Сергей Вадимович Степашин хорошо знает технику бега на средние дистанции - в молодости занимался этим видом легкой атлетики весьма серьезно. Как сам говорит, у него был "быстрый старт", и дыхание умел держать, и силы распределять, и прибавлять на финишной прямой. В результате "добежал" до мастера спорта.
Сегодня Степашин считает, что между спортивными и политическими забегами много общего. Во главе Счетной палаты он ровно три года. Это половина дистанции, отмеренной Председателю Счетной палаты Законом о Счетной палате. За столь короткое время Счетная палата из "филиала" компартии превратилась в достаточно самостоятельного игрока на сложно читаемой политической карте России. Впрочем, это объяснимо: в нынешней своей должности Степашин не мог позволить ни себе, ни своему ведомству занимать уровень, который был бы существенно ниже взятых им в прошлом политических высот. Напомним: перед тем, как возглавить Счетную палату, он возглавлял Правительство России.
На вопросы корреспондента "Времени MN" Виталия Ярошевского отвечает Сергей СТЕПАШИН.
- Недавно Вы встречались с Президентом. Кроме сухого отчета, в прессе не было никаких подробностей. Не могли бы Вы рассказать, о чем шла речь?
- Мы докладываем Президенту вещи достаточно деликатные, поэтому и о подробностях не говорится. На упомянутой встрече две темы были абсолютно закрыты, они связаны с мобилизационной готовностью страны и гособоронзаказом. По этим позициям мы провели очень серьезные и глубокие проверки. Это был отчет независимого, по Конституции, органа. Президент может не соглашаться с нашими выводами и предложениями, важно, что наш взгляд - это взгляд со стороны.
- Хорошо, не можете привести цифры и конкретные примеры, тогда дайте оценку обороноспособности страны - в каком она состоянии?
- Я бы так ответил: 10 лет разговоров о реформе стали в последние полтора года обретать очертания реформы. И дело здесь не в цифрах, а в том, что пришло понимание - разговоры о сверхдержаве пора заканчивать, надо адекватно оценивать свое экономическое положение, свое положение в мире и в Совете Безопасности ООН. Ситуация в Ираке еще раз показала, как с нами считаются. Ирак - это новый акцент. И понятно, что сдерживающий ядерный щит, наличие мобильных частей, создание высокоточного оружия - все это должно быть в повестке дня. Тем более что технические наработки, научный потенциал, база для этого в стране есть. Об этом и шел разговор с Президентом.
- Вас не смущает антиамериканская истерия в обществе?
- Смущает. Смущает, в частности, потому, что позиция Президента - очень сбалансированная.
А что касается массового психоза, то это не лучшая реакция на сложнейшие события. Тем более что этот психоз искусственно подогревался. Играть на антиамериканизме - штука опасная, можно далеко зайти, потом трудно отыгрывать назад. Нужно понимать, в каком мире мы живем.
- Существует устойчивое мнение, и Вы лично высказывались в его поддержку, что иракский кризис отрицательно скажется на состоянии российской экономики. Участвовала ли Счетная палата в разработке каких-либо предупредительных мероприятий?
- Безусловно. Мы эту позицию высказывали в заключении по бюджету-2003, где Правительству были даны рекомендации, касающиеся резервов пополнения доходной части в случае форс-мажорных обстоятельств. Если цена на нефть остановится на уровне 17-18 долларов за баррель, то мы ситуацию удержим. Если упадет ниже 15, то придется предпринимать определенные меры. Я не оригинален: зависимость от нефти, от нефтедолларов слишком велика, а значит и слишком опасна для экономической стабильности станы.
- В 1999 году Вам, Премьеру, фактически навязали Касьянова в качестве министра финансов. Ваши отношения до сих пор оставляют желать лучшего. Как они складываются?
