"Сформулировать идеологию своего будущего президентства" - именно так в связи с приближающимися президентскими выборами стоит одна из проблем современной политической идеологии. Но лишь одна. Другая, может быть более важная, заключается в том, чтобы сформулировать идеологию опережающего развития России на среднесрочный, а еще лучше, - долгосрочный период, элементы которой начал закладывать В.Путин в 2005-2007 годы.
Другой идеологический аспект - прогноз возможных политических последствий принимаемых решений, причем как "своей", так и "чужой" властью. Как часть идеологии, стратегическое прогнозирование - обязательный и важнейший атрибут современного государственного управления, в т.ч. планирования. И не только в коммунистическом Китае, но и в "рыночных" США. Причем, прогноз этот, как правило, геополитический, отражающий вполне определенные идеологические цели той или иной части элиты или государства. Как признают, например, авторы очередного американского стратегического прогноза, подготовленного Объединенным Комитетом разведки и ведущими представителями науки США в 2005 году: "К 2020 году карта мира может радикально измениться".
Как она изменится, по мнению американских экспертов, зависит не только от эмпирического политического анализа и экстраполяции, но, главное, от тех интересов и идеологических мотиваций, которые лежат в основе мировоззрения специалистов США. Их прогноз, иными словами, изначально идеологически детерминирован.
Из этого вывода следует многое, особенно для экономики и планов социально-экономического развития в России. Ведь изменится не только политическая карта, но изменится и соотношение сил в мире. И экономических, и политических, и военных, и демографических. Через 12-15 лет мир станет совершенно иной, не такой, каким мы его видим сегодня: изменятся рынки, товарные и денежные потоки, субъекты взаимоотношений и т.д. Но, главное, уже сегодня просматривается будущее место тех или иных государств. И если в таком стратегическом прогнозе роль России обозначена на периферии международной политики, то это далеко не всегда является следствием научных оценок. Чаще - это желаемый результат, под который подгоняются такие оценки.
Действительно, не только по американским оценкам, например, помимо лидера, США, на мировую арену выйдут еще три ведущих "игрока" - Китай, Индия и страны Евросоюза. Численность населения Китая и Индии уже сейчас приближается к 2,5 млрд. человек (Евросоюза - 600 млн.), а их экономические потенциалы вскоре будут сопоставимы с США.
Россия к тому времени, в соответствии с такими прогнозами, - даже если сохранятся нынешние позитивные тенденции в экономике - отойдет уже не на второй, а на третий план в мировой политике. Действительно, численность нашего населения может сократиться до 110 млн. человек (менее 10% от Китая, Индии, 15% Европы и 25% от предполагаемой в США), а экономический потенциал будет составлять - 5-10% от ВВП этих государств. Россия, малонаселенная, но богатая природными ресурсами, окажется зажатой между военно-политическими и экономическими гигантами, густонаселенными странами, которые потребляют много природных ресурсов. Это - принципиальный политический и идеологический вопрос: готова ли нация, ее правящий класс, элита, наконец, воспринять такой прогноз, такое развитие событий как должное и неизбежное? Согласна ли российская элита и российское общество с подобной идеологией, за которой четко просматриваются глобальные интересы, но где отсутствует полностью национальный интерес России? Как справедливо заметил Ю.Лужков, "В мире меняется не только отношение к России - меняется сам мир. Давайте задумаемся над очень интересным феноменом. Лет 15, например, не слышно рассуждений, которые до того были основными в выступлениях лидеров европейских стран и Соединенных Штатов Америки. Я говорю о праве наций на самоопределение, о самостоятельности развития, о том, что базисным принципом международных отношений является уважение суверенитета. Давайте вспомним: кто из государственных деятелей Запада недавно упоминал об этих ценностях, которые в демократической системе устройства мира должны быть, повторю, базисными? Что-то не слышно. Зато слышно, что определены страны "золотого миллиарда". То есть, локализованы государства, у которых есть современные технологии, которые могут обеспечить лучшие условия для жизни своих граждан. А пропуск в "золотой миллиард" имеют далеко не все страны. Остальные обречены или догонять представителей "золотого миллиарда", или вымирать в условиях "дарвинизма" мировой экономической системы".
