Алексей Белянин: Страсти по `Газпрому`, или еще раз о политике России в странах СНГНазад
Алексей Белянин: Страсти по `Газпрому`, или еще раз о политике России в странах СНГ
В последнее время крупнейший за всю историю двусторонних отношений конфликт между республикой Беларусь и Россией по поводу поставок российского газа как-то сам собой отошел на второй план. Складывается впечатление, что "газовая война", разразившаяся в начале февраля завершилась, едва успев начаться. Или в ней было достигнуто перемирие. Или не было - трудно сказать. Информация с этой войны поступала крайне скупо - широкой публике известно лишь, что поставки российского газа были возобновлены до конца февраля по старым ценам, а затем Беларусь перешла к независимым поставщикам, увеличила плату за транзит и пригрозила заняться ревизией всех российских долгов - реальных и мнимых. Такой исход "газовой войны", по-видимому, не принес России никаких дивидендов, оставив у обывателя в лучшем случае чувство глубокого недоумения - зачем вообще началась вся эта "странная война" без явного начала и конца, и что собственно она дала России?
Самая простая, и она же самая невероятная из гипотез состоит в том, что "газовая война" сводится к конфликту хозяйствующих субъектов. Газпром - естественная монополия, и крупнейшая компания России, захотела приватизировать белорусскую газотранспортную компанию "Белтрансгаз", находившуюся доселе в государственной собственности Беларуси. При том что принципиальная договоренность вроде бы была достигнута, стороны не сошлись в цене - россияне предлагали оценивать ее по балансовой стоимости труб и компрессоров (примерно 600 млн. долл.), тогда как Беларусь исходила из экспортной цены газа, и называла цифру в 5 млрд. долл. По своему правы и те и те - трубы без газа не стоят ничего, и в общем-то, совершенно бесполезны для Минска; а газ без труб не сможет добраться до европейских рынков, приносящих основной экспортный доход, а с ним и без малого четверть поступлений в российский бюджет. При таких ставках контроль за энергетическими ресурсами выходит за рамки чисто хозяйственных интересов. За ними стоит стремление обоих государств контролировать финансовые потоки, и как следствие - распределение экономической и политической власти не только внутри своих стран, но и на всем постсоветском пространстве. В самом деле - исторически и географически сложилось так, что все основные экспортные пути для всех стран СНГ со времен СССР идут с востока на запад, и непременно через Россию; а контроль за этими путями на настоящий момент является основным источником рентных доходов. Не следует забывать и того, вся промышленная структура бывшего СССР, включая электроэнергетику, металлургию, химические производства - была спроектирована под дешевые энергоносители. В этих условиях контроль за добычей и распределением газа и в наши дни остается ключом к экономическому потенциалу России и соседних стран, для которых она выступает в роли поставщика или экспортера их энергоносителей. Именно этим объясняется торможение приватизации "Газпрома", исходящее напрямую из Кремля; и именно поэтому действия компании в "странной войне" с Беларусью не сводятся к банальному хозяйственному спору.
Незавершенность конфликта вокруг газовой трубы симптоматична еще по одной причине: Нынешняя "газовая война" еще раз подчеркнула фундаментальную взаимозависимость между странами СНГ. Отключение Беларуси от российского газа чревато поистине катастрофическими последствиями для национальной экономики. Однако и Беларусь нужна России как дружественный и надежный канал экспорта энергоносителей на Запад - в противном случае придется договариваться с куда более неуступчивой Украиной, или же строить новый газопровод по дну Балтийского моря, что не в пример дороже. Подобного рода взаимозависимости характерны и для других стран СНГ, и именно этот факт порождает одно из стержневых противоречий на всем постсоветском пространстве. Россия, все еще воспринимающая себя не просто как правопреемницу СССР, но и как его законную наследницу со всем его политическим и экономическим влиянием,- требует себе не просто большую часть пирога, но и контрольный пакет в политических процессах, во всяком случае в странах СНГ, которые в Москве, похоже, до сих пор воспринимают как свою законную историческую вотчину. На первых порах с этой интерпретацией не особо спорили и сами страны СНГ. Не секрет, что бывшие секретари обкомов и ЦК, ставшие в одночастье суверенами в своих государствах, в 1992-1994 гг. попросту не верили, что сам распад Союза - это всерьез и надолго, не знали, что делать с внезапно свалившейся на них независимостью, а первые свои реформы делали по образу и подобию российских. Однако войдя во вкус власти, они начали относиться к суверенитету всерьез, и активно осваивали искусство лавирования между своими собственными возможностями, российскими запросами и амбициями, и интересами западных держав, проявлявшим в их отношении прямо-таки отеческую заботу и теплоту. То есть на словах страны СНГ, и прежде всего та же ближайшая союзница Беларусь при Лукашенко - признавали интересы России и охотно соглашались с ее мнением, особенно когда дело касалось льготных цен и торговых преференций. За последнее десятилетие белорусское руководство прямо-таки виртуозно научилось разыгрывать карту маленькой, но очень нужной России страны. Союз двух соседей, однако, оказывался скорее бумажным, чем реальным, и чуть только дело доходило до практических шагов, как в Минске вспоминали про суверенитет, национальные достояния (именно так характеризовал "Белтрансгаз" лично президент Лукашенко) и с возрастающим вниманием прислушивались к голосам с Запада. Неудивительно, что и сама "газовая война" разразилась после того как российская сторона узнала, что "национальное достояние", на контрольный пакет которого претендовал "Газпром", вопреки договоренностям, достигнутым с Россией, уже начало потихоньку акционироваться, причем таким образом, что тот самый контрольный пакет фактически закреплялся в руках белорусских властей.