- Насчет "до сих пор" я бы не сказал. Я с Касьяновым познакомился, когда был министром внутренних дел, а он был замминистра финансов, вел переговоры по внешнему долгу. Мы обсуждали деликатную тему, связанную с фирмой "Нога". Я тогда впервые увидел Михаила Михайловича и он мне приглянулся - прекрасно владел материалом. Министром финансов для меня он действительно стал достаточно неожиданно, поскольку существовала несколько иная схема. Но, если бы я не представил его на министра, а я это сделал письменно, - ему бы министром не бывать. Назначение вице-премьеров было предметом серьезной полемики, особенно в связи с Аксененко. Что касается Касьянова, то, если бы я сказал жестко "нет", Ельцин бы его не назначил.
Когда Касьянов был министром финансов, у меня вопросов к нему не было: он работал абсолютно профессионально. Что касается сегодняшних вопросов, то я бы сказал так: было определенное недопонимание год назад. Когда мы начали заниматься проблемами аудита эффективности и вышли по сути дела на анализ некоторых экономических решений Правительства, Михаил Михайлович с чьей-то подачи посоветовал нам "заниматься своим делом - сводить дебет с кредитом". После чего у меня с ним была встреча, очень откровенная. Мы посидели вдвоем, поговорили. Я рассказал, чем занимается Счетная палата, и, думаю, на некоторые вещи открыл ему глаза.
Так было. И по многим позициям мы сегодня сняли напряжение. Более того, если проанализировать последние - за 3-4 месяца - ответы лично Премьер-министра Председателю Счетной палаты на наши представления, то я скажу, что это квалифицированные и точные ответы. По стратегическим вопросам, например, по акцизам на водку или по НДС, мы можем спорить, но по конкретным эпизодам сегодня Правительство от Счетной палаты не отмахивается. У нас нет тех претензий к Правительству, которые есть у заместителя Генпрокурора Владимира Колесникова. Все ответы на наши запросы приходят от Правительства в срок.
- То есть Ваше прошлогоднее заявление, что, цитирую: "Счетная палата переходит на более жесткую схему работы с Правительством", сработало?
- Сработало, и сегодня мы взаимодействуем в нормальном ключе, понимая, кто есть кто.
- Будучи одним из высших государственных чиновников, как Вы расцениваете противостояние внутри Правительства: Премьер-министр против министров финансово-экономического блока? Чем это чревато для ситуации в стране?
- Я ничего зазорного в этой полемике не вижу, хотя некоторые вещи для меня выглядят странно. Я работал в правительствах Гайдара, Черномырдина, Кириенко, Примакова, сам был Премьером. У нас были споры - в кабинетах, на совещаниях. Но никогда эти споры не выходили за пределы стен Белого дома. Есть вещи деликатные. Поэтому когда профессиональная полемика превращается в политическую разборку, под ударом оказывается репутация власти как таковой. У нас же есть целая группа не бедствующих пиарщиков, разводчиков, которые только этого и ждут. На мой взгляд, это штука вредная. Вредная для Правительства, потому что ставшие достоянием гласности внутренние споры сказывается на экономике и, в конечном счете, - на ситуации в стране. Поэтому я подобные публичные разборки не приветствую. И вообще, честно говоря, если ты критикуешь Правительство, то надо уходить в оппозицию к этому Правительству. Это моя личная точка зрения. Если бы я был Премьер-министром, я бы точно поставил вопрос именно в таком ключе.
- Министерство финансов, с вашей точки зрения, эффективно контролирует расходование бюджетных денег?
- Я считаю, что созданная за последние 4 года система казначейства - огромный шаг вперед. Я вспоминаю 96-97-й годы, мы просто не понимали, сколько на армию денег идет и сколько в ней вообще людей.
Мы дошли до субъектов Федерации. Не дошли пока до муниципалитетов. Но для этого нужна реформа бюджетного законодательства. Хотя на уровне субъектов Федерации, на уровне крупных бюджетополучателей порядок наведен. Например, по линии Счетной палаты такие цифры: в 2001 году выявлено нецелевого использования бюджетных средств на сумму 14 млрд. рублей, в прошлом году - лишь на 5,5 млрд. рублей.
- Во что обходится налогоплательщику война в Чечне?