Если российская элита согласна с таким прогнозом и такой идеологией, то возникает справедливый вопрос, а российская ли эта элита?
Если же она готова в "политический переходный период" осуществлять национальную политику, то она должна противопоставить глобалистской идеологии, и как ее части, - долгосрочным прогнозам, - свою идеологию, свой стратегический прогноз, свое долгосрочное планирование.
Если да, то какие меры должны быть приняты для сохранения нации и государства? Какой будет его политический статус? Говоря проще, сможем ли мы смириться жить в мире в качестве второстепенной страны с ограниченным суверенитетом и сохраняющейся возможностью потери национальной самоидентификации?
Не стоит строить иллюзий относительно того, что мировое сообщество сможет гарантировать независимость слабым государствам. Удел слабых в международных делах - выполнять волю сильных. Если мы не сильнее, то мы будем выполнять их волю.
Учитывая, например, что в соответствии с прогнозами, запасы углеводородного сырья будут исчерпаны, возможен серьезный конфликт из-за условий потребления этих ресурсов. Более того, он практически неизбежен: холодная зима 2006 года проиллюстрировала, что недостаток углеводородного сырья вызвал неадекватные действия, не только европейских государств, но даже таких слабых стран как Грузия. Не грозит ли России участь Польши, поделенной в ХVIII веке крупными европейскими державами?
Повторим: природные и иные богатства, территории не могут быть собственностью слабых держав. Этому учит нас вся история международных отношений и история человечества. И было бы глубочайшей ошибкой думать, что международное право или соображение гуманизации и справедливости удержат более сильные государства от навязывания своей воли слабым. Слабые - всегда виновны.
В этой связи, нам нужно ответить на главный вопрос: готовы ли мы принять такое будущее? Согласны ли с тем, что внутренняя нестабильность, отсталость и потеря контроля над огромными ресурсами станут нашей возможной участью в ближайшие десятилетия?
Этот вопрос отнюдь не риторический. Нередко в правящей элите СССР и России в последние 15 лет возникали иллюзии относительно политических - внешних и внутренних - реалий. Причем иногда у той ее части, которая оказывала решающее влияние на принятие решений. Вспомним об утверждении, что "расширение НАТО на восток укрепляет безопасность России", или неоправданные надежды на то, что демократизация СССР, роспуск СЭВа и ОВД приведет к роспуску НАТО.
Именно поэтому главный идеологический вопрос заключается в том, насколько адекватно интересы национальной безопасности воспринимаются правящей элитой, трансформируясь в цели: политические, экономические, военные.
Если национальные интересы трактуются адекватно, то и цели обозначаются соответственно. Они не только ясно определяют интересы национальной безопасности, но и соответственно учитывают ресурсные возможности нации. Причем, процесс этот должен происходить как в тактической перспективе, так и стратегической.
Необходимо подчеркнуть и такую важную деталь: на вероятность реализации прогноза действует и другая сила, а именно - способность нации, ее правящего класса сознательно повлиять на эти тенденции, а, возможно, скорректировать и даже изменить их.
К сожалению, в нынешней идеологии российской власти совершенно не просматриваются долгосрочные аспекты, характерные для элит других государств. Тех, которых мы сегодня называем лидерами: США, Китая, Индии, Японии. В этих странах сложилась "идеология долгосрочного планирования", как минимум, на 20-30 лет. Они не боятся "заглядывать вперед" и формулировать стратегические цели. Напомним, что 20-летняя программа противоракетной обороны США была выдвинута в 1982 году Р.Рейганом и выполнена с точностью до нескольких месяцев.
Понятно, что в период стабилизации власть во многом придерживается рефлекторной модели поведения, когда реакция на возникающие проблемы - более или менее успешная - определяет эффективность ее действий. Но новый период развития, к которому переходит Россия, обязывает формулировать не только краткосрочные (политические) цели, но и долгосрочные (политико-государственные) задачи. Так или иначе, но публично они носят идеологический характер.
