События в Аджарии поставили перед Россией немало вопросов, на которые нет ответа. Один из них сформулировало агентство "Росбалт", организовав в понедельник круглый стол под названием "Россия теряет Закавказье?" В дискуссии приняли участие политологи и представители законодательной власти. Константин Затулин, директор Института стран СНГ, член думского комитета по делам СНГ, открыл обсуждение "аджарской" темой.
Считается, что после того, как Аслан Абашидзе улетел на самолете Игоря Иванова в Москву, в автономии восстановилась демократия. Но так ли это? "Я не думаю, что происшедшее в Аджарии - торжество демократии, как это принято декларировать в последнее время, - заметил Затулин. - Между революцией и демократией есть большая дистанция". По мнению депутата, результатом действий президента Грузии Михаила Саакашвили стало "исчезновение Аджарской автономии". А демократические процессы в республике не только не усилились, но и значительно редуцированы. К примеру, прошло назначение указами президента "своих людей" на некоторые выборные должности (так был назначен мэр Батуми). И даже отсутствие крови на улицах Батуми не оправдывает, по мнению Затулина, смещение Абашидзе. "В СМИ смена власти в Аджарии воспевается как уникальный пример мирной революции. Я тоже рад, что крови удалось избежать. Но, по сути, это был переворот". Эксперт Московского центра Карнеги Алексей Малашенко пояснил, что произошло в Аджарии с его точки зрения. "Саакашвили была нужна красивая победа. До восстановления экономики еще далеко, а ему нужны победы, нужна национальная консолидация". Как политику грузинскому президенту было необходимо подтвердить свой статус, а это оказалось возможным лишь на примере Аджарии. Ситуация в Абхазии для решения статусных вопросов намного сложнее, считает аналитик. Правда, к демократии все это, разумеется, имеет мало отношения.
По мнению Малашенко, интересы России в Грузии с уходом Абашидзе потерпели серьезный ущерб. "Абашидзе как рычаг манипуляции ушел", - говорит он. Но в таком случае возникает закономерный вопрос: какой ценой могла Россия его удержать? "Нам оставалось или поддерживать легитимного президента Грузии, или разыгрывать карту аджарского лидера. Похоже, в Кремле подумали и решили, что лучше дружить с Саакашвили". Так что Абашидзе был обречен. Вопрос был лишь в том, как его сдать. Сдали, по мнению Малашенко, "красиво": одно исчезновение "князя" на самолете главы Совбеза чего стоит. Правда, Борис Кукубава, член Парламента Грузии и глава Народной партии беженцев Грузии, считает, что в Аджарии российским властям следовало встать на защиту интересов автономии. Он заявил участникам дискуссии: "Лучше для России было бы дружить не с президентом, а с грузинским народом. Так, как поступила Россия с Аджарией, с друзьями не поступают". Дело в том, что влияние российской стороны на события, по мнению Кукубавы, было сведено практически к нулю. То же самое касается положения российских сил в Абхазии. "Россия уходит из Аджарии, из Абхазии, ее скоро не будет в Закавказье", - обозначил грузинский депутат основную проблему круглого стола.
Константин Затулин отметил, что интересы России в регионе тесно связаны с неоднозначными отношениями между центром и автономиями самой Грузии. Он напомнил собравшимся анекдот, в котором истинное положение дел было известно лишь "старому еврею", "греку" и рассказчику. "Финал там такой: старый еврей умер, грек сошел с ума, а я так запутался, что не помню, с чего все начиналось". "Эта страна, сказал депутат, - не существовала как государство несколько столетий. Теперь ей бы доказать свое право на жизнь, а для этого нужен успешный опыт взаимоотношений с автономиями, доставшимися от СССР". Но вместо того, чтобы "проявлять толерантность" по отношению к многонациональным, многоязычным грузинским регионам, власти Грузии последовательно проводят политику эксперимента по укрощению автономий. Все началось со Звиада Гамсахурдиа, первого президента Грузии, который открыл конфликт в Цхинвальском регионе (Южная Осетия). Эдуард Шеварднадзе продолжил его опыт, устроив, по оценке Затулина, "разгон беженцев" в Абхазии. "
Революция роз" в Аджарии, проведенная Саакашвили, завершает исторический ряд. "Это показывает, что они не в состоянии построить взаимоотношения в стране так, чтобы не возникало сомнений в ущемлении прав автономий", - резюмировал Константин Затулин. Отсюда и продолжающийся конфликт. Спросите, при чем здесь Россия? Российские интересы бардак в соседней Грузии затрагивает напрямую. Достаточно лишь одного примера, приведенного на круглом столе. Если в Южной Осетии начнутся беспорядки, пограничная Северная Осетия как регион России не сможет оставаться в стороне. И Россия невольно окажется втянутой в конфликт.
"Формально Россия ушла из Грузии после предоставления ей независимости. Фактически она никуда уйти не может", - говорит Затулин. Однако в настоящий момент, как считает депутат, мы находимся в своеобразной ловушке, подстроенной Саакашвили. Слишком много прозвучало призывов к миролюбию, чтобы Россия могла оказать существенное воздействие на грузинскую политику в случае развязывания там вооруженного конфликта. Даже из Абхазии российские миротворцы могут быть выведены в любой момент "под флагом непротивления вооруженному грузинскому злу насилием".
Ведущий эксперт фонда "Российский общественно-политический центр" Владимир Горюнов пояснил, в чем причина такого странного положения России в Грузии: "У России нет последовательной внешней политики на территории СНГ. Если мы блюдем свои интересы, надо их блюсти. Если мы сдаем их, надо сдаваться. Но мы не делаем ни того, ни другого". И сдача Москвой Абашидзе в данном случае показательна. Российские кураторы внешнеполитической деятельности не сумели ни сохранить единственного пророссийски настроенного политического деятеля в Грузии, ни создать ему замену. Даже если Михаил Саакашвили будет за свои авантюристические наклонности замещен, к примеру, Нино Бурджанидзе, разницы для нас не будет. Никто из них о России все равно не думает.
Подводя итог обсуждению, Алексей Малашенко попытался сформулировать, что же теперь следует делать российским властям. И тут же запутался в собственных построениях. Он заявил, что "Россия должна не допустить войну любой ценой. И не дать никому развязать войну в Грузии - в любом ее районе". Однако становится ли допустимым в таком понимании "любой цены" военное присутствие России в регионе, участие в боевых действиях, Малашенко не ответил. Он только объяснил, что той же "любой ценой" Россия должна "там остаться". Константин Затулин тут же обвинил его в противоречии. "Любой ценой сохранить мир, но уходить нельзя - значит, мы добиваемся мира уже не любой ценой".
Впрочем, такая непоследовательность свойственна не только эксперту Центра Карнеги. Путаница возникает в первую очередь из-за непонимании интересов России. Мы можем заявлять о том, что "не хотим войны, но и не хотим терять свое влияние на Грузию". Однако военные действия - объективная реальность нынешнего момента, а наше влияние с каждым новым конфликтом в регионе падает. Что конкретно следует делать для изменения ситуации, как оказалось, неизвестно никому из собравшихся. Эксперты сошлись лишь на том, что следует провести реформу в российском МИДе, - "не те сидят специалисты" в посольствах по всему миру. Однако вряд ли перестановкой кукол можно избавиться от беспорядка в нашем представлении о собственных интересах и о том, как их отстаивать.
