Когда пришло ошарашивающее известие о гибели Анны Политковской, мы высказали осторожное предположение, что журналистская деятельность покойной тут ни при чем. Как бы кто к этой деятельности ни относился. "Стреляли в Политковскую, целили в Путина, попали в нас" - так называлась колонка в РИА. Имелось в виду вот что. Начинается крупная и страшная политическая игра, в которой те или иные фигуры будут выступать в качестве разменных. Цель этой игры - отсечь Путина от Запада, сделать его неприемлемым партнером. Тем самым отрезать ему путь к отступлению. И затем либо (если за гибелью Анны стоит беглый олихарх Березовский) спровоцировать на череду "кучмовских" ошибок во внутренней политике, ведущую в революционный провал. Либо (если это сделал кто-то из своих, которые часто бывают хуже, чем чужие) вынудить остаться на третий срок вопреки очевидно и жестко заявленному намерению. Потому что во властных кланах давно уже образовалась группа, которая сверхпопулярного и неимпульсивного Путина отпустить не может. Из инстинкта самосохранения. Только он сможет гарантировать личную и экономическую безопасность людям и структурам, наворотившим всякого рода дел. Никому другому это будет не под силу.
Теперь, в преддверии завтрашнего вскрытия тела Александра Литвиненко, мы вынуждены превратить осторожное предположение в определенный вывод. Выборы 2008 года начались. Политика, устраненная из публичной сферы, перекодированная в кабинетную борьбу кланов, как монада Лейбница, вернулась через окно. Только по пути она успела зарядиться грозовыми зарядами и теперь напоминает скорее шаровую молнию; лучше бы держаться подальше, да заранее не угадать, на кого падет очередной непредсказуемый удар. По существу, сформировалось три центра реальной силы (маргиналов в расчет не берем). Одни выступают за легальную и открытую передачу власти формально-демократическим путем от вождя к преемнику. Другие - за то, чтобы взорвать ситуацию в России изнутри и провалить Путина вместе с его преемником, осуществив "силовой перехват власти" (счастливое выражение лондонского обывателя Березовского). Третьи - за то, чтобы взорвать ситуацию вокруг России, а внутри - как следует усложнить, чтобы Путин никуда уйти не смог. Как офицер, не имеющий права бросать страну в трудную минуту. Как умный человек, понимающий, что за действия своего окружения (даже те действия, которые направлены против него лично) отвечать придется ему. Есть, конечно, и четвертые, для которых наилучший выход - реальные выборы, без преемников и назначенцев; но кто ж у них спросит. А средств навязать свою волю политическому классу у них пока нет.
И устранение Политковской в день рождения президента, перед поездкой в Дрезден; и смерть Литвиненко в преддверии саммита - бесчеловечно выгодны вторым и третьим. А первым, нашим нежным легитимистам, как нож острый. Даже если предположить, что произошло нечто невозможное, и между двумя этими знаковыми смертями ничего общего; что Политковская пала жертвой таких же отморозков, какие покушались некоторое время на Чубайса, а Литвиненко заигрался в шпионские игры и пал жертвой собственной неосторожности, все равно: этими событиями с одинаковой охотой воспользуются беглые олигархи и внутренние силовики. То есть, приватизируют чужую трагедию. И, будучи к лично непричастными к причине, начнут работать с последствиями. Уже начали.
Вообще говоря, они очень нужны сейчас друг другу, эти клятые враги. Потому что прежде чем их цели разойдутся (отчуждение Путина от власти/сохранение его у власти пожизненно), задачи их парадоксальным образом полностью совпадут. Изоляция со стороны Запада, нестабильность во внутренней сфере, страх в элитах. Это условия необходимые, хотя и недостаточные - как для плана отстранения, так и для плана сохранения. А в особом человеколюбии тех и других сомневаться как-то неприходится. Милые люди, кошки не обидят. Разве что по птичкам из рогатки пострелять.
Только не нужно думать, будто я рассказываю сказку про доброго царя, который нежно правит страной и не ведает о том, что бояре творят у него под носом. Про телячьи нежности мы давно забыли; что же до полноценного политического знания, то ясно и четко мыслящий вождь им вполне располагает. Просто наступил неизбежный момент политической развилки; та система, которую он создавал для благоудобства собственного правления и в силу офицерского понимания задач, стоящих перед гражданской страной, сама же и готовится его поглотить. У входа в золотую клетку стоит обманутый вкладчик Березовский, у выхода из нее бдительно сторожат оборотни-силовики. Что-то это нам отдаленно напоминает, верно? Ну как же, как же. Президентские выборы 1996 года. Там тоже имелся труп журналиста Листьева (весна 1995-го, за год до выборов); по обе стороны клетки бдительно рычали вечно голодные семибанкирцы и ненасытные коржаковцы; первые требовали резко ослабевшего Ельцина заключить антиконституционный пакт с товарищем Зюгановым, вторые хотели вообще отменить выборы. И нельзя сказать, чтобы Ельцин не имел никакого отношения к первым и ко вторым; и тех, и других породил он; и те и другие были птенцами его гнезда. Однако ж хватило воли, инстинкта самосохранения и трезвого расчета, чтобы в последнюю секунду разрушить свою собственную, своими руками созданную клетку, отстроенную олигархически-силовую систему - и выскочить на волю. Да, потом были болезни и кризисы, расплата по счетам; все было. Но главное - роковая, непоправимая ошибка не была совершена и прошлое не перекрыло нам опасный путь в будущее.
Но если верно, что на определенном этапе интересы условного Березовского совпали с интересами условного Погоновожатого, то верно ведь и обратное. На какой-то исторический период общественные интересы всех нерадикальных групп - и личные интересы главы государства тоже совпали. Независимо от того, что они думают о нем, а он о них. Стерпится - слюбится. Он не может спокойно уйти со своего поста, если не разрушит железобетонный силовой клан, не раздробит его на управляемые сегменты, не разорвет роковую связку между обоюдовраждебными ему олигархами и погоновожатыми. Но и мы не сможем жить, если он этого не сделает. Жить в пределах мучительно развивающего российского государства, которое слишком медленно продвигается к своей главной цели, когда-то так точно сформулированной ВВП: свободный человек в свободной стране.
