Интервью Председателя Счетной палаты Российской Федерации С.В.Степашина журналу `Финансовый контроль` в 2002 годуНазад
Интервью Председателя Счетной палаты Российской Федерации С.В.Степашина журналу `Финансовый контроль` в 2002 году
Владимир Большаков, главный редактор журнала "Финансовый контроль": Сергей Вадимович, Вы лучше всех способны ответить на вечный российский вопрос: воруют по-прежнему или все же меньше?
Сергей Степашин, Председатель Счетной палаты Российской Федерации: Я отвечу вам в пределах своей компетенции. В том, что касается бюджетных средств, то их разбазаривание, да и прямое разворовывание - это, увы, пока российская реальность. Задача возглавляемой мной Счетной палаты заключается в том, чтобы этого не допускать.
Владимир Большаков: Рыба, говорят, гниет с головы:
Сергей Степашин: На федеральном уровне в последние годы порядка стало куда больше. Воровство сегодня в основном процветает на региональном и муниципальном уровнях. Там больше всего проблем, прежде всего с невыплатой зарплаты, и там самые глубокие финансовые дыры. Вот почему мы пригласили в недавно созданную нами Ассоциацию контрольно-счетных органов России в качестве ассоциированного члена и Союз контрольно-финансовых органов муниципальных образований. Ассоциированного, потому что по Конституции муниципалы вне нашей компетенции. Но без координации наших действий невозможно проследить, как, говоря словами Президента, каждая копейка доходит до бюджетополучателя. Ведь у нас, как известно, трехуровневый бюджет. Поэтому в государстве чрезвычайно важен принцип сочетания контроля Казначейства и Счетной палаты. Поэтому необходима и координация действий всех контрольных и правоохранительных органов страны от федеральных - до региональных и муниципальных.
Владимир Большаков: В Счетной палате действует рабочая группа по государственному финансовому контролю (ГФК). В связи с тем, что число контролирующих органов у нас с каждым годом растет - последний тому пример создание правительством Москвы Управления по экономической безопасности города - трудно определить место каждого в системе российского государства, тем более что нередко сферы их действия пересекаются. Есть ли необходимость в создании некоего центрального органа ГФК? По Вашему мнению, какая структура (уже существующая, либо такая, которую еще надо создать), наиболее приспособлена для такой роли?
Сергей Степашин: Во-первых, согласен, что у нас действительно много контролирующих структур. Это относится и к структуре финансового контроля, и к вопросам экономической безопасности. Есть Счетная палата, Главное контрольное управление (ГКУ) Президента, Комитет финансового мониторинга (КФМ), Контрольно-ревизионное управление (КРУ) Минфина. Дальше перечислять не буду. Поэтому думаю, что сейчас необходимо четко выстроить все уровни финансового контроля - и внутренние, и внешние, выработать единые принципы такого контроля и методику его осуществления. Важно, чтобы и те, кого мы проверяем, тоже могли понимать, по каким правилам мы работаем. И делать все это надо быстрее, ибо наша страна сейчас переходит на единые принципы бухгалтерского учета и финансирования. Мы довольно быстро интегрируемся в мировую экономку. Переход на признанные во всем мире стандарты нам просто необходим. Особенно остро мы ощутим это после вступления в ВТО. Отмечу, что наши крупные фирмы работают именно в этом направлении. Что касается координации действий контролирующих структур, сейчас уже складывается практика взаимодействия Счетной палаты с ГКУ Президента, с КФМ, с КРУ Минфина, с другими структурами госконтроля. Не думаю, что нужна еще какая-нибудь структура. Вполне достаточно того, что уже есть.
Владимир Большаков: Между тем, нечто вроде единого органа Госконтроля около двух лет назад едва не создали.
Сергей Степашин: Не совсем так. Была идея создания под эгидой Президента России некого совещательного органа, куда вошли бы все контрольные структуры. Это позволило бы придать более высокий статус всей системе финансового контроля, с одной стороны, и улучшить координацию и взаимодействие между различными контролирующими органами - с другой. Пока эта идея не реализовалась. Не исключаю, что к ней еще вернутся.
