытаясь осознать, прочувствовать, разделить их муки.
Те несколько человек, которые все же направятся в Москву, хотят рассказать главе государства об изъянах в проведении следствия. О том, что через год после кровавого сентября так и не удалось "узнать правду, почему случилась беда". Спросить, отчего не все было сделано для того, чтобы свести к минимуму количество жертв. Как известно, точка в расследовании пока не поставлена, доклады обеих парламентских комиссий (федеральной и республиканской) не дописаны и не обнародованы. Бесланские матери, уверенные, что, если бы они не ставили эти вопросы, то ничего бы не делалось, торопят события. Они хотят знать ответы сейчас. Но большинство матерей считают, что с властью разговаривать не о чем. "Чего же вы хотите?" - "Мы хотим, чтобы наши дети были живы".
За месяц до трагической годовщины комитет обнародовал заявление, в котором сообщалось: на траурных мероприятиях не хотят видеть тех, кто в силу должностных полномочий должен был заниматься спасением детей, однако, по мнению матерей, не сделал этого. В "черном списке" бывший президент Северной Осетии Александр Дзасохов, бывший глава МВД республики Казбек Дзантиев, бывший глава УФСБ по Северной Осетии Валерий Андреев, президент Ингушетии Мурат Зязиков, директор ФСБ Николай Патрушев, министр внутренних дел РФ Рашид Нургалиев. А возглавляет список, хотя этот момент и пытались замолчать, - Владимир Путин. Как отмечалось в заявлении, если кто-то из перечисленных лиц все-таки приедет в Беслан, "нет гарантий, что в порыве негодования кто-нибудь из нас не совершит отчаянный поступок".
Матери слишком поглощены своим горем. Настолько, что многим в республике очевидно - им давно уже требуется помощь не только психологов, но и психиатров. У убитых горем людей на все один ответ: "Они должны были спасти наших детей". "Если они [правоохранительные органы] не способны ничего сделать, ушли бы в сторону - мы бы сами на коленях поползли, вымолили у них [террористов] наших детей, поменяли бы детей на нас, матерей", - говорит одна из членов комитета. Она полностью убеждена в реальности такого развития событий.
Одни клянут себя, что в тот день отправили ребенка в школу, другие обвиняют тех, кто был в спортзале, но остался жив, третьи - тех, кто потерял взрослого, а не маленького члена семьи... И все без конца рассказывают подробности гибели своих детей, мелкие эпизоды, предшествовавшие трагедии. Эпизоды из жизни - последние свидетельства того, что их дети тоже были живы.
На городском кладбище ремонтируются и устанавливаются новые надгробья. Успеют ли завершить работы к годовщине трагедии? "Наверное, успеют, - пожимает плечами лидер комитета "Матери Беслана" Сусанна Дудиева. - Впрочем, какая разница? Раньше надо было спешить, когда детей наших спасали". С фотографии на памятнике задорно улыбается ее 13-летний сын Заур. "Самые счастливые мамы - которые с детьми там остались", - говорит одна из матерей, рассматривая альбом с фотографиями погибших.
Родственники погибших заложников весь этот год ищут виновных своего горя. "Если никто не виноват, то виноват сам Путин, - говорит Залина Габурова, потерявшая 9-летнего сына Сослана и мать. - Он должен наказать тех, кто не справился со своими обязанностями. Мы должны добиться наказания виновных, чтобы в следующий раз этого не повторилось. Если бы те, кто отдавал приказ стрелять из танков по школе, знали, что у них полетят головы или хотя бы "звездочки", они бы принимали решение, как если бы там были их дети".
Но, как заметил в разговоре с корреспондентом "Росбалта" высокопоставленный военный, принимавший непосредственное участие в бесланских событиях, дело как раз в том, что все боялись взять на себя ответственность. Следствие вряд ли установит, кто и какие решения принимал в оперативном штабе. "В любом случае среди заложников были бы жертвы, - говорит этот человек, не пожелавший указывать свое имя в печати. - Возможно, их было бы меньше, но они все равно были бы. Никто не хотел отвечать за то, что дети все равно бы погибли".
Тем временем трагедию бесланцев и неадекватность части матерей цинично используют политические противники Владимира Путина. Благодаря их "своевременным разъяснениям", в глазах многих бесланцев главными виновниками смерти 331 человека стали не бандиты, захватившие и заминировавшие школу, а местные и федеральные власти. Послушать некоторых, так единственный оставшийся в живых террорист Нурпаша Кулаев предстает почти невинной овечкой в сравнении с "кровавым режимом, готовым уничтожить детей, только бы сохранить собственную власть".
"Заявления матерей - профессионально используемый информационный повод, - говорит известный североосетинский политолог, согласившийся рассказать о подоплеке происходящего только на условиях анонимности. - Те, кто его использует в своих интересах, находятся за пределами Осетии. Если бы этот пропагандистский фон был убран, матерям можно было бы помочь". После годовщины трагедии, полагает эксперт, появятся возможности реальной помощи Беслану - без влияния "внешних" политтехнологов. "Матерей нужно вывести из политики, обезопасить их от тех, кто пытается вовлечь их туда, - убежден владикавказский политолог. - Все понимают, что целью теракта было "свести" Масхадова с Путиным. Но в центре общественного внимания не вопрос о том, с кем следовало вести переговоры и что надо было делать. И хотя деятельность Андреева оценивается нулем, а Дзантиева - с большим знаком "минус", отношение к ним, как к людям ничтожным, у осетин довольно спокойное".
Никто не снимает вину с чиновников и силовиков, но, пока степень ее не установил суд, эмоции должны уступить место разуму, а дилетантские рассуждения о "правильном" времени и способе штурма - результатам ситуационной экспертизы. "Закончился траурный год, и можно начинать "разбор полетов", - считает осетинский политолог. - Негодяям не получится жить в Беслане. Скорее всего, люди, которые делали что-то не то, сами сделают соответствующие выводы. Оставшиеся в живых бесланские дети - гарантия правильных выводов и правильного отношения ко всему".
Боль Беслана непреходяща, и любые итоги расследований и судов ее вряд ли облегчат. Но Осетия, а с ней и вся Россия, должны жить дальше, но по-иному. "Мы никогда не забудем эту ужасную трагедию, - говорит пожилой владикавказец Аслан, по счастью, никого в бесланской школе не потерявший. - И вы - тоже. Для всех нас это должно стать уроком".
В чем состоит этот урок - каждый решает сам.
01.09.2005
http://www.rosbalt.ru/2005/09/01/224071.html
Док. 303723
Перв. публик.: 01.09.05
Последн. ред.: 15.05.07
Число обращений: 289
Зязиков Мурат Магометович
|
|
|
|
|
