Только сильный гражданин может спасти этот народ от самого себя
Как и сто, и четыреста лет назад, Россия снова - смесь ужаса и загадки. Порой опускаются руки, но судьба нации не так безнадежна, как покажется сытому и незаинтересованному наблюдателю. Прежде всего, надо разобраться с мифами и ярлыками, которые навешивает на себя и на нас власть. За ними мы увидим океан варварства, а в нем, быть может, - островки надежды.
Миф о "диктатуре закона"
В начале своей эры Владимир Путин выдвинул лозунг "диктатуры закона". Этим слоганом он заменил понятие "правовое государство", мелькнувшее при Горбачеве, редко слышное при Ельцине, вообще экзотическое для этих мест, но все же поддающееся однозначной трактовке.
"Правовое государство" означает, что власть подчиняется законам, а не законы - власти. В России так случалось редко, а может, и вовсе никогда. Поэтому, как только кто-нибудь высокопоставленный произносит тут слово "закон", опытное русское ухо сразу улавливает продолжение про "дышло - куда повернешь, туда и вышло".
Чтобы посадить Михаила Ходорковского, потребовалось всего-навсего задним числом изменить налоговое законодательство. Но закон, не сумевший подчинить себе власть, а сам ей подчинившийся, - это уже не закон, это дышло.
Но таких ходорковских, которых "прессуют" по самым разным статьям в российской провинции, уже сотни, а может быть, и тысячи - из-за малочисленности и разрозненности независимых СМИ мы даже не можем представить себе весь масштаб явления. "Правоохранительные органы" в регионах стригут все, что растет, вырубая едва народившийся российский бизнес под корень. Ожидать, что он будет плодоносить в этих условиях, - утопия.
И здесь мы неожиданно возвращаемся ко второму члену путинской формулы. Мало того что нет закона. Но и диктатуры тоже нет. Власть в центре, возможно, подала пример безнаказанности. А на периферии пошла цепная реакция воровства и террора, которой эта власть уже не может управлять. Какая уж тут диктатура. Махновщина.
Миф о "всесилии КГБ"
Есть версия, что власть в России якобы захватили "выходцы из КГБ". На излете советской власти "полковники КГБ" были людьми не то чтобы поголовно отважными и честными, но одними из самых квалифицированных и думающих. Образование в Высшей школе КГБ было одним из лучших. Группа "Альфа", захватившая дворец Амина в Кабуле, была не только высокопрофессиональна, но и лично самоотверженна, пока в ней под влиянием того, что власть попыталась использовать спецназ против собственного, а не чужого народа (Баку, Вильнюс, Москва 1991-го и 1993-го), не началось разложение.
Элитным офицерам КГБ, зачастую потомственно, вбивалась в голову известная система ценностей. Она, конечно, подразумевала приоритет интересов государства перед интересами какой-то там отдельной личности, но она же включала в себя пусть не идею законности, но все же понимание того, что и во имя чего допустимо делать.
Такие люди были, но они давно уже стали легендой. Часть из них состарилась и "выбыла". Другая, весьма значительная часть создала компании и банки, перешла служить в и под коммерческие структуры, где быстро утратила ориентиры. К этой группе скорее относятся Владимир Путин и многочисленные "чекисты" из его окружения. Но в "том КГБ" их вряд ли отнесли бы к элите. О кадрах же ФСБ выпечки после 90-х и говорить нечего, штамп "сделано в КГБ" на них - такая же липа, как лейбл Levi"s на советском самостроке.
В начале 2000 года, когда премьер Путин баллотировался в президенты, у меня была заслуживающая внимания информация из кругов сотрудников "конторы" о том, что он тайно встречался с бывшим председателем КГБ СССР Крючковым. Мне удалось найти Крючкова, работавшего где-то в бизнесе АФК "Система". Сам генерал начисто отрицал не только встречу, но и какое-либо прежнее знакомство (не тот уровень) с подполковником ПГУ из ГДР. Однако мой источник настаивал на том, что Путин искал этой встречи. На вопрос же, для чего она была ему нужна, бывший высокопоставленный чин с Лубянки ответил не без снобизма: "Ну вы понимаете, ведь он же немножечко дворняжка"...
Итак, отсутствие героизируемого героя как такового - одна часть мифа о "власти КГБ". Вторая заключается в том, что структура давно размыта. Даже сама ФСБ, внедряясь в самые неожиданные, в том числе коммерческие и откровенно криминальные сферы под столь же неожиданными прикрытиями, перестала понимать, что она такое. Полная неразбериха, круто замешенная на неформальных отношениях, царит в высших эшелонах "правоохранительных органов". Из чего мы можем заключить, что именно ФСБ чем-то тут управляет больше других?
