Алексей Белянин: Кремль не играет, а просто перебирает колоду: Белоруссия, Украина, Казахстан...Назад
Алексей Белянин: Кремль не играет, а просто перебирает колоду: Белоруссия, Украина, Казахстан...
Алексей Владимирович, России выгодна экономическая интеграция с Казахстаном, но для этого ей предстоит многое сделать, считает советник президента по экономическим вопросам Андрей Илларионов. "В случае с Казахстаном не Россия будет ставить условия, а ситуация в Казахстане нам предъявляет условия для интеграции", - сказал он. "Чтобы такая интеграция прошла успешно, России нужно иметь другие темпы экономического роста, другую экономическую политику, другие реформы", - считает Илларионов. Cоветник Президента отметил, что сопоставление темпов развития российской и казахстанской экономик не в пользу России. Но правоверны ли такие сравнения, ведь Россия отличается как социально-экономической формацией так и политическим строем? Наши экономики просто не могут развиваться одинаково. И является ли это препятствием для экономического сотрудничества и взаимодействия?
Препятствием (во всяком случае, непреодолимым) безусловно, не является. Развиваться может любое сотрудничество двух экономических агентов, которые в нем обоюдно заинтересованы - и неважно, идет ли речь о хозяевах двух коммерческих ларьков или двух странах. Этот тезис подтверждает весь опыт развития экономики, основанной на взаимодействии и обмене - что, кстати, признавали и либералы, и марксисты. Даже в годы холодной войны страны Западной Европы, будучи идейными противниками социализма и членами НАТО, спокойно покупали российские нефть и газ, взамен продавая нам машины, продовольствие, и ширпотреб. Такое положение дел всех устраивало - и это несмотря на то, что различия и разногласия между тогдашней Западной Европой и Советским Союзом были не в пример серьезнее, чем между нынешними Россией и Казахстаном. Обобщая подобные примеры, экономисты-теоретики, кстати, утверждают, что именно различия, а не сходства служат наиболее сильным стимулом к развитию торговли и экономического сотрудничества между странами.
В случае с отношениями России и Казахстана этих различий, впрочем, меньше, чем может показаться - в частности, я не согласен с тем, что у нас разные формации и политический строй. Но именно поэтому реальное сближение между нашими странами на почве обоюдной экономической или политической заинтересованности мне кажется маловероятным. При всей кажущейся парадоксальности этого вывода он следует из очень простых наблюдений: сходство экономической и политической систем сделали нас скорее естественными конкурентами, чем дополняющими друг друга партнерами, а общность истории и культуры на данном историческом этапе говорит скорее против интеграции, чем за нее.
С экономической точки зрения обе наши страны богаты природными ресурсами - прежде всего углеводородами и минеральным сырьем; обе страны отличаются неравномерным развитием регионов и высокой степенью неравенства в распределении доходов. В таких условиях возможности для взаимовыгодной торговли ограничиваются как сходством товаров, которые мы можем друг другу предложить, так и низкой покупательной способностью населения. Вы спросите: а как же экспортные пути для казахстанской нефти, закупки казахстанского минерального сырья и зерна для российских предприятий, наконец, эксплуатация Байконура? Все так - но именно в этих областях наши экономические интересы как раз прямо противоположны: чем больше получает Казахстан, тем больше платит Россия, так что наши интересы здесь прямо противоположны. В этих условиях и государственные чиновники, и национальные бизнес-элиты, контролирующие потоки экономических ресурсов, вовсе не заинтересованы в интеграционных процессах. Ведь сближение двух экономик - например, в рамках ЕврАзЭС,- приведет к устранению таможенных и налоговых барьеров, увеличит конкуренцию, облегчит слияния предприятий, а значит, сделает рынки более эффективными, и уменьшит разрыв между ценами производителя и конечного потребителя, за счет которого "кормятся" и чиновники, и бизнесмены. В этом случае, как это нередко бывает, общественные интересы двух экономик вступают в противоречие с частными интересами тех реальных экономических агентов, которые заинтересованы в создании и поддержании условий для присвоения экономической ренты.
Российская сторона, конечно, может считать подобные издержки своеобразной "платой" за лояльность соседа и союзника - однако наши партнеры из ближнего зарубежья вовсе не обязаны относиться к ним точно так же, поскольку отсутствуют какие-либо формальные механизмы или договора, описывающие "союзнические" обязательства сторон и санкции за их неисполнение. Скорее они воспринимают любые "сверхплановые" выгоды от отношений с Россией как результат успешно проведенных переговоров и признак своей переговорной силы. В следующий раз они потребуют еще больше, не забывая попутно и о развитии стратегического партнерства с США и ЕС.