- Напрямую этого никто не скажет. Подсчитать весьма сложно, потому что нет отдельной строки в бюджете. Сама Чечня обошлась в прошлом году в 20 миллиардов рублей. Но самая большая цена - это погибшие люди. И, конечно, огромные разрушения. На этой неделе вылетаем в Чечню, будем проводить заседание Коллегии Счетной палаты в Грозном, некоторые цифры назовем там. Если говорить только о социалке - выплате зарплаты, восстановлении жилья и т.д., то ежегодно требуется 25 миллиардов рублей. А для того, чтобы все восстановить, нужно как минимум 5-6 лет. Вот и считайте.
- Счетная палата сейчас ведет плановую проверку в Чечне. Что показали предыдущие проверки?
- Есть две проблемы. На мой взгляд, не до конца налажена система финансового обеспечения: нет филиальной сети сбербанков, все идет через военно-полевые учреждения, в результате нет полного контроля. И второе: с учетом разрушений, с учетом специфики ситуации я бы подумал об особой экономической зоне в Чеченской Республике. Посмотрите на Ингушетию - налицо изменения. Поэтому я думаю, что здесь должны быть нетрадиционные, с точки зрения экономики, схемы, связанные со льготным налогообложением, серьезные инвестиционные программы. Люди туда пойдут, пойдут и деньги. Увы, другого пути нет. Важнейший фактор - нефть. Чеченская нефть - бесподобна по качеству. На одной только нефти можно "отстроить" Чечню.
- Есть мнение, что Счетную палату используют в качестве инструмента в борьбе между "семьей" и "питерскими": проверила МПС - слетел Аксененко, проверила Газпром - ушел Вяхирев, проверила Якутию - "отставился" президент республики Николаев:
- Проверили Петербург, и объявил о своих намерениях губернатор Яковлев:
- :Это все "семейные" кадры. Вы работаете на очищение сегодняшней власти от влияния "семьи"?
- Можно привести кучу других примеров - 72 уголовных дела, возбужденных в прошлом году с подачи Счетной палаты, которые никак не касаются "семейных" кадров: А меня-то Вы куда относите?
- Ну, в любом случае не к "семейным":
- Нет, выборочности никакой нет, а есть очевидные вещи, мимо которых нельзя пройти. Мы работаем с наиболее крупными бюджетополучателями, где возможен особо крупный ущерб. Недостатки были очевидны и в прошлом. Просто взялись за их исправление сегодня. Политики здесь никакой нет. Если говорить об Аксененко, то дело не в самом Николае Емельяновиче, а в том, что для него были созданы условия, в которых должно было произойти то, что произошло. В одних руках управление и хозяйство. Мы два года назад предлагали обе функции разделить. Недавно провели перепроверку МПС. Много вопросов было задано о нынешней ситуации в министерстве. Как видите, это не персональные, а системные проблемы.
- Как складываются отношения Счетной палаты с крупнейшими финансовыми институтами страны - Центробанком и Сбербанком?
- Сбербанк - наш подопечный, мы его проверяем ежегодно. Претензий нет. У нас только один вопрос был к Сбербанку - это кредитная политика. К сожалению, ни Сбербанк, ни другие крупные банки, где есть госпакет акций, кредитной политикой, например, в отношении среднего и малого бизнеса занимаются с большой неохотой. Они уходят от рисков, 98-й год научил. Что касается Центробанка, то мы до последнего времени не имели права по закону проверять их финансово-хозяйственную деятельность, смотрели только бюджетные проводки. После поправок в закон о Центробанке создан Наблюдательный совет, он принимает решения, Дума голосует, нам дается поручение раз в год проверять финансово-хозяйственную деятельность Банка России. К слову сказать, Председателя Центробанка Сергея Игнатьева я прекрасно знаю еще по Питеру, он моего сына учил в Финансово-экономическом институте.
- Хороший учитель?
- Хороший. Как сказал мне мой сын - грамотный человек. В устах молодежи - это высокий критерий.
- Госпакет "Славнефти", ушедший за 1 млрд. 860 млн. долларов, эксперты оценивали в 3 млрд. Как Счетная палата относится к этой сделке?