Такая двуличность переполнила чашу терпения Москвы, и российское руководство от слов перешло к действиям. С формальной точки зрения российская сторона, несомненно, действует в своем праве, используя легальное "газовое оружие" для отстаивания своих интересов в рамках двусторонних отношений. Эти меры, видимо, призваны продемонстрировать конец той прекрасной эпохи, когда действия тех или иных лидеров СНГ наперекор российским интересам воспринимались в Кремле как "детские шалости", за которые их можно пожурить, но никак нельзя наказывать зеленым долларом. Отключив газ именно в Беларуси, Москва демонстрирует не только отказ от всепрощенческой политики, но еще и шлет всем странам СНГ недвусмысленный сигнал: если мы идем на такой шаг в отношении ближайшего союзника и народа, наиболее близкого россиянам по крови, то всем остальным "в случае чего" тем более скидки не будет.
Проблема, однако, заключается не в том, до какой степени оправданы подобные меры принуждения для убеждения строптивых соседей, а в том, способствуют ли эти меры достижению экономических и политических целей, которые ставит перед собой Россия. Если бы 10 лет назад все отношения со странами СНГ были бы однозначно поставлены на коммерческую основу, а за любые льготы немедленно забирались бы конкретные активы в этих странах - вполне вероятно, что в наши дни проблемы взаимоотношений со странами СНГ перед российским руководством не стояло бы вовсе. В наши же дни жесткие меры вроде отключения газа, хоть и вписываются в доктрину "наведения порядка любыми способами", уже испробованную на внутренней арене,- выглядят куда менее убедительно, тем более в глазах лидеров и населения новых независимых государств. За десять лет мир стал иным, и в странах СНГ позиции России все активнее теснят другие мировые державы, прежде всего США и ЕС. В этих условиях национальные элиты стран СНГ, ставших маленькими и самостоятельными осколками некогда единой империи делают один простой выбор - они поддерживают того мирового игрока, с которым им выгоднее иметь дело. На одной чаше весов - интересы бывшего союзного центра, пусть и близкого по языку, истории и культуре, однако уже немало ослабевшего, пообносившегося и - что греха таить - растерявшего большую часть былого авторитета на мировой арене благодаря немалым усилиям первого своего президента. На другой - аргументы богатых и достаточно щедрых спонсоров из Вашингтона и Брюсселя, подкрепленные целенаправленным взращиванием новой элиты. Аргументы с Запада со временем звучат все убедительнее, о чем свидетельствует растущее число решений, принятых в странах СНГ вопреки желаниям Москвы. За примерами далеко ходить не надо - достаточно вспомнить проект нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан, строящийся в обход территории России, нефтепровод Одесса-Броды, повернутый для перекачки среднеазиатской, а не экспорта российской нефти, план мирного урегулирования в Приднестровье, отвергнутый Молдовой под неприкрытым давлением из Брюсселя, наконец, уже прошедшую смену власти в Грузии, и намечающуюся - в Украине, где победителями назначены отнюдь не сторонники сближения с Россией.
Мы далеки от мысли о том, что нынешнее российское руководство не отдает себе в этом отчета. И тем не менее - именно этот новый стиль взаимоотношений лишь оттеняет тот простой факт, что у России никогда не было, и до сих пор нет целостной политики в отношении стран СНГ. Ибо в нынешнем мире, тесном и динамичном одновременно, и в условиях жесткой конкуренции мировых держав - политика как искусство достижения своих целей не может сводиться к принципу "делай как я сказал". До поры до времени его по силам исповедовать лишь одной державе мира - США; однако нынешней России он не по чину. Пусть даже Москве в конце концов удастся отстоять свои интересы в "газовой войне" с Беларусью, получив контрольный пакет "Белтрансгаза". Но многого ли стоит такой насильственно обращенный "союзник", который при первой же возможности, и при поддержке немалой доли населения, уже настроенного средствами массовой информации против России, охотно заговорит об "имперских амбициях Москвы", зная, что под это он получит новые кредиты из Вашингтона и Брюсселя? В этих условиях политика России в СНГ - если, конечно, она нацелена на долгосрочное и устойчивое развитие многосторонних отношений и упрочение своих позиций в регионе - просто обязана исходить из признания суверенных интересов сторон, и фундаментальной взаимозависимости наших стран, а не сводиться к унтер-пришибеевским окрикам. Те методы отстаивания своих интересов, которые могли бы сработать десять лет назад, ныне возымеют в лучшем случае маргинальное действие, а еще через пять лет не вызовут ничего кроме озлобления в сознании как населения, так и элит стран СНГ.
