Если государство не выполнило свои функции, то их начинает выполнять род
2 июня в станице Бороздиновская Шелковского района Республики Чечня убили лесника Тагира Ахмадова. Шестеро в масках зашли в дом, спросили по-чеченски: "Где отец?" и выстрелили ему в голову. Тагир - чеченец, его сын служит у Сулима Ямадаева (батальон "Восток" спецназа ГРУ). Вообще все административные должности в станице занимают чеченцы, хотя населена она на 90% аварцами - цумадинцами и цунтинцами, живущими тут с 1957 года.
Назавтра все село пришло на соболезнование, как это в обычае у соседей: Тагира сельчане уважали. В тот же день приехал "газик" из райотдела. Забрали соседа Тагира и еще двоих. Вернули вечером, избитых в хлам.
На следующий день, около двух, в селе показались машины. БТРы с замазанными грязью номерами, "Уралы", "газоны" без номеров.
Двое бороздиновцев, Али и Ибрагим, как раз вернулись из Кизляра на серебристой "десятке" с выручкой и товаром - привезли мороженое для своего ларька. Деньги забрали, товар тоже.
Мужчин согнали во двор школы; чеченцев или тех, у кого родственники-чеченцы, отпустили. Остальных положили на пол, завернув рубашки на головы, и стали бить. "Суйли (так называют аварцев чеченцы. - Ю.Л.), убирайтесь в свой Дагестан", - кричали налетчики. "Они говорили: "Сейчас мы топчем вас, а завтра будем топтать ваших женщин", - рассказывают мужчины. Женщин отгоняли от школы выстрелами. "Они кричали: "Мы убьем ваших мужчин, и вам придется выбирать из нас", - рассказывают женщины.
Еще, по многочисленным свидетельствам, налетчики кричали: "Это вам за Гелаева". Немного странное заявление в устах людей, приехавших на БТРах Российской армии, но надо учесть, что в батальоне "Восток" есть земляки Гелаева, а убили его цунтинцы.
К вечеру приехала новая волна проверяющих - на "газонах" без номеров со стороны Гудермеса. Их видели только женщины - мужчины в это время лежали под дождем во дворе школы.
Именно эта волна была самой жестокой. Люди на БТРах не забрали из дома семидесятисемилетнего Магомедгази Магомазова - пожалели старика. Эти, вторые, сожгли Магомазова вместе с домом. "Он был здоровый человек, два метра ростом. А остался от него полешечек в метр", - говорит один из односельчан, Ахмед. Всего сожгли четыре дома.
Новоприбывшие зашли во двор школы. Избитым мужчинам стали приподнимать головы, сдирая с них рубашки, словно показывая кому-то. Один из пленников, двадцатишестилетний Абубакар, закричал: "Если вы мужчины, выясним это один на один". Его обвязали скотчем, выволокли наружу и, как предполагают бороздиновцы, сожгли. Похоже, облили перед смертью бензином или машинным маслом, чтобы поменьше осталось от трупа.
Всего увели одиннадцать человек. На следующий день в кострище одного из домов нашли мелкий человеческий мусор. Набили четыре пакета, вызвали милиционеров-чеченцев. Когда милиционеры приехали, к ним подошел старик, тоже чеченец. Спросил: "Что, сами дерьмо устроили, сами в нем и копаетесь?". Его избили до полусмерти.
Вечером того же дня новостные агентства объявили об успешной спецоперации в Бороздиновской: о ликвидации главаря бандгруппы, убившей лесника, и аресте 11 боевиков. По телевизору показали и серебристую "десятку". Она валялась в канаве, и закадровый текст гласил, что на ней снабжали террористов. Мороженым.
Бороздиновцы перекрыли дорогу, требуя вернуть родственников. Вместо родственников приехал милицейский "газик", из которого палили поверх пикетчиков. После этого свыше 200 аварских семей снялись с места и разбили лагерь "Надежда" на окраине Кизляра, в Республике Дагестан.
Еще в прошлый вторник в лагере беженцев было около тысячи человек. Все очень чисто - ни бумажек, ни фантиков. Пять раз в день лагерь как бы пустеет: люди уходят в палатки делать намаз.
- При каких условиях вы вернетесь? - спрашиваю я.
- Ни при каких, - отвечает беженка Зухра. - Хоть золотую гору посули, не вернемся туда. Мы здесь спим без дверей, но спокойно. А там за дверями дрожали.
- Что вы хотите?
- Мы хотим одного. Чтобы нам отдали наших родственников, живых или мертвых.
- Что ты с ней разговариваешь, - обрывает Зухру мужчина по имени Абдулла, - она будет против нас говорить. Мы уже поняли, что мы говорим - то не рассказывают. А рассказывают, что мы готовы вернуться.