Владимир Большаков: Дискуссии вокруг Закона о Счетной палате продолжаются и через несколько лет после его принятия. Недавно я был на семинаре в Счетной палате, где обсуждались проблемы перехода к аудиту эффективности. Ваши аудиторы, к моему удивлению, рекомендуют этот Закон доработать, хотя бы потому, что такой феномен, как аудит эффективности, в нем толком не прописан. К этому Закону немало и других замечаний.
Сергей Степашин: Что касается самой Счетной палаты, полагаю, что и ныне имеющиеся у нее полномочия, в соответствии с этим законом, дают нам возможность работать в полную силу. Может быть, следовало бы принять 3-4 поправки, которые могли бы дать нам больше полномочий, в частности право решать проблемы, связанные с привлечением к административной ответственности. Не помешало бы иметь в этом законе более продуманную схему взаимоотношений Счетной палаты с Президентом страны. Существует ошибочное представление, что Счетная палата России - это орган парламентского контроля. Ничего подобного! Мы подотчетны парламенту, но Счетная палата - это орган независимого государственного финансового контроля, главный орган внешнего финансового контроля. В последнее время наша совместная работа, в том числе с Минфином, сняла прежде имевшие место наносные противоречия, которые возникали в результате попыток противопоставить контроль исполнительных органов власти внешнему финансовому контролю.
Сама жизнь, практика работы в новых рыночных экономических условиях, наше активное взаимодействие с правоохранительными органами, с которыми у меня подписаны соответствующие соглашения, как и с другими структурами, приводят нас к бесспорному выводу: мы все вместе решаем одну задачу. И, если никто не будет тянуть одеяло на себя, если мы примем единую концепцию государственного финансового контроля де-юре, это позволит нам всем работать еще более успешно. Это, кстати, подтверждает мировая практика. А мы живем не на острове. Россия полноправно участвует во всех международных финансовых организациях. Председатель российской Счетной палаты на ближайшие три года - Президент ЕВРОСАИ. Так что финансовый контроль в России будет выстраиваться в полном соответствии с зарубежными, мировыми стандартами, нравится это кому-либо или нет.
Владимир Большаков: На последнем конгрессе ЕВРОСАИ основной темой был переход к аудиту эффективности. Возможно ли осуществить в ближайшее время такой переход в нашей стране, где преобладают традиционные формы финансового контроля?
Сергей Степашин: Это, скорее, не переход, а расширение функций контролирующих органов. Безусловно нужно сохранять уже существующие формы ГФК. Для России это по-прежнему актуально. Аудит эффективности у нас существует де-факто, пожалуй, уже 2-3 года. Мы стремимся работать в этом режиме. Конкретный пример - серия наших аналитических материалов, связанных с реформой Министерства путей сообщения и вообще эффективностью работы этого ведомства. Упор при этом был сделан на анализ эффективности использования бюджетных средств, эффективности экономических проектов и программ. То же самое сделано по РАО "ЕЭС" России. Конечно, дело это сложное. Для настоящего аудита эффективности нужны не только экономические и бухгалтерские знания, но еще и научный, аналитический подход. В этой связи мне представляется очень важным наше взаимодействие с крупными финансовыми организациями нашей страны, как государственными, так и частными, с научными центрами. Мы, в частности, активно работаем со структурами Гайдара, Абалкина, Ясина, Мау и другими.
Во время подготовки заключения на бюджет 2003 года мы тоже занимались не одними бухгалтерскими подсчетами, но и выходили на такую, можно сказать, "глобальную" проблему, как эффективность профицитной политики. Казалось бы, профицитный бюджет - это достижение нашей страны. А если посмотреть в корень, то я согласен с Михаилом Касьяновым, когда он говорит, что нам скоро придется подумать, а всегда ли профицит благо? Ведь он сковывает денежную массу, сужает возможности для инвестиционных вливаний в нашу экономику. Мы вот все иностранных инвестиций ждем. А у нас и своих денег сейчас достаточно. Вот вам еще один аспект аудита эффективности - вопрос эффективности экономической политики государства в бюджетной сфере.
