Борис Вишневский: Хранители указов президентаНазад
Борис Вишневский: Хранители указов президента
Конституционный суд перестал быть ограничителем произвола власти
Пятнадцать лет назад - 29 октября 1991 года - Съезд народных депутатов РСФСР избрал тринадцать судей Конституционного суда. Этот абсолютно новый для страны орган должен был "мерить Конституцией" любые решения верховной власти.
Тогда, после поражения ГКЧП, многим казалось, что наконец-то мы вышли на дорогу, ведущую к правовому государству, где сила права выше права силы. Ушли по этой дороге, впрочем, весьма недалеко: решения суда, признававшие неконституционными президентские указы (начиная с указа о слиянии милиции и госбезопасности и заканчивая указами о порядке приватизации), были расценены Борисом Ельциным и его сторонниками не как торжество принципа верховенства права, а как "торможение реформ", победному шествию которых не должны мешать какие-то смешные юридические формальности.
Ситуация стала критической весной 1993 года, после знаменитого указа об "особом порядке управления" (тогда, кстати, Кремль впервые употребил слово "вертикаль"), в рамках которого решения президента и правительства вообще запрещалось отменять. Жесткое решение КС, признавшее объявленные Ельциным намерения неконституционными, окончательно развело президента и суд по разные стороны баррикад. Ну а точку в этом противостоянии поставил "указ 1400" о роспуске Съезда народных депутатов.
Тогда Ельцин отказался подчиниться решению КС, постановившего, что его президентские полномочия должны быть немедленно прекращены, и попросту "удалил с поля" арбитра, констатировавшего с его стороны грубейшее нарушение правил. Председатель КС Валерий Зорькин был вынужден подать в отставку (он вернулся на свой пост лишь через десятилетие), а деятельность самого суда была "приостановлена" на полтора года.
"Возвращение" Конституционного суда состоялось только весной 1995 года. Полномочия КС при этом были сильно урезаны - в частности, суд уже не мог рассматривать дела по своей инициативе, а обращение в КС "со стороны" было сильно затруднено. Наконец, все судьи (их число возросло до девятнадцати) теперь могли назначаться только по представлению президента. И хотя тринадцать "прежних" судей остались, появление шестерых "новичков" вкупе с дальнейшей "ротацией" части судей по возрасту практически застраховало президента от отмены важных для него решений.
Последующие годы, увы, дали немного исключений из этого правила.
Так, в апреле 1998 года КС обязал президента подписать не понравившийся ему закон о реституции, который был принят обеими палатами Федерального собрания, но Ельцин не желал ставить под ним свою подпись, ссылаясь на процедурные нарушения.
В ноябре того же года суд отказал Ельцину в праве избираться на третий срок - как ни старались его советники доказать обратное.
Затем, уже в "путинскую эпоху", КС признал неконституционным внесудебное продление срока содержания под стражей и "сложившуюся практику", когда следствие собирает доказательства вины подозреваемого, но не собирает доказательства, которые его оправдывают.
Наконец, в апреле 2004 года КС признал неконституционной практику, когда из-за "недостатка бюджетных средств" ежегодно "приостанавливались" положения законов, предусматривающих социальные гарантии, - в результате чего обязательства государства перед гражданами оставались декларацией.
Что касается решений, принятых "в пользу Кремля", то одно из наиболее ярких - признание конституционными указов Бориса Ельцина, которые позволили начать в 1994 году первую войну в Чечне.
В дальнейшем КС признал конституционными отмену оправдательных приговоров, вступивших в силу, лишение льгот "недобросовестных налогоплательщиков", направление уголовных дел на доследование - существенно усиливая "карательный уклон" в российском правосудии.
Суд не нашел ничего неконституционного в вычеркивании из трудового стажа так называемых нестраховых периодов (например, периодов ухода за ребенком), что снизило пенсии для миллионов женщин.
Столь же правомерным был признан запрет проводить референдумы во время общероссийских избирательных кампаний, а также в последний год полномочий президента или парламента - что резко ограничило возможности для прямого волеизъявления граждан.
Ничего неконституционного КС не нашел в запрете для граждан вести во время выборов агитацию за свой счет, без использования пожертвований в избирательные фонды.
Наконец, два наиболее громких решения последнего времени были связаны с законом о монетизации и законом об отмене выборов губернаторов. Однако ни сомнительность замены льгот мизерными компенсациями, ни лишение граждан права выбирать глав регионов не были сочтены противоречащими Конституции...
Причины, которые побудили судей КС - бесспорно, юристов высочайшего уровня - принимать подобные решения, могут быть разными. То ли Конституция у нас такая, что в ее рамки можно вписать любую волю верховной власти, то ли общественные настроения способствуют усилению "вертикали"... Но факт остается фактом: Конституционный суд сегодня не является препятствием для усиления бюрократии и связанного с этим умаления прав граждан на участие в управлении государством. Весьма характерно, что в особом мнении по одному из "знаковых" дел было отмечено, что вместо защиты прав граждан КС занял позицию "оправдания их ограничений"...
Прямо скажем: пятнадцать лет назад от Конституционного суда ждали совсем другого. Правда, не только от него.