- В этой стране листья красят, когда руководитель мимо едет, - вторит ему другой беженец, который категорически отказывается себя назвать. - 10 дней мы здесь и уже все видим. Даже и не знаем, что так лгать могут. Дураку понятно, что не будет ничего сделано. Но и ни один человек не вернется.
На следующий день после этого разговора первые "КамАЗы" с беженцами поехали обратно, в Бороздиновскую.
В первую чеченскую войну Бороздиновскую охранял полевой командир Шапи Микатов, цумадинец из Нижнего Гаквари. В 1999-м Шапи убили в Гудермесе, и с тех пор жители станицы жили в постоянном страхе этнических чисток.
Только за прошлый год в Бороздиновской пропали восемнадцать человек. Еще с десяток похищены и выкуплены за деньги. Посредниками при выкупе бороздиновцы единодушно называют Хамзата Бороду (это начальник разведки батальона "Восток", глава "Единой России" по Шелковскому району) и его знакомого, главу администрации станицы Султана Беширова. Столь же единодушно их называют не только посредниками при выкупе, но и заказчиками при похищении.
Султан уехал с семьей из станицы рано утром 4 июня, и жители полагают, что именно ему или чеченцам-милиционерам показывали лица мужчин, когда снимали с них рубашки. Во время зачистки пропали трое соседей Султана, и по крайней мере одна из этих семей враждовала с главой администрации.
Обычная сельская вражда - склока жен, драка детей, сожженный стог сена - и после очередной склоки три года назад страшное обещание соседки. "Она сказала: "Я заставлю тебя плакать", - рассказывает Тамум Умарова. - На следующий день пропал муж, Аслудин. А теперь исчез и сын". Вместе с сыном пропал его русский друг Эдуард Лачков, приехавший из Кизляра на день. Он вообще был в Бороздиновской в первый раз. Возможно, он был виноват только в том, что приехал к семье, у которой не те люди сожгли стог сена.
Версия произошедшего в Бороздиновской колебалась вместе с линией партии. Сначала власти сообщили об успешной спецоперации. По мере роста протеста боевики превратились в мирных жителей, а спецоперация - в "провокацию против России".
"Ответственно заявляю, что подразделения федеральных сил 4 июня никакие мероприятия в Бороздиновской не проводили", - заявил начальник Регионального оперативного штаба по управлению контртеррористической операцией на Северном Кавказе генерал-полковник Аркадий Еделев. "Клянусь Аллахом, я никогда в Бороздиновской не был", - поклялся Сулим Ямадаев и даже не солгал: лично его там не было.
После этого военная прокуратура стала долго и тщательно выяснять, кто же напал на Бороздиновскую.
- Как же это может быть неясно, скажите по совести? - спрашиваю я у прокурора Кизляра Иващенко.
- Бывает так, что по совести ясно, а по закону - нет, - отвечает прокурор.
Ему не очень ловко так отвечать.
Чуть поодаль от прокурора кучкуются кизлярские опера. Один окликает меня:
- А что, вы будете писать правду?
- А вы правду расскажете?
- Да, - отвечает.
- Хорошо. И кто же напал на станицу?
- Хамзат Борода.
- А как вас зовут? - уточняю я.
- Не надо меня называть, - говорит опер.
Дилемма, которая стоит перед властями, понятна.
Пропажи людей - обычная вещь и в Чечне, и в Ингушетии, и в Дагестане. Людей изымают федералы, кого из-за сотрудничества с боевиками, кого по личной вражде, кого из-за денег. А так как за избитых и запытанных будут мстить, их убивают и "сбрасывают" трупы под видом успешного боя. Такая тактика порождает больше мстителей, чем уничтожает. Но зато Кремль с удовольствием слушает о победах без потерь. Победы над связанными легко одерживать. Ни одна казнь еще не сопровождалась боевыми потерями среди палачей.
Этнические чистки - постоянная реальность Чечни. Из станицы Дубовская уезжают даргинцы. Из Воскресенской - ногайцы. Около 3,5 тыс. ногайцев покинули только Шелковской район, потому что их воровали, правда, незадорого. "За корову воровали. Двадцать-тридцать тысяч рублей отдашь - возвращали человека". В 89-м году чеченцы в Чечено-Ингушской АССР составляли 67% населения. Теперь - 97%.
Ямадаеву можно даже посочувствовать: он делал, как все. А теперь Кадыров будет использовать этот случай, чтобы уничтожить соперника. Власть не может наказать батальон "Восток", потому что это усилит Кадырова. Власть не может наказать батальон "Восток", потому что иначе река жалоб превратится в океан.
Власть может только врать. Бороздиновская - это место, где вранье власти можно потрогать руками. Оно лежит в полиэтиленовых пакетах, набитых человечиной.