Мы провели также анализ эффективности подходов к интеллектуальной собственности в нашей стране. Здесь теряются миллиарды.
Владимир Большаков: Интересно, а как Вы оценивали интеллектуальный потенциал в нашей стране, его стоимость?
Сергей Степашин: Ну, если честно, никто, толком его не считал. Мы в своей записке Президенту сделали выводы только по военному ведомству о возможных потерях порядка 7-8 миллиардов долларов. Но это по тем проектам, которые уже "уплыли" из наших рук. Другими странами используется технология наших самолетов, танков, зенитно-ракетных и иных комплексов. Мы с этого ничего не имеем. Возьмите тот же автомат Калашникова. Лучший автомат в мире, которым вооружены сегодня практически все, кроме натовских армий. Активно торгуют нашим оружием китайцы, и мы с этого тоже ничего не имеем. Наше патентное законодательство явно устарело, поэтому Владимиру Владимировичу мы предложили некоторые меры по ускорению принятия законодательства о защите интеллектуальной собственности.
Когда мы говорим о защите интеллектуальной собственности, то имеем в виду не только новейшие разработки в области высоких технологий, но и, например, права на торговые знаки. Два года назад Счетная палата подняла вопрос о старых советских водочных брендах, их незаконном отчуждении из госсобственности. Сейчас, насколько мне известно, процесс их возврата законному собственнику - государству завершен. Предстоит борьба за них в Европе и США. И государство, его представители на всех уровнях должны занять четкую и последовательную позицию.
Владимир Большаков: Лет пять назад у меня была встреча с Калашниковым на авиасалоне в Ле Бурже, и он рассказывал, в какой нищете живет его завод, как бедствуют его лучшие специалисты. А ведь он со своим автоматом миллиардером мог быть.
Сергей Степашин: Но сейчас их немножко поддержали:
Владимир Большаков: И все же Калашникову по части доходов до Билла Гейтса все еще далеко. Вот мы активно боремся против пиратского производства западных дисков и видеофильмов, но авторские права своих мастеров защитить не можем. Почему так?
Сергей Степашин: Многое запущено. Никто всерьез защитой этих прав от зарубежного пиратства не занимался. Надо это ставить на солидную основу. У Счетной палаты есть серьезные наработки в отношении интеллектуального потенциала России.
Владимир Большаков: Бюджет страны - это главный документ для Счетной палаты. Контроль над его исполнением возложен именно на нее по Конституции, Это своеобразная матрица, которая накладывается на экономическую политику и стратегию государства. Насколько эта политика на ваш взгляд эффективна?
Сергей Степашин: Знаете, в экономике, если говорить о ней всерьез, чудес не бывает, потому что она живет по своим очень строгим законам. Приведу один частный пример. В 1998 году, в бытность мою министром внутренних дел, мне довелось побывать на одной встрече с министром экономики и финансов Аргентины Кавальо. Он тогда был кумиром всех российских реформаторов, и после нашего дефолта они усиленно рекламировали "аргентинский путь" как очень подходящий для России. Так вот, на той встрече Кавальо рассказывал, как ему удалось вытащить Аргентину из трясины депрессии, как барону Мюнхгаузену, за собственные волосы. Чем все это кончилось, известно. Сейчас Кавальо в бегах, мы знаем, насколько печально обстоят дела в Аргентине. Так вот, главное для нас - чтобы ничего подобного с Россией не произошло. Во многом это зависит от того, каким будет государственный бюджет и как он будет исполнен.
Владимир Большаков: Каким образом выводы экспертов Счетной палаты о возможностях бюджета 2003 года были доведены до сведения законодательно-исполнительной власти?
