Главная экономическая новость на прошлой неделе: Каха Бендукидзе стал министром экономики Грузии. Главная телевизионная новость на прошлой неделе: Парфенова уволили с НТВ.
Почему-то все обсуждали Парфенова только с точки зрения телезрителя: иметь на аналитический десерт программу "Личный вклад" (более известную как "лишний вклад") вместо "Намедни" не прельщало особенно никого.
А я вот подумала: а что решение руководства НТВ означает для наших разведчиков в Катаре?
Да смертную казнь.
По крайней мере, очень серьезный, хотя и косвенный, агрумент в поддержку обвинения.
Интервью с вдовой Яндарбиева, из-за которого уволили Парфенова, было сколь эксклюзивным, столь и безобидным: ничего оно не решало, и в Катаре бы это данное русской телепрограмме интервью и не увидели. Но когда из-за интервью закрывают последнюю независимую общенациональную аналитическую программу, когда выясняется, что в России спецслужбы так тяжело реагируют на все, что связано с Яндарбиевым, - это что, господа? Это косвенное признание?
На самом деле, конечно, вопрос не в Яндарбиеве. А в том, что на канале НТВ выходили две аналитические программы: одна - с высоким рейтингом, другая - с низким.
И в нормальной компании в этой ситуации увольняют того, у кого низкий рейтинг.
Леонид Парфенов, как и Борис Йордан, вовсе не борец за свободу слова. Он - профессионал. Свобода слова для него - это прикладной инструмент, как изящество стиля и оригинальность мыслей. Это способ создания высокого рейтинга и зарабатывания денег каналом.
Но кадровая политика Кремля очень проста и может быть сформулирована одной фразой: на ключевые места надо сажать людей, предельно некомпетентных. Некомпетентные все сделают сами.
Они будут докладывать, что все хорошо, даже если все очень плохо, и их будет приятно слышать. Они поувольняют талантливых подчиненных, сгорая от зависти и от опасения, что те могут занять их место, и талантливые люди никогда не будут задевать правителя. Они будут брать взятки, вместо того чтобы работать, и чем хуже будут дела госструктуры, телекомпании или министерства - тем больше некомпетентные начальники будут зависеть от того, кто их назначил. "Необходимо поощрять коррупцию, - говаривал Альфредо Стресснер, - коррупция порождает сопричастность, а сопричастность порождает преданность".
Их назначают по тем же принципам, по которым в Оттоманской империи назначали министров из числа христиан-вероотступников, - чтобы у них не было опоры ни в родственниках, ни в таланте, ни в опыте, чтобы их единственной опорой был тот, кто поставил их во главе, - султан.
Если главой ВМФ - то непременно начальника катера, брезгающего обедать в столовой вместе с офицерами, - и он сам присмотрит, чтобы все "Курски" потонули как надо. Если министром сельского хозяйства - то непременно того, кто доложит о небывалом размахе посевной в Чечне. Если телевизионным начальником - то Сальери, - и он сам присмотрит, чтобы не было никаких Моцартов. И это как раз к вопросу о Грузии.
После того, как президент Саакашвили назначил министром экономики блестящего либерала Каху Бендукидзе, а министром иностранных дел - кадрового французского дипломата Саломе Зурабашвили-Кашия, стало ясно: Саакашвили будет не каким-то вам заурядным Стресснером. Грузинский президент тянет на хорошего Пиночета.
Бендукидзе и Зурабашвили - это отнюдь не демократические назначения: ни в одной демократии плотная, тесная местная элита не допустит на важные посты чужаков. Это авторитарные назначения, но это решения сильного человека, который не боится независимых от него фигур. Проблему контроля за ними он решает просто: из-за того, что они такие сильные, я буду еще сильнее как глава страны.
У нас проблема контроля решается по-другому. Поэтому в Грузии не боятся импортировать чужие мозги, а в России не боятся давить свои.
А что до наших разведчиков в Катаре - то они просто пали случайно жертвой процесса оптимизации управления государством. Г-н Парфенов, делая свободную программу, нечаянно предоставил им алиби: видите, мы не боимся процесса в Катаре - мы можем показать что угодно, в том числе и вдову убитого.
Г-да Сенкевич и Герасимов, уволив Парфенова, это алиби уничтожили.