Собственно, именно это вот уже 15 лет с успехом делают новые национальные элиты в странах СНГ, и Казахстан здесь явно не исключение. Играя на разности геополитических потенциалов России и Западного мира, национальные элиты из бывших братских республик с успехом укрепляют собственные богатство и власть, и вовсе не спешат поделиться ими с Москвой. В самом деле, с какой стати? Поддерживать и развивать бывшие "национальные окраины", как в эпоху СССР, нынешняя Россия не может: глубина экономического спада и технологическая отсталость делают ее гораздо менее "убедительным" инвестором, чем частные западные компании. В геополитическом смысле интеграция не даст ничего кроме охлаждения отношений с новыми сверхдержавами - США и ЕС, давая взамен в основном моральное удовлетворение от воспоминаний о славном прошлом (для многих весьма двусмысленном), да "евразийское единство", которое само по себе не кормит. Наконец, реальная интеграция с Россией стала бы для нынешних национальных элит стран СНГ подлинным политическим самоубийством: какой нормальный политик добровольно откажется от титула самовластного повелителя в обмен на должность назначенного губернатора Туркестанского края? А ведь за каждым лидером стоят свои национальные элиты которые, единожды получив большую власть, сделают все чтобы с ней как можно дольше не расставаться. Чувство это, вероятно, более чем знакомо и российской политической элите, однако и такое сходство вряд ли приближает нас к интеграции.
Стремление удержаться у власти в странах СНГ, в особенности в Средней Азии, активно подпитывается национальным самосознанием. Национальный вопрос в СССР всегда оставался одним из самых болезненных, несмотря на все попытки советской власти окончательно его решить. Даже в 1980-е гг., когда Москва поставила этнического россиянина во главе Казахстана (единственной, кстати, национальной республики СССР, где титульная нация по численности уступала русским), в Алма-Ате вспыхнули народные волнения. В постсоветское время национальные элиты берут своеобразный реванш, изгоняя этнических русских со всех мало-мальски значимых должностей, лишая их доступа к экономическим ресурсам, да и на бытовом уровне не упуская случая показать им, кто здесь настоящий хозяин, а кто - иммигрант, гражданин "второго сорта". (В этом отношении положение этнических россиян в странах Средней Азии ничуть не лучше, чем в странах Балтии - просто отечественные политики и пресса почему-то вспоминают об их судьбах гораздо реже.) Подобный "подъем национального самосознания" едва ли можно занести в актив новым независимым государствам, особенно учитывая тот реальный вклад, который выходцы из центральной России внесли в их развитие. Однако процесс зашел уже слишком далеко: из одного Казахстана за постперестроечные годы только по официальным данным уехало более 2 миллионов этнических россиян, или свыше 10% населения страны. Социальные и экономические последствия этой миграции странам СНГ еще только предстоит испытать, однако уже сейчас очевидно, что она ослабляет поддержку интеграционных процессов внутри этих стран.
Ситуация, конечно, сможет измениться, если Россия станет реальным лидером Евразийского пространства - по уровню ВВП, темпам экономического развития, уровню благосостояния населения. В этом случае процессы интеграции могут пойти гораздо быстрее, однако принципиально то, что ее основной движущей силой в нормальном случае может служить только экономический интерес, а не политические игры - этот глубокий тезис, кстати, впервые высказал еще Карл Маркс, хотя и по совсем другому поводу. Остается, конечно, некоторая вероятность реализации "ненормального" сценария, когда под угрозой очередной "цветной" революции окружение нынешнего суверенного президента предпочтет перейти под покровительство Москвы в обмен на право еще "порулить" у себя на родине. Однако этот сценарий носит сугубо кризисный характер, в нем не заинтересованы национальные элиты стран СНГ, и потому на него вряд ли можно рассчитывать всерьез.
По всем этим причинам я думаю, что соображения г-на Илларионова о перспективах интеграции России и Казахстана не то чтобы неверны - они просто бьют мимо цели. Вместо анализа реальных интересов и причин несостоятельности политики России в отношении Казахстана и других стран СНГ из уст высоких кремлевских чиновников раздаются политические декларации, предназначенные прежде всего для внутрироссийского пользователя. В данном случае, за высказываниями г-на Илларионова легко угадывается позиция сторонника свободы частного предпринимательства, в котором видится основной источник экономического роста. Тема актуальная, слов нет, однако если она и связана с российско-казахстанскими отношениями, то лишь потому, что крупный российский бизнес заинтересован в инвестициях в богатую природными ресурсами экономику Казахстана.
А наш частный сектор готов управлять такими ресурсами?
Конечно, окажется готов, если представится такая возможность. Однако проблема в том (и здесь г-Илларионов действительно прав), что Казахстан проводит политику максимальной открытости экономики и привлечения иностранных инвестиций. А кто эти инвесторы? Прежде всего, крупные западные компании: те же самые Shell, BP и иже с ними. Ресурсы этих гигантов несопоставимо больше, чем ресурсы их потенциальных российских конкурентов (единственная реальная альтернатива - несостоявшийся ЮкосСибнефть). Значит, при минимальной справедливости организуемых тендеров нашим частным компаниям на лучших рынках Казахстана вряд ли что-то не светит. Остаются, конечно, компании "второго эшелона" (которых, кстати, хватает и в России) - однако для бизнеса за 15 лет спада привлекательнее они, конечно, не стали.