Сергей Степашин: В начале сентября о наших выводах был предварительно проинформирован Президент. 16 сентября заключение Счетной палаты мы представили в бюджетный комитет нижней палаты парламента, а затем уже 25-го числа состоялось мое выступление с докладом в Государственной Думе. По Бюджетному кодексу, этот документ рассматривается, обсуждается и принимается в Государственной Думе только после выступления Председателя Счетной палаты.
За последние два года мы очень серьезно изменили нашу методику работы с министерствами. Скажу откровенно, сам не так давно был премьер-министром, и знаю, что главным для нас были не рекомендации парламента или Счетной палаты. Главным было провести "свой" бюджет, провести любым способом. Сейчас очень многие предложения Счетной палаты, касающиеся эффективности использования бюджетных средств, учитываются еще на стадии подготовки бюджета. Начинаем готовиться к подготовке заключения о проекте бюджета вместе с Минфином, работаем параллельно. Мы исходим из того, что действуем в одной команде. Кстати, многие предложения Счетной палаты, которые были в последнее время приняты, либо уже помогли, либо еще помогут сэкономить огромные средства. Это касается эффективности использования нашей собственности за рубежом, государственного долга, межбюджетных отношений, российских офшоров, куда уходили огромные деньги.
С апреля месяца во всех министерствах и ведомствах (в Минфине и Минэкономики, прежде всего) смотрим, каким образом исполняется бюджет, на основании каких нормативных документов, каким образом формируются макроэкономические и другие показатели. Первый раз это было сделано два года назад. Настороженное было восприятие, и Минфин понять можно. Сегодня ничего подобного нет. И обсуждение бюджета, поэтому, проходит достаточно спокойно, нормально, как и в любой стране мира.
Владимир Большаков: Скажите, вот Вы упомянули Вашу встречу с Президентом в начале сентября. Она была обычной, регулярной или внеплановой? Какие вопросы стояли на повестке дня?
Сергей Степашин: Это регулярные встречи, тут никакой сенсации нет, раз в месяц - полтора, обычно информирую Президента о наиболее серьезных проверках, наших предложениях, он накладывает резолюции на моих записках, причем весьма конкретные и жесткие.
Мы - страна с определенными традициями, где власть первого человека в государстве всегда была очень велика. Иначе, пока видимо, и нельзя. Последняя же встреча была тематической, в первую очередь, речь шла, конечно, о бюджете 2003 года, по которому мы для Президента подготовили специальную записку. В ней давалась оценка бюджета, говорилось о том, какие, по нашему мнению, в нем есть резервы, как выполняется бюджет текущего года.
Говорили мы также и об интеллектуальной собственности, о проведенных нами контрольных мероприятиях. Третья тема - это 300-летие Санкт-Петербурга. Там много проблем. Президент внимательно прочитал записку, написал жесткую резолюцию. Проинформировал его также о нашей работе на Юге России в связи с наводнениями. Главная проблема там - низкие темпы строительства жилья. Деньги найдены, но из 14 тысяч домов, которые необходимо было построить, построено только 4 тысячи. Была также записка о внешнем долге. Президент всегда в курсе тех проверок, которые нами намечаются. Вот таким образом у нас проходят встречи. Ему всегда интересно знать мнение органа, который ему по закону не подчиняется.
Владимир Большаков: А какие у вас отношения в личном плане?
Сергей Степашин: Легче спросить у самого Президента. Любой человек скажет, что у него с Президентом хорошие отношения, а вот что скажет сам Президент о наших отношениях, было бы узнать интересно. Считаю, что у нас отношения хорошие. Злоупотреблять сложившимися отношениями не собираюсь. Он - глава государства, я - Председатель Счетной палаты, когда-то мы работали вместе, и в Ленинграде и здесь. Нормальные у нас отношения, по крайней мере, искренне стараюсь, чтобы они такими и оставались.
Владимир Большаков: Хотелось бы пару слов узнать о возможности координации ваших действий с Центральным Банком. Вы давно настаивали на возможности проверки Счетной палатой Центрального Банка, и теперь такое право получено. Надо полагать, что Ваша настойчивость была вызвана не соображениями престижа, а высшим государственным интересом. Объясните, в чем он, в данном случае, заключается?