- С юридической точки зрения она чиста, но потери для государства очевидны. Нужно менять законодательство. Мы передали соответствующие предложения и Президенту, и Правительству.
- В одном из телеинтервью Вы сказали, что олигархам "надо делиться, иначе их самих поделят". Что Вы имели в виду?
- В первую очередь уплату налогов.
- А много они недоплачивают?
- Много. Например, "Сибнефть" в 2001 году недоплатила 10 млрд. рублей. Просто в этом, как и в ряде других случаев, речь идет о совершенно легальном использовании возможностей, заложенных в действующем законодательстве.
- Недавно Счетная палата направила в Генпрокуратуру письмо о необоснованных решениях при проведении зачетов по задолженностям иностранных государств перед Россией. В 1996 - 2001 гг. был списан долг на 25 млрд. долларов. Это потерянные деньги. Кто их списывал и на каком основании?
- Это решение принималось Правительством. Генпрокуратура должна дать этому правовую оценку. Но сейчас ситуация изменилась. Тут вопрос не юридический. Россия - член Парижского клуба, и мы начали играть по их правилам. Хорошо, мы должны столько-то, но и нам должны примерно столько же. 15 миллиардов долларов должна Сирия, многомиллиардный долг у Вьетнама... С Ираком все понятно - проехали. Но и здесь не все потеряно. Надо решать вопросы через Парижский клуб. Ирак нам не может вернуть долги, но членом Парижского клуба является та же Германия. Давайте решать проблему за счет внутренних расчетов. Немцы на это могут пойти. У нас сейчас интересный политический расклад получается с Германией. Есть поводы для игры - и политические, и финансовые. Они взаимосвязаны. Это тонкий вопрос. Но позицию обозначить можно. Все остальное - дело техники.
- Но Россия тоже должна. Что стоит за переуступкой российских долгов малоизвестным фирмам, например, некой чешской фирме "Фалкон"?
- Мы проверили эту сделку. Я совсем недавно был в Чехии, встречался с премьер-министром и очень подробно на эту тему говорил с Президентом Клаусом. Сделка чистая. Более того, она позволила нам не только провести реструктуризацию долгов через прямую выплату, но и через товарные поставки, в том числе и по линии военно-технического сотрудничества. Сегодня Россия должна чехам 1 миллиард долларов, три миллиарда погашены. Мы эту тему закрыли. И очень хорошо закрыли. А то, что "Фалкон" заработал свои проценты, так, слава богу, это бизнес.
- А что это за фирма?
- Обыкновенная посредническая фирма, финансовая, правда сейчас правительство переходит на прямую схему расчета.
- Говорят, наши соотечественники за ней стоят.
- В том числе.
- Но люди национальность имеют.
- Люди заработали, и хорошо. Ничего в этом зазорного нет, главное не в ущерб стране.
- Счетная палата обсудила результаты проверок расходования бюджетных средств, выделенных Петербургу на 300-летие города. Затем последовало жесткое заявление о "нетерпимой позиции губернатора, систематически игнорирующего решения Счетной палаты". Из 59-ти объектов сданы 30. До юбилея - рукой подать. В каком состоянии Санкт-Петербург?
- Объекты сдадут, подкрасят. Праздник мы проведем достойно. Что-что, а праздновать мы умеем. Пригороды Питера в великолепном состоянии - Гатчина, Пушкин, Константиновский дворец: Сейчас серьезная ситуация с Казанским собором, с Исаакием, с Михайловским замком. Это вопросы к Яковлеву. Я Владимира Анатольевича всуе ни разу не поминал, это он меня постоянно поминает. Но он же глава администрации, пусть отвечает. Был бы я губернатором, с меня бы спросили.
Что касается питерской администрации, то у нас больше всего претензий было по дорожному фонду. Это один миллиард рублей, который они вбухали в садово-парковое хозяйство. Они, во-первых, должны были либо эти нецелевые деньги вернуть в бюджет, либо отчитаться, либо наказать тех, кто за это отвечает. 28 января Счетная палата направила губернатору представление. Ни ответа, ни привета. Вместо этого что я слышу? Все это, оказывается, политика. Оказывается, Степашин мешает городу отметить юбилей, замордовал проверками. Мы провели Коллегию, направили в Петербург еще одну комиссию: Праздник пройдет - проанализируем, почему не выполнены наши представления. Их невыполнение влечет за собой соответствующие юридические санкции. С тех, кто игнорирует представления Счетной палаты, спрос будет - это предусмотрено законом.