В первые годы после распада союза большинство новых независимых государств на собственном опыте познали, сколь многое давал им союз. На этом фоне в странах СНГ не только не ослабли, но даже выросли симпатии к России как центральной державе региона, носителя культуры и языка, которым до сих пор свободно и совершенно добровольно владеет большинство населения в этом регионе мира. Не меньше были симпатии к России и среди региональных элит, большинство представителей которых училось или работало в Москве или Ленинграде, и которые, конечно, не могли не считать Россию своей второй родиной. Однако в наши дни большинству из них уже за шестьдесят - значит, через пять-десять лет это поколение неизбежно уйдет, и сменится теми, кого учили в США или Европе, и кто скорее признает родным английский, чем русский язык. В каждой стране существует не один и не два фонда, поддерживающих бизнес-образование, изучение английского языка и культуры как на частном, так и на государственном уровне. На этом фоне что-то не очень заметна активность российских культурных центров; а немногие исключения, типа Киргизско-Славянского и Таджикско-Славянского университетов в Бишкеке и Душанбе, соответственно, только подтверждают это правило. В странах СНГ уже выросло целое поколение, для которого СССР - это история дедов и отцов, а не собственная жизнь. А что Россия, претендующая на роль регионального лидера, предлагает взамен? Ничего.
В последнее время российское руководство немало говорит о защите соотечественников - этнических русских - в ближнем зарубежье, справедливо считая их естественными сторонниками российских интересов в этих странах. Однако взоры московских политиков обращены прежде всего на страны Балтии, да на мелкие пиаровские трюки вроде конфликта вокруг косы Тузла. А как же миллионы наиболее способных, трудолюбивых и одаренных россиян, которые в советское время целенаправленно направлялись Родиной и Партией поднимать национальные окраины - страны Закавказья и Средней Азии? Каково им там сейчас -забытым своей исторической родиной, и ставшим чужими на родине новой, где их уже давно оттеснили на второй план предтставители национальных элит? Желающим примерить на себе эту незавидную роль достаточно прочесть одну книгу - "Хуррамабад" (Город счастья) "российского таджика" Андрея Волоса - однако несложно предположить, что не она является настольной у российских поборников интересов соотечественников за рубежом.
Решение гуманитарных проблем соотечественников и развитие культурных связей, конечно, не в состоянии в одночасье развернуть вектор политики стран СНГ в сторону постсоветской, а не атлантической интеграции. Не менее, если не более важна экономическая инициатива российских бизнесменов (того же РАО "ЕЭС"), проявляющих все возрастающий интерес к активам в ближнем зарубежье. Частные собственники, во-первых, нередко на деле оказываются эффективнее государственных, а во-вторых, усиливают экономические позиции России без ущерба для государственного бюджета. Но вот простой пример: в какой из без малого десятка стран (Украина, Грузия, Армения, Азербайджан, Болгария, Польша, Словения), куда только за последний год пыталось проникнуть РАО "ЕЭС" - это проникновение оказалось наиболее успешным? В Армении - единственной стране из этого списка, где к России с неизменной симпатией относятся как широкие народные массы, так и национальная элита, причем вне всякой зависимости от своих экономических интересов и политических пристрастий.
Мы не беремся утверждать, что укрепление подобной симпатии к России и россиянам в других странах СНГ безусловно позволит Москве упрочить свои позиции в этом регионе. Понятно и то, что выстраивание межнациональных отношений - дело длительное и многотрудное, требующее к тому же немалых материальных затрат. И все же, не будучи достаточным, это условие представляется необходимым. После десятилетия фактического забвения "ближнего зарубежья", когда любое согласие с решением в Кремле воспринималось Москвой как должная дань и рента, а всякая "измена" - как невинная шалость - российские власти, видимо, наконец-то осознали, что так дальше жить нельзя. Однако нынешние попытки исправить положение выглядят какими-то замшело-средневековыми - они скорее напоминают рецепты того врача, который предлагал избивать больного палками, чтобы выбить из него микробов.
В 1970-е гг., еще до "зеленой революции" в Индии нередко случался голод, и многие страны оказывали ей продовольственную помощь. Помощь из СССР приходила в виде 50-киллограммовых мешков с мукой, упакованных в традиционную дерюгу без опознавательных знаков. Помощь из США - с такой же мукой но в виде 10-20 киллограммовых белых пакетов с надписью "Дар народа Соединенных Штатов народу Индии". Похоже, поражение в холодной войне Россию так ничему и не научило.