Сергей Степашин: Мы по закону и раньше работали с Центробанком, но нас не допускали к проверке собственной финансово-хозяйственной деятельности ЦБ. Были об этом разговоры с Виктором Владимировичем Геращенко. Его преемника, Сергея Игнатьева, тоже прекрасно знаю. Он питерец, в свое время преподавал в финансово-экономическом институте в Ленинграде. Помню, Виктор Владимирович мне говорил: пожалуйста, смотрите, это банк, это тонкий инструмент, любое неаккуратное слово, резкое высказывание может привести к обвалу рубля и т.д. Поэтому нельзя не согласиться: по наиболее серьезным проверкам надо быть достаточно аккуратным в выводах и оценках. Однако есть такие нюансы, которые должны знать только те, кому положено знать: депутаты, Президент и т.д. Но в связи с тем, что Центробанк и его финансово-хозяйственная деятельность осуществляется в основном за счет бюджетных средств, разделить собственно бюджетную и кредитную политику банка с его собственной деятельностью достаточно сложно. Более того, крупнейшие зарубежные аудиторские компании имеют право проводить аудит ЦБ. А вот наши сотрудники, обладающие допуском к секретным документам, такого права не имеют. Считаю, что это не правильно, и рад, что с этим согласились законодатели. Надеюсь, что практика нашего взаимодействия с ЦБ в дальнейшем будет действительно корректной, аккуратной и конструктивной.
Владимир Большаков: Кстати о секретности. Когда я смотрел список телефонов Счетной палаты, неожиданно для себя обнаружил, изучая, чем занимаются ваши аудиторы, что Счетная палата может проверять практически всех - и МВД, и ФСБ, и Службу внешней разведки, и Министерство обороны. Для меня лично это весьма серьезный показатель демократизации жизни нашего государства. Но может быть, это было и раньше в СССР? Что Вы скажете по этому поводу?
Сергей Степашин: Согласен с вашей оценкой. В советское время проверяли многие - Комитет партийного контроля, Комитет народного контроля. Знаю, что закрытые проверки проводились работниками ЦК КПСС, спецслужбами. Там работали прекрасные профессионалы, но это был не публичный орган. Мы же структура независимая, формируемая парламентом.
Действительно, сам факт проверок, которые мы проводим планово, регулярно, важный элемент демократизации общества, причем не на словах, а на деле. Безусловно, в этом мы следуем демократическим традициям других стран. Считаю, что в этом немалая заслуга и первого Президента России Бориса Ельцина, и, конечно, Владимира Путина. И тот, и другой, не беру уже парламент, ему сам Бог велел, сделали все, чтобы у нас было как можно меньше закрытых зон. Практика показывает, что именно там, где мы больше всего закрываемся, секретничаем, больше всего злоупотреблений. Сейчас для страны в целом и для национальной обороны в частности наиболее важно эффективное использование выделяемых средств. Очень важно, чтобы все они дошли по назначению, чтобы у нас экономика работала, люди жили богаче, вертолеты не падали, подводные лодки не тонули, чтобы наши солдаты в Чечне не гибли понапрасну.
Владимир Большаков: Вы не раз высказывались по поводу приватизации таких контролируемых государством корпораций как "Славнефть", "Роснефть", "Аэрофлот", Сбербанк и т.д. Какова позиция Счетной палаты по вопросу о целесообразности дальнейшей приватизации?