Еще власть может пообещать бороздиновцам компьютеры в классах, компенсации за сожженные дома и блокпосты вокруг села. "Прошу вас вернуться", - говорит первый вице-премьер Чечни Рамзан Кадыров. "А то через год-два будете сожалеть, что не вернулись", - добавляет президент Чечни Алханов.
"Мы не вернемся, потому что завтра мы - трупы, - говорят мне беженцы во вторник, - нас закроют, пока борода не отрастет, а потом убьют и скажут - боевики".
На следующий день Кадыров платит бороздиновцам миллион долларов. По 200 тыс. рублей на семью. И они возвращаются.
За время существования в лагере беженцев побывала масса народу. Приехал даже президент Чечни. И только глава Дагестана Магомедали Магомедов ни разу не посетил лагерь.
"Он нашел время, чтобы привезти Степашина в Чабанмахи, - говорит мне мэр Хасавюрта аварец Сайгидпаша Умаханов, - но на бороздиновцев времени не нашел". (В 1999-м, перед вторжением чеченцев в Дагестан, Магомедов и тогдашний премьер навестили ваххабитские села; Степашин привез туда гуманитарную помощь. Магомедов, как и жители Чабанмахи, - даргинец. - Ю.Л.)
Г-ну Магомедову действительно не до беженцев: под ним шатается кресло. В Дагестане убивают чаще, чем в Чечне. Бронированных машин там как танков на полигоне, и только в Дагестане можно услышать, как два высокопоставленных чиновника обсуждают, какую "броню" лучше брать: "седан" или внедорожник. Оказывается, надо брать "седан", потому что после фугаса взрывная волна идет вверх.
После того как аварское ополчение помогло отразить сепаратистов, республика была вознаграждена по-царски. Федеральные субсидии, пожалованные Кремлем, составляют около миллиарда долларов. Правда, дрались с чеченцами аварцы. А наградой пожаловали даргинца Магомедали Магомедова. Который, как уже сказано, возил Степашина к ваххабитам.
Впрочем, сказать, что правящий клан - даргинцы, не совсем правда. Если должности продаются в супермаркете, национальность покупателя не имеет значения. Специфика Дагестана в том, что должности продаются двум-трем претендентам, после чего соискатели выясняют, кто из них лучший, с помощью СВД или гранатометов. Так сказать, двухступенчатый отбор: сначала на деньги, потом на храбрость.
Каждый день взрывают ментов. Те передвигаются по городу, обложив "газики" снятыми с себя бронежилетами, и боятся заниматься главным делом жизни - поборами. С мест, за которые раньше платили по 5-6 тыс. долларов, теперь увольняются даром. Трупы политических и коммерческих противников режима незаметны среди жертв терактов, как листья незаметны в лесу.
Две недели назад полпред президента Дмитрий Козак обрушился с резкой критикой на режим в Дагестане. Спустя несколько дней Козак поздравил Магомедова с 75-летием и вручил ему орден "За заслуги перед отечеством" 1-й степени.
Какие тут беженцы, о Аллах, если родные дети главы республики перебиваются с хлеба на воду? В том смысле, что один контролирует дагестанский "Хлебопродукт", а другой - ОАО "Денеб", производящее газировку и минералку.
Это не значит, что в республике нет оппозиции. Она есть - и не уступит власти ни в храбрости, ни в коррумпированности.
21 мая 1998-го братья Хачилаевы и их друзья взяли Белый дом, и это было самое большое ограбление банка в истории России. Тогда из сейфов чиновников доллары вытаскивали коробками. Магомедов - не чета нынешним трусливым назначенцам. Он пошел в Белый дом один - говорить с захватчиками.
Рассказывают, что один из боевиков, ныне покойный Муслим Макашарипов (не путать с Расулом Макашариповым, лидером джамаата "Джанат"), вынул "стечкин" и хотел выстрелить Магомедову в спину. Глава "Дагнефти" Гаджи Махачев перехватил его руку: "Не стреляй. Нам он еще пригодится".
Пока Махачев вел переговоры с Магомедовым, смертельно уставший Надиршах Хачилаев спал на соседнем столе. Вскоре Махачев получил две новые нефтяные лицензии. Надиршаха, растерявшего влияние, деньги и друзей, расстреляли спустя несколько лет на пороге собственного дома.
В 1999-м мэр Хасавюрта Сайгидпаша Умаханов, один из лидеров аварского ополчения, по сути спасшего Россию в той войне, не пустил Магомедова на встречу с Масхадовым. Он попросту перегородил дорогу главе республики. Осенью прошлого года Умаханову намекнули, что Магомедов Москве поперек горла. "Помитингуй немножко", - предложили ему. Умаханов собрал в Хасавюрте многотысячный митинг. "Кто убил Гусаева?" - спрашивали с трибуны. "Магомедали", - ревела толпа.