В сознании же рядовых подданных прокуратура, ФСБ, ФСО, МВД с его очень разными подразделениями, налоговая полиция, ГУИН и иже с ними, и даже частные охранные агентства, но одетые в как бы военизированную униформу, - все это совершенно обезличилось и приняло вид неких "силовых структур". На каждом отдельно взятом географическом пространстве - от сельского района до субъекта Федерации - эта каша структурирована по-своему, и все вот это вот в народе давно уже обобщенно называется "менты".
Миф о "правильных ментах"
Произнося презрительное "мент", мы вовсе не хотим сказать, что в милиции и, шире, в репрессивных органах вообще нельзя встретить честных людей. Даже блатная феня знает понятие "правильный мент". Яркий и списанный вполне с натуры "правильный мент" - Глеб Жеглов в известном фильме. Организованный (не "беспредельный") уголовный мир, для которого "правильный мент" - объективно самый страшный враг, потому что с ним нельзя "договориться", тем не менее относится к нему, в отличие от просто "мента", с известным уважением.
Но сегодня вопрос стоит скорее о процентах вкрапления "правильных ментов" в их общую массу. Увы, "правильный мент", мотивированный пусть даже ложно понимаемыми, но не своекорыстными целями или биологическим садизмом, - сегодня скорее исключение из правила. Он вытеснен, бежал, спасаясь от эпидемии коррупции и террора в "органах".
Обилие на экранах ментовских сериалов объясняется не только рейтингами - они еще и отвечают потребности "ментов" в романтизации. Однако и в лучших из них нам показывают не нынешних "ментов", а тех, какие были живы лет десять назад. Это они хотели победить преступность ее же средствами. Нынешние же "менты" только прикрываются лозунгом о борьбе с преступностью. Победить ее они хотят не так, как на словах, а как конкурентов, в чем и преуспевают. (Разрешите не занимать место примерами.)
В полицию любой страны попадают и корыстные люди, и люди того склада, который склонен к агрессии. Показателем уровня цивилизации в государстве можно считать в том числе эффективность механизмов, предохраняющих полицию от проникновения такого типа людей. Сегодня такие предохранители разрушены. Можно длинно рассуждать о том, как это вышло, но мы просто констатируем: их нет.
Откуда взялись "менты"?
Прошлый век поставил перед вроде бы уже цивилизованным человечеством ряд повергающих в ужас исторических вопросов. Откуда в фашистской Германии, в одной из цитаделей европейской мысли и искусства, взялись полчища спятивших с ума националистов и хладнокровных убийц? Откуда в России, также удивившей мир своей мыслью и художеством в XIX и начале XX века, появились целые орды палачей, воодушевленных "классовой идеей", сводимой, в сущности, к зависти? Да все оттуда же. Из недр рода человеческого. А разве Благовещенск не из той же серии примеров? К счастью, пока в миниатюре.
Инстинкты варварства дремлют в человеке под тонким слоем цивилизации. Защитные механизмы созданы на протяжении тысячелетий, но они хрупки, а звериному в нас не тысячи - миллионы лет. Мысль эта не нова, ее высказывали многие мыслители, художники и историки. Русские писатели и философы XIX и XX веков (в том числе в послереволюционной эмиграции) разработали тему особенно тщательно, поскольку для России, чье изначальное, в христианском векторе, становление было прервано двумя с половиной веками монгольского ига, она еще более актуальна, чем для Запада. По концепции многих русских мыслителей, замечательно систематизированной нашим современником Владимиром Кантором, для России в смысле ее отношения к цивилизации характерно историческое болтание в коридоре между "уже не" и "еще не". Нет никакой "Евразии", виртуального прибежища патриотов, а есть "уже не Азия" и "еще не Европа", и есть постоянное шатание между этими полюсами цивилизации и варварства. Рывки к цивилизации сменяются нашествиями "внутренних варваров", сметающими большую часть того, что успело быть сделанным за короткий цивилизационный период.
Психология варварства - это психология саранчи: обожрать и скрыться. Для нее главное - отнять и утилизировать тотчас же, не обременяя себя даже мыслью об урожае будущего года, не говоря уже об идеях достоинства личности и прав человека (бред, с точки зрения саранчи). Но не саранча виновата в том, что она саранча и что понятие вины к ней неприложимо. Виноват человек, который не борется с этим саранчиным началом в себе и в собственном доме. Трагедия России в том, что ее верховные власти раз за разом эксплуатируют эти саранчиные волны, сознательно не противостоят им, часто сами провоцируют. Таковы были и природа опричника при царе Иване IV, и природа "чекиста" при Сталине. Такова и природа нынешнего "мента".
Представляется, что Владимир Путин не делал ставку на варваров сознательно. Он лишь окончательно выпустил джинна, тихо зародившегося еще при Ельцине, из бутылки. Выпустил для каких-то других целей. Может быть, даже ради сохранения целостности России, рецепт чего все еще видится ему в механическом укреплении вертикали власти. Ради иллюзорной вертикали были затоптаны, и уже вполне сознательно, возникающие здесь зачатки цивилизации: механизмы парламентаризма, федерализма, независимого суда. Но ведь это и были те хрупкие ограничители, которые были бы способны, по мере укрепления, охранить Россию от очередной волны внутреннего варварства. Но стоило разрушить, например, независимый суд, как тут же армия службистов из "правоохранительных органов" превратилась в орды потерявших всякое лицо "ментов".