Сергей Степашин: Считаю, что приватизация - это не панацея. Действительно, государству нужны дополнительные средства от приватизируемых объектов. Они сейчас неплохо котируются. Счетная палата проводит их как бы "предприватизационную" проверку. И мы иногда тем самым помогаем правительству резко увеличить цену на объект для пополнения бюджета, как было с ОНАКО, когда благодаря нашей работе государство дополнительно получило ни много, ни мало 700 млн. долларов. Так совсем недавно было с Восточной нефтяной компанией, и там прошло все корректно. Сейчас мы будем работать со "Славнефтью". Есть структуры, которые и сегодня работают достаточно эффективно и успешно с государственным пакетом акций, в частности "Роснефть". Мы ее проверяли и дали соответствующую информацию главе государства. Сегодня период дикой приватизации прошел - есть опыт, законодательство, есть контролирующие институты. Меньше возможностей для злоупотреблений, в частности во время тендеров, которые стали достаточно прозрачными.
Владимир Большаков: Вы вскрыли ряд фактов, когда государство вообще ничего не получало от доходов тех компаний, в которых имело свой пакет акций.
Сергей Степашин: К сожалению, так бывало, особенно в начале 90-х гг. Но скажу откровенно, сейчас о радикальном пересмотре итогов приватизации речь не идет. Тем более что и сроки в основном прошли - гражданский кодекс предоставляет 10 лет для права на такой пересмотр. Но если отвлечься от политической конъюнктуры и предстоящей предвыборной борьбы, ясно, что ни к чему, кроме как к окончательному крушению нашей экономики, деприватизация не приведет.
Другое дело, что когда это начиналось, приватизация была в первую очередь политической задачей. По-другому, видимо, тогда нужно было выбирать и темпы приватизации, и первоочередные объекты для денационализации. Торопиться с нефтью, газом, алмазами, золотом было в тот период совсем не обязательно.
Владимир Большаков: Россия все активнее входит в международное правовое поле на правах законного партнера Запада, в том числе в области государственного финансового контроля. Как Президент ЕВРОСАИ Вы можете судить об этом в полной мере. Чем обернется интеграция для России? Как Вы относитесь к вступлению России в ВТО и ее объективному вовлечению в процесс глобализации?
Сергей Степашин: Это достаточно сложный вопрос. Однозначно не ответишь. Нужно ли нам вступать в глобальные экономические мировые отношения, нужно ли интегрироваться, в первую очередь, в Европу? Тут, по-моему, ответ очевиден - да. Другое дело, на каких условиях. Идет торг, и не надо его стесняться. Недавно во время визита в Китай, встречался с премьер-министром этой великой страны. Он мне много рассказывал о последствиях вступления Китая в ВТО. Да, проблемы большие, но китайцы выторговали для себя очень много переходных условий.
Относительно вступления России в ВТО абсолютно солидарен с позицией премьер-министра и Президента России. Нам надо действовать осторожно. Вступление в ВТО может повлечь за собой кардинальное изменение ценовой политики по таким параметрам как цены на газ, нефть или электроэнергию внутри страны. Это будет означать резкое повышение затрат на производство практически всех видов производимой продукции. Этого Россия не выдержит. Необходимо время для переходного периода. Но вступать в ВТО нужно. Надо учитывать западный опыт, например в том, что касается поддержки крестьян. Во всех цивилизованных странах мира есть льготы и преференции для отечественного производителя сельхозпродукции, это нормально. Правильно будет, если и мы в России поддержим своего крестьянина.
Вопрос автомобилестроения. Ну, хорошо, давайте будем дальше повышать таможенные пошлины на ввоз иностранных машин. Но ведь все равно бьем по своим! Россиянин доплатит еще, но купит машину, на которой будет ездить десять, а то и двадцать лет без ремонта. Понятно, почему мы сняли с производства последнюю модель "Волги". Еще десять лет назад было очевидно, что эта машина никогда не будет конкурентоспособна, даже на нашем внутреннем рынке. Меня тоже волнует судьба 250 тыс. рабочих, которых окончательное снятие "Волги" с конвейера лишит работы. Но о них надо беспокоиться иным образом: своевременно провести их переквалификацию, перебросить рабочую силу туда, где она нужна сегодня больше.