Магомедов поехал в Кремль. Не знаю, какие доводы он привел, а только Умаханову намекнули, что больше митингов не надо. Общее мнение в республике гласит, что Кремль просто "развел" Сайгидпашу, чтобы выбить деньги из главы Дагестана.
У оппозиции достаточно средств, оружия и смелости: вот только с богатыми и влиятельными людьми иногда договариваться проще, чем с теми, у кого ничего нет. Особенно если они готовы поменять протест на новые блага. Оппозиция продается в том же супермаркете, что и должности, - за редкими исключениями.
Олимпийский чемпион по вольной борьбе и депутат собрания республики Сайгид Муртазалиев - один из немногих, кто ни разу не продал. Несколько месяцев назад Муртазалиев решил стать главой Кизляра. Дело это зависело от мнения 17 районных депутатов, и чтобы оградить депутатов от ненужных волнений, Муртазалиев поселил их всех в своем доме, больше напоминающем крепость. Оттуда их и повезли в собрание. Там они выбрали Вячеслава Бурова главой муниципального образования Кизлярский район, а уже Буров назначил Муртазалиева главой местной администрации муниципального образования Кизлярский район.
Магомедов Муртазалиева тут же снял.
Муртазалиев по-прежнему остается хозяином Кизляра, и это единственный из лидеров оппозиции, которому беженцы доверяют. Единственный, с кем Муртазалиев не готов ссориться, не считая Аллаха, - это Путин. "Я верю, что ему небезразлично мнение простого народа", - говорит небритый олимпийский чемпион, окруженный автоматчиками.
- Насколько далеко вы готовы зайти? - спрашиваю Муртазалиева.
- Насколько я могу зайти, это Всевышний знает. Но я знаю, как далеко может зайти народ Дагестана.
В этот момент звонит телефон, и Сайгид берет трубку. "Как, - говорит Сайгид, - тоже убили? Чем? Пуля? Всего одна пуля в голове?"
По местным меркам одна пуля - это пустяк. Даже как-то непростительно мало.
Если кто хочет услышать хруст, с которым распадается Россия, - пусть едет в Кизляр, или в Беслан, или в Назрань.
"Это не Кавказ не любит Россию. Это Россия не любит Кавказ", - как-то сказал мне Виссарион Асеев, глава учительского комитета Беслана.
Увы, это правда. Путинская Россия относится к Кавказу как к оккупированной территории. Только оккупанты могут садить из танка по дому в Махачкале, потому что в одной из квартир сидят террористы. В Москве так не будет. В Москве в домах - жильцы. А здесь - аборигены. Только оккупантам все равно, когда местное население ворует друг друга.
Федеральная власть не может обеспечить безопасность на Кавказе, потому что люди, уполномоченные властью, и есть главные организаторы убийств. При этом они настолько некомпетентны и коррумпированны, что вместо врагов России убивают в лучшем случае собственных врагов. В худшем - тех, кто подвернулся под руку.
А если государство не выполняет свои функции, то их начинает выполнять род. Родовое общество не приспособлено для многого. Например, для постиндустриальной экономики. Но есть ситуации, в которых оно функционирует идеально. Например - отсутствие государства.
Чеченцы согласились выплатить бороздиновцам миллион долларов - не только потому, что центр велел договориться. А потому, что аварцы пошли бы до конца. По законам рода. По крайней мере, некоторые из них. Те, что еще не продаются в супермаркете в отделе "оппозиция".
Патологическая некомпетентность местной власти, отношение к Кавказу как к оккупированной территории и родовые законы, не прощающие того, что прощают русские, - это облитый бензином костер. Рано или поздно действия властей швырнут туда спичку.
- Я тебе скажу две вещи. Первая - все знают, кто это сделал. Вторая - никого не найдут.
Все беженцы знали эти две вещи, и поэтому они взяли деньги и вернулись. 200 тыс. рублей на семью - отличный способ перессорить бороздиновцев между собой. Ведь в одной семье три человека, а в другой - двадцать. К тому же не факт, что миллион останется в руках у жителей. Если раньше их похищали за выкуп в десять тысяч, то теперь цифру можно поднять.
Взять деньги и вернуться - это единственное, что оставалось бороздиновцам в рамках принятой системы. Но сама система трещит по швам.
- На кого вы надеетесь? - спрашиваю я бороздиновцев, ожидая услышать: "Путин". Или "Козак".
- На Аллаха.
Берегитесь в Кремле. Ведь Аллах не велел мусульманам подчиняться неверным. Еще пара спичек - и победят те, кто говорит от имени Аллаха.