Возможно, президента Путина и ужасает эта картина, когда он вдруг увидит ее из окна вертолета, пролетающего над бывшим городом Грозным. Но ему самому теперь приходится подлаживаться под неуправляемую ядерную реакцию, чувствуя себя неудобно и нелепо перед любой открытой аудиторией, например на Западе. Что он может сказать про Благовещенск? Но никакой другой армии, чтобы загнать в какие-то рамки эту свою бывшую армию, превратившуюся в орду, у нынешней власти уже нет. Даже полицейского, нормально бюрократизированного режима из этого сконструировать уже нельзя. Власть торопится пририсовать себе великодержавные черты, но она становится, по сути, номинальной, вынужденной приноравливаться к неумолимым требованиям орды.
Что у нас есть от "ментов"?
Итак, к силам противостоять варварству со стороны государственных структур мы вправе относиться довольно скептически. Но не все так безнадежно. Ведь есть, пусть пока в зачаточном виде, и другие структуры. Обратные волны варварства все же не в силах до основания разрушить все, что вырастает на почве цивилизации за наше недолгое лето. Так, большевики не только не рискнули перечеркнуть русскую литературу XIX века с ее гуманистическими идеалами, но и были вынуждены, приспосабливаясь к ожиданиям окружающего мира, создать хоть видимость конституции, федерации, парламента, выборов и суда. А даже видимость уже в некотором роде работает, хотя бы заставляя задуматься.
Мощность порыва горбачевской перестройки, заслоненная явной реакцией, по-видимому, пока недооценена. Сила цивилизационных идей, спущенных вроде бы из ЦК, но вовсе ему не принадлежавших, оказалась помноженной на всеобщую, худо-бедно, грамотность населения (действительная заслуга большевиков), а также на принципиально новые возможности информационных технологий. Сейчас эти идеи прорастают, получая хотя бы и виртуальное подкрепление в ставших снова декоративными структурах выборов, парламента и суда (особенно присяжных).
Путин не хочет выглядеть варваром в Европе, в результате Страсбургский суд не оставляет камня на камне от любого попавшего сюда из России дела. Но даже если Путин (или его более одиозный преемник) решится отгородиться от Запада и его ценностей новым "железным занавесом", принципиально иное информационное пространство (не говоря уже о механизмах глобальной экономики) вряд ли позволит это сделать.
В поисках национальной идеи, освящающей новую попытку загнать народ в стойло, власть сделала ставку на традиционно ей покорную Русскую православную церковь. Но в этом, с точки зрения целей, может заключаться стратегическая ошибка. За фасадом РПЦ, отчасти заслоняемое языческой обрядовостью и строительством пышных храмов на фоне голодного пейзажа, теплится все-таки христианство. А там внутри вовсе не раболепство и холопство, а, напротив, достоинство личности, свобода и отвага. Конечно, не вдруг, надо покопаться, но "ищите и обрящете". В этом свете потрясающая идея генпрокурора Устинова об устроении молелен в прокуратурах может принести и весьма неожиданные плоды.
Продолжается становление нации, пробуждение спящего сознания. В России наконец появляются личности - то, чего боится, а потому убивает, но перед чем рано или поздно отступает безликое варварство, в том числе в его "ментовской" разновидности. Тот же не удравший и не сломавшийся Ходорковский. Совершенно не жаль его богатства: как заметил еще первый социолог и певец протестантской этики Макс Вебер, богатство, нажитое разом, никогда и никому не было во благо. Но важно, что и сам Ходорковский это понял, судя по написанному и по сделанному им из тюрьмы. Достоинство козы#8364;рнее, чем деньги, а свобода - так ее вообще невозможно отнять, если она есть.
И таких ходорковских по России тоже уже немало. Их достоинство пока еще подспудно и как бы не вполне осознанно. Но когда к ним приближаются в свойственной им манере и ничего не подозревая "менты", они задают вопрос, который в варварском строе просто никому не приходит в голову: "А по какому праву?". На самом деле это старая диссидентская идея, тихо подточившая власть большевиков: соблюдайте законы, вами же написанные. В зачатке она содержалась еще в проектах конституций, сочиненных декабристами. Сегодня эта идея снова актуальна как единственный, может быть, рецепт против варварства "ментов".
Только спокойно, без пафоса: "По какому праву?". Вот так надо говорить. А все остальное, Бог даст, устроится как-нибудь само.
http://novgaz.2u.ru:3000/data/2005/36/13.html
23.05.2005
Док. 298950
Перв. публик.: 23.05.05
Последн. ред.: 02.05.07
Число обращений: 212
Никитинский Леонид Васильевич
|