В принципе необходимо ориентироваться на собственные конкурентоспособные отрасли. Мы умеем делать лучшие в мире самолеты и вертолеты, лучшие военные корабли и подводные лодки, у нас в целом прекрасная оборонная промышленность. Даже со своей электроникой мы можем сегодня быть конкурентоспособными на рынке. И потом у нас электроэнергия еще не иссякла. У нас дешевая рабочая сила, невысокий уровень потребления. Наши люди умеют работать, и голова у них не хуже "варит", согласитесь со мной. Вот все это должно быть просчитано на 10, 15, 20 лет вперед, а не от выборов до выборов.
Владимир Большаков: В какой-то степени мы пожинаем плоды ориентации на тотальную самодостаточность нашей экономики. В условиях изоляции СССР это было делом вынужденным.
Сергей Степашин: Да, но к чему это привело Советский Союз? В 1989 году, когда я избирался в Верховный Совет, шел на выборы не потому, что телевидение транслировало замечательные речи наших пламенных демократов, а потому, что болела душа за народ, который тогда был на пределе. Мы сегодня забыли, как последовательно исчезали стиральный порошок, туалетное мыло, зубная паста, туалетная бумага. Ленинград забыли, который впервые после 47-го года в 88-89 гг. переходил на карточки. А вспомните эти позорные очереди за водкой, за солью, табачные "бунты". Нельзя так больше было жить.
Владимир Большаков: В последнее время много ходит слухов о том, что Счетная палата проводит проверку зарубежных счетов неких высокопоставленных лиц, в частности, в Швейцарии. С чем это связано?
Сергей Степашин: На самом деле мы действуем в рамках той компетенции, которая нам дана законом. Что касается поиска зарубежных счетов, борьбы с отмыванием денег, то этим занимается Комитет по финансовому мониторингу. Мы с КФМ сотрудничаем и те материалы, которые их могут заинтересовать, передаем для информации. Мы готовы делиться той информацией, которая у нас сейчас есть по Швейцарии, по Люксембургу. Недавно об этом докладывал Президенту.
И вот еще что. В бытность мою министром внутренних дел, была создана специальная комиссия, которая занималась, в частности, проблемами возвращения денег, вывезенных криминальными "авторитетами" за границу. Часть из этих "деятелей" уже в миру ином. Их деньги арестованы, находятся на счетах в зарубежных банках. Например, уголовник Мисюрин, убитый за границей, хранил подобным образом свои сбережения. После его смерти 1,5 миллиона долларов с большим трудом мы все же сумели вернуть в казну. Это - первый реальный шаг. Есть еще ряд счетов, достаточно крупных, о них пока говорить не буду, потому что иначе мы можем помешать процессу. Но главное, что такая возможность сегодня есть. Налажено взаимодействие с правоохранительными органами, и в первую очередь с КФМ.
Владимир Большаков: Приближаются выборы. В последнее время иногда пишут о том, что Вы планируете более активно участвовать в политической жизни. Есть ли у вас какие-то свои политические проекты, планируете ли Вы принять участие в предвыборной кампании? Если да, то в каком качестве?
Сергей Степашин: Вы имеете в виду, в первую очередь, выборы Президента. Позволю себе заранее сказать, и тут я не буду оригинальным, что тот, кто попытается поучаствовать в этих выборах, не сможет стать серьезным соперником Путина, а сможет лишь отметиться рядом с ним. Что касается Счетной палаты, то мы будем смотреть, чтобы во время выборов - и президентских, и парламентских, и других - не было грубых нарушений бюджетной дисциплины, не растаскивались деньги. Лично я, конечно, в этих выборах участвовать не собираюсь.
Владимир Большаков: Не все Вас знают в стране с чисто человеческой стороны. Наши читатели в том числе. Какие у вас пристрастия, хобби, любимые книги, художники, эстрадные певцы, театры, композиторы? Занимаетесь ли вы спортом?
