Мой посетитель, проведший в двух московских изоляторах более года, начал с того, сколько вообще лишнего народу сидит в СИЗО
Вячеслав Бредис пришел в редакцию передать нам привет от Евгения Бабкова, о котором мы писали, а он сидел с ним в одной камере "Матросской Тишины". Там они обсуждали тактику поведения на суде присяжных: Бредис к нему готовился, а Бабкова присяжные оправдали (фактически даже дважды), он вышел на свободу из зала суда и даже провел на свободе полгода, но после отмены вердикта по протесту прокуратуры Мосгорсуд снова определил его на нары.
Мой посетитель, проведший в двух московских изоляторах более года, начал с того, сколько вообще лишнего народу сидит в СИЗО: от тех, чья вина вызывает сомнения, до тех, кому хватило бы и подписки о невыезде. Я сказал, что тема не нова, время от времени ее поднимают президенты и министры, тем более что из-за переполнения изоляторов там никакие человеческие нормы вообще не соблюдаются. Но Васька слушает да ест, прокуратура как брала, так и берет под стражу всех в чем-то подозреваемых без разбора. Я объяснил также, что у газеты нет сил вытаскивать из тюрьмы всех его новых знакомых по одному, хотя бы они того и заслуживали. А вот его собственная история - не только увлекательный детектив, но и показательна как раз в том смысле, о котором он задумался.
В давние времена Вячеслав Бредис работал в органах народного контроля, был тогда знаком с Ельциным, проверял Большой театр и издательство "Правда". После перестройки он использовал связи в исполкомах и умение составлять всякие бумаги, писал и согласовывал уставы для кооперативов, для АО и ООО и в таком качестве стал в 1995 году участником частного охранного предприятия "Предел", организованного неким Михаилом Семигиным для банка "Центурион".
Но на последнем этапе судьба Бредиса сложилась не блестяще. Свои деньги он одолжил кому-то не тому, а молодой и энергичный хозяин банка Игорь Бровков дал понять, что банк и ЧОП в его бумажных умениях более не нуждаются. Так в 1999 году Бредис разделил судьбу многих бывших советских людей, кому около пятидесяти, и стал безработным. Но на детях не повис, а стал подрабатывать частным извозом на машине марки "Жигули".
Он сохранил приятельские отношения с Семигиным, который стал личным телохранителем хозяина банка "Центурион". Самого Бровкова Бредис не видел с тех пор, как уволился, но в телефонных разговорах Семигин рассказывал, что в банке идет какая-то война. Ну идет и идет. Ему-то что теперь? В марте 2003 года Семигин предложил халтурку. За 500 долларов в месяц Бредис должен был, сняв в Подмосковье дом для двоих знакомых Семигина, пару месяцев возить их по каким-то делам, доставлять продукты и помогать их варить. Эти двое - бывшие военные с Украины, объяснил Семигин, такие же, как он, мастера рукопашного боя, хотят набраться опыта, чтобы открыть секцию в Кременчуге. Ну и ладно, Бредис снял дом в Загорянке и стал возить туда-сюда "Сашу и Серегу" из Кременчуга.
Тут до него дошли слухи, что в Клязьме взорвалась машина Бровкова, а он как раз возил ребят туда на станцию. Может быть, Бредис как-то связал у себя в голове эти два факта, а может, и нет, тем более что к самому дому банкира он их никогда не подвозил, да и машина взорвалась как-то по-дурацки: все там остались целы и невредимы. Каких-то общих интересов у него с ними не было, но "Саша и Серега" ему понравились тем, что "не хамы". А фамилии их - Лозинский и Шульга - он узнает только через полтора года уже из постановления о своем аресте.
Поэтому Бредис никак не напрягся, когда в феврале 2004 года Семигин снова позвонил и предложил за 200 долларов еще два-три дня повозить "Сашу и Серегу" по каким-то делам. Он отвез их в гостиницу, потом возил по Пушкинскому району, где они выбирали место для какой-то встречи, видимо, не слишком афишируемой, потом передавал для них от Семигина какой-то пакет. Около полудня 23 февраля Бредис подвез "Сашу и Серегу" на то место, которое они выбрали накануне, они с кем-то созвонились и ушли пешком по заснеженной дороге, а он остался ждать их на шоссе за сто метров от поворота. Через четверть часа они вернулись, выглядели совсем не как убийцы, не со стволами и не в крови, и он спокойно отвез их в Москву, высадил у метро и с тех пор не видел до самой встречи с Лозинским на очной ставке.
Забрали Бредиса в восьмом часу вечера 29 сентября 2004 года от гаража, где он чинил свою многострадальную "пятерку". Трое оперативников, видимо, какое-то время следили за ним, а потом подошли и предложили проехать в прокуратуру, рассказать про тех ребят. Допрашивала его следователь Ирина Лиманская: сначала, видимо, как свидетеля, но почему-то до трех часов ночи. С первого же допроса он давал показания, с которых потом ни разу не сбился, а рассказал он ровно то, что в двух словах описано выше. Он думал, что теперь-то его отпустят домой спать, но поехал он не домой, а в тюрьму, где и провел последующие тринадцать месяцев, пока его не отпустили присяжные.
Теперь прокуратура и дружащие с ней депутаты и журналисты говорят нам, что "присяжные оправдывают всех преступников подряд". Вовсе нет. Семигина (как организатора убийства Бровкова) и Лозинского (как исполнителя убийства) они признали виновными, а оправдали они только Бредиса. Бредис думает (говорит, что думает), что Семигин с Лозинским тоже не виноваты, но, внимательно изучив обвинительное заключение, я бы, будь я присяжным, проголосовал так же. То есть двух осудил бы, а одного оправдал. По-другому этот пазл можно исхитриться сложить только в прокуратуре или у профессионального судьи, но не у присяжных, обладающих "здравым смыслом" (выражение заимствовано из закона).
