Леонид Никитинский: Государственный переворот спасет президентаНазад
Леонид Никитинский: Государственный переворот спасет президента
Вместо силовиков главным должен стать суд
При игре в "очко" (кто играл во дворе, помнит) вводится правило, по которому банкомет не может вдруг сорвать банк и смыться. Он должен сказать: "Стук!" и раздать еще по кругу, чтобы у остальных участников была возможность принять какие-то экстренные меры. Банкомету надо смотреть в оба, как бы они не достали ножички или что там у них есть. Кто же его отпустит с полными карманами только что выигранных денег? А могут и отпустить, если "по правилам", но в подворотне догнать и все отнять. Такая игра тоже бывает.
Представляется, что в этом смысл отставок в Генеральной прокуратуре и "силовых структурах" - Путин говорит: "Стук!", он пытается обезопасить себя от остальных участников игры, которая перестала ему нравиться. Видимо, он в самом деле не хочет оставаться на третий президентский срок, иначе логично было бы этим заниматься после 2008 года, а не накануне, что крайне опасно, но неизбежно в его положении. Компания известная, игра запутанная, один пишем, два в уме. Вот ты выскочишь, а что будет с другими? С неэффективными главами субъектов РФ, которые держатся только на доверии Путина (с Кадыровым, например)? С главами неэффективных ведомств, прежде всего силовых, с верхушкой Генпрокуратуры? Да и страну, в общем, жалко - может пойти вразнос.
За годы правления Путина в России установился строй, в центре которого стоит монстр "правоохранительных органов". Они и являются той "вертикалью власти", которая скрепляет систему, а никакой другой просто нет. Путин не создал даже партии: "Единая Россия" - лишь конгломерат попутчиков, часто уязвимых с точки зрения Уголовного кодекса. При его попустительстве выросла лишь опричнина, основой которой является личная преданность: опричников - лично президенту и лично его - всей этой системе в целом.
Почему "при попустительстве"? Потому что самому гаранту это было меньше всех нужно, стабильно высокий рейтинг позволял ему выбрать и совсем иную, конституционную, модель управления страной. Были и объективные предпосылки к тоталитарному выбору, но, наверное, больше всего сказалось влияние ближайшего окружения и стереотипы мышления.
Между тем опричнина начала жить по своим законам, саму себя затачивая не на эффективное управление, а на "поток и разграбление". "Правоохранительные органы", если говорить о них, из-за деквалификации и отсутствия мотивации потеряли способность предотвращать и раскрывать преступления, зато научились "крышевать", садиться на финансовые потоки, шантажировать всех и вся, взимать дань и отбирать чужую собственность.
Бесчинства "ментов" во главе с прокуратурой в регионах просто не знают границ, в Москве это выглядит внешне более цивилизованно, часто используются даже и судебные декорации, но по сути модель государственного устройства (если это можно так назвать) та же самая. Расшатывание этой прокурорской вертикали всех вертикалей опасно еще и тем, что неизвестно, как отреагируют отдельные ее части, привыкшие в своих вотчинах к фактической бесконтрольности.
Оружием современной опричнины является арест, и это оружие оказалось де-факто полностью в руках прокуратуры. Ей даже и суда для этого фактически не нужно. Прокурорские "заявы" о заключении ни в чем еще не уличенных людей под стражу штампуются судьями стопроцентно, по существу никто ни во что даже и не вникает. Так можно любого и по любому обвинению отправить в тюрьму без суда и следствия (ведь не назовешь же так годы бесцельных проволочек) для начала хотя бы на пару лет - этого хватит, чтобы разграбить собственность.
Владимиру Путину, чтобы увидеть эту картину в полном масштабе, вероятно, пришлось столкнуться с проблемой собственного выхода из игры, когда он и сам оказался заложником созданного им монстра. Он настигнет и отнимет все, если создатель еще прежде не сумеет его демонтировать. Например, "дело "ЮКОСа" - прецедент, значение которого только сейчас, ввиду возможных перемен в Кремле, начинает осмысливаться полностью. Ведь любой компании (в том числе близкой к президенту или его друзьям) можно точно так же предъявить налоговые претензии задним числом и посадить ее собственников и топ-менеджеров за действия, прежде не считавшиеся наказуемыми. Если этот шулерский прием однажды был успешно легализован, почему не применить его еще сколько надо раз?
Точечными, с виду "техническими" отставками, начиная с генпрокурора Устинова, президент Путин пытается до какой-то степени обезопасить всю эту компанию, чтобы она, по крайней мере, оказалась неспособной настичь его и его страну. Например, недавняя отставка Владимира Лысейко, начальника Управления по расследованию особо важных дел Генеральной прокуратуры, в этом контексте, может быть, более важна, чем прежняя "техническая" отставка самого Устинова. Без своего Лысейки Устинов (и кумовья) не смогут добраться до доказательств по делам, которые ждут своего часа где-то в сейфах. Теперь можно ожидать, что и министром юстиции Устинов тоже останется недолго.
В целом попытку демонтажа монстра можно только приветствовать, как и ту аккуратность, с которой этим сейчас занимается Путин. Но это опять игра по византийским правилам интриги, а не по закону. В запасе есть еще одна надежнейшая рокировка: поставить наконец силовые структуры с головы на ноги, сделав вершиной "правоохранительных органов" суд. Тем более что так оно и должно быть по Конституции, где прокуратуре, самому жуткому из ментовских чудовищ, посвящена лишь одна случайная статья. Для этого президенту Путину достаточно всего лишь дать понять судьям, что им ничего не будет за вынесение оправдательных приговоров, что они вправе считать себя независимыми, в том числе от него самого, не понарошку, что он гарантирует им защиту от прокуроров и "ментов". Ну и какие-то кадровые перестановки могут потребоваться, но уж не такие большие и опасные для страны, как в случае с прокуратурой.
Но это и было бы установлением в России конституционного режима, то есть государственным переворотом с точки зрения фактически сложившейся системы.