Сергей Степашин: Что касается хобби, то люблю книги, поэтому и согласился стать Президентом Книжного союза России. Из современных писателей (не потому что он популярен) мне действительно нравится Акунин. Нравится, как он излагает свои мысли. Его последнюю книгу "Внеклассное чтение" рекомендую всем почитать. Из других авторов детективов, конечно, Маринина - лучшая. Она очень хорошо пишет и по её Каменской удачно поставлен фильм. С симпатией отношусь к Юрию Полякову, не только за его "ЧП районного масштаба" и "Академгородок". Есть у него одна довольно нетривиальная вещь под названием "Замыслил я побег", это для мужчин среднего и старше среднего возраста. Рекомендую почитать, только не обязательно женам эту книжку показывать. Из советских писателей люблю Виктора Астафьева, особенно его "Печальный детектив". Жалею, что он рано ушел из жизни. Хорошо знаю лично и люблю Чингиза Айтматова, Даниила Гранина, нашего земляка. С удовольствием прочитал "Гарри Поттера" Дж. Роулинг. У нас в России сейчас, увы, для детей так не пишут.
Из театров сейчас, конечно, чаще бываю в московских. А в молодости и в зрелые годы предпочитал ленинградский БДТ. Там у меня близкий друг, настоящий друг Олег Басилашвили. "Басик" мы его зовем. Вообще считаю, что театр Товстоногова был лучшим театром Советского Союза 60-х-70-х годов. В Москве нередко хожу в "Ленком", там Захаров ставит прекрасные вещи. Это и "Мистификация" по "Мертвым душам", и "Шут Балакирев". Хорошо знал покойного Олега Ефремова. Сейчас мы дружны с Олегом Табаковым - в его театре особенно удачно сыграл Олег Меньшиков в спектакле "? 13". В Театре Маяковского - несомненная удача последнего времени - это "Женитьба" в постановке Арцыбашева.
Дружим мы с Галиной Волчек. У нас с ней удивительная история была. После моей отставки с поста премьер-министра мы были в одной компании. Она неожиданно подошла ко мне и говорит: "Мы сейчас ставим чеховских "Сестер". Давайте я Вам пришлю роль, приглашу Вас сыграть Вершинина". Как Вы помните, у меня было четыре месяца безвременья, в депутаты еще не выбрали. Так вот, эту роль я подучил, но потом Галине все же пришлось сказать, что это не мое амплуа.
Из эстрадных певцов старшего поколения мы дружим со Славой Добрыниным и Левой Лещенко, хотя бы уже потому, что мы все - динамовские болельщики. Но прежде всего, конечно, люблю их как эстрадных исполнителей. Рад, что Александр Сергеевич Зацепин, хоть не надолго, приехал к нам из Парижа со своим прекрасным концертом. Моя любимая песня "В мире бушующем", довелось даже исполнять ее со сцены. Дружен с Сашей Розенбаумом, Александром Малининым. Из молодых, конечно, назвал бы Николая Баскова.
В спорте больше всего уважаю футбол. У меня две любимые команды - ленинградский "Зенит" и московское "Динамо". Кстати, сейчас занимаюсь "пробиванием" России в качестве страны проведения первенства Европы по футболу 2008 г. Шансы есть.
Лично тоже спортом занимаюсь. У меня есть специальный комплекс упражнений для "проблемной" спины, каждый день по часу этим занимаюсь. Люблю плавание. В молодости профессионально занимался легкой атлетикой, был мастером спорта по бегу на 400-метровке. Сейчас, правда, уже не бегаю. Не до того.
0 0 0
На прощание Владимир Большаков рассказал Сергею Степашину о работе редакции по обновлению журнала "Финансовый контроль" и поинтересовался, каким он его видит в будущем. Сергей Степашин ответил: "Это родной для меня журнал. Впервые в истории нашего государства мы сумели такую тему, как финансовый контроль, сделать главной идеей ежемесячного издания. Надеюсь, что в ближайшее время, не потеряв своего профессионального профиля, вы выйдете на более широкую читательскую аудиторию. Команда у вас прекрасная, а основная тема журнала - чрезвычайно актуальна. Надеюсь, что в недалеком будущем "Финансовый контроль" станет одним из самых читаемых журналов в нашей стране".