- Такого, как у Вас, послужного списка в современной России нет: начальник контрразведки, министр юстиции, глава МВД, Премьер, руководитель Счетной палаты: Скажите, каковы, на Ваш взгляд, законы карьерного роста в новой России?
- Это вопрос не ко мне. Надо спросить у Ельцина, потом у Черномырдина, теперь у Путина. Я не знаю, есть ли правила. Возможно, это определенное стечение обстоятельств, когда приходилось попадать в то место, где я мог быть востребован. У нас огромное количество талантливых людей. Я не собирался избираться в депутаты. Молодой полковник. Только-только получил ученую степень. Зам начальника кафедры. Должен был начальником стать. Мне 37 лет, я знаю свою перспективу: докторская, дальше - как пойдет. А потом начались "горячие точки". Два с половиной года пробыл в Карабахе, Сумгаите, Фергане, Баку. Все, что можно было, увидел своими глазами. Возвращаемся со своими курсантами, а они мне: "Давай в депутаты". Вот избрался. Не избрался бы, кто бы меня знал? Да никто. Элемент случайности. А дальше - работа и определенная поддержка со стороны тех, с кем вместе был. Плюс какая-то интуиция. И последнее. У меня есть такое правило: я стараюсь, где бы ни работал, не надувать щеки, спокойнее относиться к власти и особенно к тем, с кем работаешь. Я считаю, что никого не унизил, не сдал и не бросил. Может быть, это и позволяет оставаться на высоте.
- Из премьерского кресла Вам виделся пост Президента?
- В определенной степени да, хотя такой цели не было. Когда меня назначали, мне было сказано, что это на три-четыре месяца. Честно признаюсь, если бы сегодня мне сказали: "Сергей Вадимович, ты идешь на три месяца, дальше посмотрим", я бы ответил: "Нет, спасибо, с такой постановкой вопроса я не согласен". Но Ельцин тогда меня попросил по-человечески. А дальше пошла дикая работа. Переживания были первые две недели, когда формировалось Правительство, когда ползли разные слухи. А потом затянуло. Я никогда так много не работал: приезжал на службу в семь утра, уезжал в два ночи. Не знал, что такое сон. Когда сняли, переживал: то не сделал, туда не успел, к тому не сходил: А через месяц подумал: значит, судьба, и что-то нужно делать дальше.
- В 99-м году Вы вели переговоры с Масхадовым. Сегодня, оглядываясь назад, с Вашей точки зрения, можно было избежать второй чеченской войны?
- Я пытался сделать все, чтобы ее не было, кое-кто меня даже обвиняет в излишнем миролюбии, в том числе - люди с большими звездами, которые считают, что они выдающиеся полководцы. Можно было предотвратить войну, у нас и программа была подготовлена. Ситуация обострилась после того, как был захвачен Гена Шпигун. Это моя непреходящая боль, хотя некоторые постоянно спекулируют на эту тему - мол, дал слово офицера и не выполнил. Мог бы выполнить. Кто мне помешал - узнал, когда стал Премьер-министром. А тогда, будучи министром внутренних дел, я не мог не дать слово офицера и сказал об этом на всю страну, потому что в заложниках был мой подчиненный. Я мог бы промолчать, как сегодня многие молчат. Мне говорили: "Что ты лезешь на телевидение, у тебя замы есть". Я отвечал: "Я его туда послал. Вы что, хотите, чтобы я его бросил?"