Под этим углом и следует рассматривать проблему эффективности государственного и общественного управления в России в процессе перехода от стадии стабилизации к развитию. Она заключается, прежде всего, в способности правящей элиты максимально использовать имеющиеся возможности у нации и государства, либо при необходимости их создать. Иногда такая эффективность, КПД госуправления, бывает очень низкой, иногда недостаточной, а то - высокой, когда получается максимальный эффект.
Бывает и отрицательный показатель эффективности госуправления, когда нация, очевидно, безо всяких объективных причин скатывается в глубокий и продолжительный кризис. Так было в СССР в 1987-91 годы. Так было в России с 1991 по 2000 годы. Так может стать и в будущем. Во всяком случае, в стратегическом прогнозе до 2020 года, подготовленном разведсообществом США, проблема качества российского госуправления выделяется в качестве главной проблемы для России.
Таким образом, без ясного представления власти и элиты страны о желаемом, о цели, результате развития, т.е. без идеологического образа, невозможен стратегический прогноз. Без прогноза, учитывающего интересы и планы элиты, невозможен план действий. Без плана нет стимула к созданию механизмов его выполнения. Тем более эффективных управленческих решений. А без всего этого нет общенациональной идеи и стратегии развития нации, общества и государства. Этот алгоритм особенно четко виден на примере безуспешной борьбы Правительства с инфляцией.
В общепризнанном смысле речь идет об общенациональной стратегии, когда есть достаточно консолидированная позиция у правящего класса и в целом у нации, формализованная в принципиальных документах, где говорится о целях и средствах развития общества и государства.
И такой идеологии и стратегии сегодня пока, действительно, нет. Нет ни анализа перспектив мирового развития, ни внятно сформулированного собственного курса, ни ясно расставленных долгосрочных приоритетов, ни механизмов их реализации. Есть набор идей и приоритетов, высказанных Президентом в его Посланиям Федеральному Собранию. Собственно эксперты из администрации как слева, так и справа (включая бывшего советника А.Илларионова) критикуют В.Путина, прежде всего, именно за это.
В то же время нельзя согласиться с многочисленными утверждениями о том, что у администрации В.Путина вообще нет идеологии и никакого представления о стратегии развития. Совсем наоборот - основные идеи уже высказаны к 2007 году. Это и задача "удвоения ВВП", а, точнее, - "опережающего" развития. Это - идея развития потенциала человека, приоритетность социальных аспектов развития. Это - план укрепления институтов власти и гражданского общества, формирования партийно-политической системы государственной власти. Наконец, это идея приоритетности "национальных проектов".
Но они, во-первых, не взаимосвязаны и не объединены в идеологию и политическую доктрину, или хотя бы концепцию, а, во-вторых, не формализованы в единых стратегических документах, имеющих силу закона или нормативного акта. Сегодня эту роль выполняют ежегодные послания Президента Федеральному Собранию РФ, а также бюджетные послания, некоторые части концепции и постановления Правительства РФ.
Конечно же, это может быть и программный документ правящей партии - "Единой России". В пользу этого есть несколько соображений.
Во-первых, именно партии в настоящее время становятся стержнем формирующейся политической системы России. Вполне логично сознательное усиление этой тенденции через подготовку крупного и обоснованного идеологического документа, который стал бы инструментом для партийной идеологической работы.
Во-вторых, этот документ мог бы консолидировать сторонников и членов партии уже на идеологической основе. Ряд выступлений В.Суркова имел именно эту направленность. Их логичным продолжение могла бы стать дискуссия, в результате которой у правящей партии появился бы необходимый ей программный документ.
В-третьих, такой партийный, достаточно общий политико-идеологический материал не носил бы нормативный и слишком детальный характер, а был бы идеологической программой, что, естественно, не связывало бы слишком руки администрации и исполнительной власти.