Возможно, узнав от знакомых об убийстве Бровкова весной 2004 года, Бредис сопоставил место и время, и, возможно, у него мелькнула мысль, не сходить ли с этим в милицию. Но по каким-то причинам он этого не сделал. На языке УК это называется "недонесение". За это тоже судят, но реже и далеко не так строго, как за соучастие. И сразу в тюрьму не сажают. Да и то в хорошем, настоящем суде в отношении Бредиса это было бы проблематично. Мало ли что он там мог понять или не понять из случайных реплик своих пассажиров. А двое соседей по скамье подсудимых, может быть, и путаясь в отношении собственных ролей, про Бредиса говорили с полным единодушием, что он-то "бомбил" совсем в другом смысле, он "водила" - и ничего больше.
В тюрьме с Бредисом почти никакие следственные действия и не проводились, спрашивать его было, в общем, не о чем. Так он и сидел в недоумении, пока не прочел в обвинительном заключении, очень увлекательном и даже художественном документе, что в снятом им доме в Загорянке Лозинский и Шульга, оказывается, смастерили бомбу, которая взорвалась в марте 2003-го под днищем машины Бровкова. А в пакете, который он передавал "Саше и Сереге", вроде бы был пистолет. И этот пистолет как будто даже пристреливался у него в гараже. Но ни вещественных доказательств со следами выстрелов, ни показаний свидетелей, которые могли бы выстрелы слышать, в деле нет. А про Бредиса на суде было сказано только, что он "испытывал неприязненные отношения к Бровкову" (но и это никак не обоснованно), да еще - что в феврале 2004-го он купил новую "девятку". Кстати, вопрос об "освобождении" "девятки", арестованной в качестве вещдока, в отличие от судьбы хозяина, отнесен не к ведению присяжных, поэтому свое орудие труда Бредис до сих пор, до утверждения (или отмены) приговора в кассации, так и не может получить.
Надо отдать должное и следователю прокуратуры Московской области Ирине Лиманской (два месяца назад она уволилась, и встретиться с ней не удалось), и оперативным сотрудникам милиции: заказное убийство они, худо-бедно, раскрыли, что было совсем не просто. Правда, заказчика не нашли. Там сложная история с переделом собственности - наверное, интересная, но у нас нет шансов к ней даже подобраться с Бредисом. А он-то тут зачем? Да, наверное, только затем, чтобы выглядело солиднее. "Группа" же нужна, а второй киллер исчез где-то в Украине.
В камере "Матросской Тишины", где он встретился с нашим общим знакомым Бабковым, Бредис "сидел неплохо" благодаря умению составлять бумаги и благоприобретенному уже там навыку плести "дороги" - веревочки из распущенных штанов, по которым передаются в тюрьме разные "малявы". Он рассказывает, что в тюрьме деятельный человек все время занят, отдыхать ему некогда. На суд его в течение месяца возили из Капотни по такому расписанию: в пять утра - сборка, часа два с заездами до Мособлсуда на Пресне, три часа ожидания в "стакане", четыре-шесть часов - в зале. Обратная дорога через пробки - часа четыре, на сон остается два или три часа, а кемарить на скамье подсудимых нельзя, потому что, если ты не защитишь себя сам, никто не защитит. Он на своей шконке в "Матроске" приделал занавесочку и там, сосредоточившись, восстановил в памяти бывшего сотрудника народного контроля все свои поездки, действия и звонки за весь период, пока "Саша и Серега" были в Москве. Поддерживавшая обвинение прокурорша даже отметила эту памятливость как особо подозрительное уличающее обстоятельство. Ну а уж присяжные сделали собственные выводы.
После 13 месяцев в камерах у Бредиса ослаблены зрение и слух, да и машина все равно под арестом. Я предложил ему сходить в Мосгорсуд, где уже третья коллегия присяжных судит однажды уже оправданных Поддубного и Бабкова (открытое письмо двух прежних коллегий президенту "в защиту российского правосудия" - см. в No 64 "Новой" за этот год), чтобы покивать сквозь стекло клетки бывшему соседу из "Матроски". Но Бредис, видимо, все-таки испугался. 21 декабря у него кассация в Верховном суде: а вдруг тоже возьмут да и посадят снова, как Бабкова?
О советских временах Бредис вспоминает ностальгически. И не только потому, что в них он был сотрудником народного контроля, уважаемым человеком. Вообще в известном смысле человека в те времена уважали больше. В частности (и тут я с ним согласен), в брежневские времена ни один прокурор не утвердил бы не только такое обвинительное заключение, но даже и не подписал бы в отношении Бредиса санкцию на арест. Да и ни один следователь, разве что сумасшедший, не рискнул бы прийти к прокурору с таким предложением - "создать преступную группу". Без сослагательных наклонений, что, может быть, Бредис что-то знал, а может, и нет. А просто нет никаких доказательств, и все. Но сегодня презумпцию невиновности так понимают только присяжные, "малообразованные повара и пенсионеры", как их называют по телевизору прокуроры и увлеченные журналисты, а вот прокуроры и судьи, неоднократно продлявшие арест Бредиса, понимают ее не так.
http://novgaz.2u.ru:3000/data/2005/95/27.html
12.12.2005
Док. 298976
Перв. публик.: 12.12.05
Последн. ред.: 02.05.07
Число обращений: 233
Никитинский Леонид Васильевич
|