Что же касается предотвращения второй чеченской войны, то была программа, я ее с Борисом Николаевичем предварительно согласовал, приехал к нему на дачу. Мы с ним долго сидели. В результате была предложена такая схема: с одной стороны, жесткие меры по защите нашей границы от набегов бандитов, с другой - переговоры с Масхадовым. Но после вторжения Басаева и Хаттаба в Дагестан стало ясно, что война неизбежна, хотя и в той ситуации у Масхадова был шанс. Я был последним, кто с ним говорил до начала боевых действий. У меня с Масхадовым личные отношения, я с ним и воевал, и переговоры вел. Я тогда ему сказал: "Аслан, у тебя есть шанс. Я это тебе как советский офицер советскому офицеру говорю..." Именно, как "советский офицер". Масхадов с золотой медалью закончил Ленинградскую артиллерийскую академию. Мы ровесники. По одним ленинградским улицам, наверное, гуляли в свое время. Так вот, я ему сказал: "Аслан, у тебя есть шанс. Ты должен прямо заявить: Басаев и Хаттаб - негодяи, они напали на братский дагестанский народ.
Все, больше тебе ничего не нужно. Дальше дело техники". Но он струсил. Он тогда боялся. Три раза на него покушался Басаев, дважды мы его спасали от смерти.
- Меняя высокие посты, Вы водите за собой группу генералов. Откуда у вас такая привязанность к людям в погонах?
- Я ведь сам из военной среды. У меня несколько сужен был круг общения, поэтому я и работаю с теми, кого знаю. Это образованные, подготовленные, собранные люди. И потом, воинская служба - это ведь не только самоорганизация и дисциплина, но и элемент порядочности. На этих людей можно положиться в самую трудную минуту, я в этом на собственной шкуре убедился.
- Ваше годовое жалование, если верить прессе, почти 736 тысяч рублей.
- Эта сумма приводится без учета единого социального налога. На руки я получаю около полутора тысяч долларов в месяц, естественно, в рублях.
- А Ваши подчиненные какие деньги получают? Они же по долгу службы имеют дело с огромными средствами.
- Сейчас лучше стало. У нас средняя зарплата сегодня - 16 тысяч рублей. Есть премии, есть надбавки за секретность, за особый режим работы. Такая византийская система, но она действует по всей стране.
- Аудит семейного бюджета у вас кто проводит?
- Супруга. Моя зарплата ее не сильно интересует. Она у меня бизнесмен.
- Почему Вы рыбалку предпочитаете охоте?
- Я однажды сходил на охоту, как-то жалко мне животных. Это раз. Второе. Это разные виды отдыха. Охота - азарт. Рыбалка - покой и уединение... Я люблю удочку и спиннинг. Все остальное - не рыбалка, а промысел. И потом, сколько себя помню, еще в Китае, потом во Владивостоке, потом в Хабаровске, в Ленинграде, меня отец всегда с собой брал на рыбалку: ночь - не ночь, шторм - не шторм: Он мне привил эту любовь. Батюшка мой жив-здоров, ему 75. Рыбак великолепный. Даже сейчас, если мы с ним вместе идем на рыбалку, он меня обставляет по полной программе.
- Ваш вид спорта - легкая атлетика, бег на стайерские дистанции.
- Увы, давно я уже этим не занимаюсь. Моя любовь - футбол. Я его просто боготворю, помогаю московскому "Динамо".
- А болеете за "Зенит"?
- И за "Зенит". Но за "Зенит" - по душе, а за "Динамо" - потому, что я с 17 лет динамовец.
- Но, тем не менее, бегом Вы занимались серьезно. Можете спортивный забег сравнить с забегом политическим?
- Безусловно. Особенно бег на 400 метров. У меня быстрый старт. Затем, когда выходишь на вираж, нужно "отпустить себя", иначе не добежишь. А когда до финиша остается 50-70 метров, уже забываешь обо всем, не видишь соперников, не видишь финиша, бежишь запредельно. Там срабатывает твоя подготовка, твоя психология, устремленность, сила. Если добежишь, будешь первым.
- Вы добежали?
- Я еще побегаю.
http://www.ach.gov.ru/psp/in/15.php
Док. 303604
Перв. публик.: 17.04.03
Последн. ред.: 14.05.07
Число обращений: 329
Степашин Сергей Вадимович
|