Вместе с тем, эта логика имеет серьезный минус, а именно: партийный документ не стал бы общенациональной программой - у других партий есть свои программы и они изначально выступали бы с оппозиционной критикой. Вот почему, видимо, новая редакция Концепции национальной безопасности, если она будет конкретизирована и иметь силу Федерального Закона, могла бы играть эту роль уже в качестве общенациональной стратегии. Либо ею мог бы стать иной, общенациональный документ, выполняющий, по сути, ту же функцию, как и принимаемые на съезде КПСС пятилетние и семилетние планы социально-экономического развития. Почему бы и нет?
Представляется, что в такой ситуации подчеркнуто идеологическая дискуссия о путях развития страны имеет не только научную перспективу, но и практическую, политико-экономическую значимость. Более того, неоднократно высказанные В.Путиным, ясно сформулированные мысли о роли партий и других институтов гражданского общества в разработке таких идей, свидетельствует о том, что, прежде всего партии, их представители должны выдвигать такие идеи.
При этом общенациональная дискуссия сегодня необходима, как никогда. Оформление общенациональной идеологии и, как следствие, - национальной стратегии после переходного, восстановительного периода в некую официальную доктрину должно происходить с учетом мнения широкого круга экспертов и представителей общественности на надпартийной основе. Это не должно стать продуктом деятельности только администрации, либо только одной партии. Неубедительно и вредно, когда идеологию Президента (а тем более, общенациональную идеологию) комментируют и трактуют отдельные представители экспертного сообщества, "назначенные" из администрации Президента РФ.
При разработке стратегии важно также правильно оценить возможные ресурсы развития нации, особенно интеллектуальные. Проведение "инвентаризации" национальных ресурсов - уже сама по себе крупная идеологическая и организационная задача, актуальность которой неизбежно возрастает по мере роста у России возможностей. В этом случае превалирует оценка потенциала энергетических и иных сырьевых ресурсов. Иные ресурсы - интеллектуальные, образовательные, технологические, а тем более, моральные и духовные - пока практически не учитываются, либо слабо. Тем самым, реальное место России в современном мире, ее возможности очевидно недооцениваются, а, соответственно, "планка амбиций" - занижается.
Поэтому очень важно правильно оценить реальное место России ХХI века в мире. Не переоценить, дабы не требовать невозможного, чтобы не было перенапряжения ресурсов. Но и не недооценить, чтобы не лишить себя шанса на достойное место в будущем.
Сегодня, например, широко распространена точка зрения, что Россия безвозвратно потеряла ведущее место в мире. По большинству важнейших показателей - душевому ВВП, уровню образования, информационной вооруженности - Россия занимает 50-60-е место в мире. Ее экономика в 20 раз меньше американской, уступая не только японской, китайской, но и немецкой, французской, итальянской. Это - реальность 2007 года, которую необходимо было признать. Но, с другой стороны, адекватно оцененные возможности и разумно амбициозные цели развития страны могут и должны привести к серьезному изменению роли России в мире уже в среднесрочной перспективе. А тем более - в долгосрочной. Если, конечно, такую задачу сформулировать в качестве общенациональной. Тогда пессимизм недопустим, хотя и возможен.
Пессимизм, в частности, вызван тем, что улучшение макроэкономических показателей в России само по себе не ведет к сокращению разрыва с ведущими государствами. Прогнозы таковы, что даже сохранение благоприятной конъюнктуры на сырьевые цены может лишь незначительно сократить его к 2020-2025 году.
Именно поэтому необходимы иные темпы развития, такие, например, как были в Москве или Ленинградской области в последние годы - около 20%. Собственно, поэтому Президент России и сформулировал еще в 2003 году задачу "опережающих темпов развития". Опережающих по отношению к ведущим государствам. Задача, которая пока не реализована.
10.05.2007 г.
nasledie.ru
Док. 301857
Опублик.: 10.05.07
Число обращений: 284
Подберезкин Алексей ИвановичИванов Алексей
|
