Под несчастливой звездой родился в свое время проект федерального конституционного закона "Об Уполномоченном по правам человека". Без малого год шел он к первому чтению - депутаты дискутировали, спорили до хрипоты, вырабатывая концепцию Уполномоченного по правам человека - нового для России государственного и правового института. Как впишется он в систему государственных органов? Как правильно выстроить отношения Уполномоченного с президентом, парламентом, правительством, органами законодательной и исполнительной власти на местах? В конечном итоге, сошлись на том, что Уполномоченный по правам человека не должен быть ни главным всероссийским бюро жалоб, ни второй прокуратурой. Его задача - защищать от нарушений прежде всего основные, конституционные права граждан. 21 мая 1994 года закон был принят в первом чтении Думой тогда еще первого созыва.
А дальше - начались политические игры. Депутаты "демократических" фракций испугались, что на политической арене появится новая политическая фигура и настояли, чтобы Уполномоченному по правам человека было запрещено заниматься не только партийной деятельностью (что, разумеется, оправданно), но и политической. А вот это уже явный абсурд. Можно ли защищать права человека, в том числе политические, не занимаясь политикой? В итоге, Уполномоченного сходу поставили в искусственное положение: любой его шаг по защите прав человека может быть легко истолкован как "нарушение закона" и "вторжение в политику".
Первоначальный вариант закона предоставлял Уполномоченному право назначать своих представителей на местах - в регионах, органах государственной власти, воинских частях, психиатрических больницах, следственных изоляторах, исправительно-трудовых колониях - везде, где возможны и реально случаются нарушения прав человека. Это право не понравилось некоторым представителям регионов: "Вот еще, будет нас контролировать! Не-ет, мы лучше сами всех назначим..." В итоге, Уполномоченного лишили права иметь своих представителей на местах.
Суд и прокуратура предприняли яростную атаку, чтобы лишить Уполномоченного права истребовать для изучения гражданские и уголовные дела, особенно отказные, по которым нарушения встречаются особенно часто. Ведомственный интерес просматривается четко: "Не дадим раскапывать наших "покойников"! Но вот здесь депутаты не пошли "на поводу", поняли, что от Уполномоченного даже видимости не останется, если у него не будет права истребовать завершенные производством судебные дела.
В таком вот виде закон об Уполномоченном по правам человека выкатился, наконец, на второе чтение. Первая попытка... Вторая... Третья... Все безрезультатно. Федеральный конституционный закон "Об Уполномоченном по правам человека" был принят 20 марта 1996 года с девятой, если не ошибаюсь, попытки Государственной Думой уже следующего, второго, созыва.
Но на этом его злоключения не кончились. Фракции "Наш дом Россия", "Российские регионы", "ЛДПР" выдвинули ультиматум: закон поддержим только при условии выдвижения кандидатуры Уполномоченного двумя третями голосов. Смысл требования более чем понятен: не имея возможности провести свою кандидатуру, они хотели бы иметь право "тормознуть" любого кандидата, предлагаемого парламентским большинством. Таким образом, между вторым и третьим чтением (что в принципе уже противоречит Регламенту) закон освежился вполне нелепой поправкой: Уполномоченный выдвигается двумя третями голосов и утверждается... простым большинством.
Истерзанный, израненный, весь в шрамах политических компромиссов, закон об Уполномоченном по правам человека поступил в верхнюю палату парламента, Совет Федерации, где и был благополучно похоронен. По проекту закона палатами образована согласительная комиссия. Эпопея выходит на новый круг.
Архангельский Чаадаев
Нет, не перевелись в земле русской люди, способные удивить мир. Один из таких - Альберт Николаевич Буторин, в прошлом - правозащитник и народный депутат Российской Федерации, ныне - диссидент и политический репрессированный.
Альберт Николаевич был избран народным депутатом России от Архангельской области в далеком ветхозаветном 1990 году, когда, казалось, лед тронулся и в стране широко и многообещающе заявили о себе демократия и гласность. На новую депутатскую работу приналег со свойственными ему энергией и напористостью: ударил во все колокола по поводу продолжения ядерных испытаний на Новой Земле, добился радиобиологического обследования территорий, как мог, бился за права инвалидов и ветеранов.
В дни сентябрьско-октябрьского переворота Буторин был там, куда позвала его совесть - в осажденном Доме Советов. 25 сентября ему вручили доставленный самолетом пакет: Архангельский областной Совет официально признал действия Б.Н.Ельцина антиконституционными и провозгласил, что на территории Архангельской области действует Конституция Российской Федерации. Что ж, тем более. Если избиратели требуют и местная власть так считает, Буторин останется до конца. И он стоял, сколько мог.
Ну а затем начались репрессии. Буторина занесли в филатовский "черный список": он был лишен депутатской пенсии, медицинского обслуживания, началось его выселение из служебной квартиры, местная "демократическая" печать, перевирая факты, развязала против него злобную кампанию клеветы.
Другой, может быть, сломался, смирился, опустил голову, но Буторин оказался не таков. Он обратился за защитой к закону. Статья 1 Закона о реабилитации жертв политических репрессий определяет политические репрессии как "различные меры принуждения, применяемые государством по политическим мотивам... осуществлявшиеся по решениям судов и других органов, наделявшихся судебными функциями, либо в административном порядке органами исполнительной власти и должностными лицами и общественными организациями или их органами, наделявшимися административными полномочиями." Подходит к репрессированному депутату? В самый раз! И Буторин подал исковое заявление в суд, требуя признать его жертвой политической репрессии, принести ему извинения, возместить моральный и материальный ущерб.
О судебных мытарствах Буторина можно написать отдельный роман. Но долго ли, коротко ли веревочке не виться, а конец все равно будет. На днях Буторин получил ответ из Верховного Суда, который подтвердил прежние решения: лишение депутатских льгот нельзя рассматривать как репрессию, к тому же указ президента и "черный список" уже отменены. Если следовать логике суда, в "демократической" России нет и не может быть никаких политических репрессированных.
И Буторин предпринимает шаг, нормальный для правового государства, но для нашей страны пока уникальный: обжалует решение Верховного Суда в Международный Суд по правам человека! Пусть западные законоведы, неутомимые борцы за права человека по всему миру, разберутся и рассудят, были или нет в современной России нарушены права человека и депутата.
Бой с ветряными мельницами? Пожалуй... Но красиво дерется!
Тихий террор
Пока на предвыборном фронте кипят нешуточные баталии, происходит тихое, незаметное удушение Государственной Думы. Ей перестали оплачивать транспортные услуги, в результате автокомбинат, обслуживающий парламент, сокращает, а временами просто прекращает предоставление машин. Вновь избранным депутатам не предоставляют квартиры: "Ничего не знаем, выселяйте предыдущих". А как их выселить, если другой квартиры у бывшего депутата зачастую нет? Резко сокращено количество путевок для летнего отдыха депутатам и работникам аппарата Думы. Начались перебои в выдаче заработной платы и денежного содержания, в связи с чем Дума регулярно влезает в долги к банку "Столичный". Рука, лежащая на финансовом "кранике", обеспечивающем ее деятельность, как бы ласково поигрывает - то слегка прижмет, то немного отпустит...
Как мало, оказывается, нужно, чтобы сбить парламент с рабочего ритма: создать ему по-максимуму бытовые проблемы. Вместо того, чтобы заниматься законами, депутаты до хрипоты спорят по поводу квартир, путевок, решают вопросы с устройством своих помощников в регионах, их оплатой... Одно хорошо: как бы там ни развивались дальше события, танков на этот раз, наверное, не будет. "Финансовое оружие" работает не хуже.
9 июня 1996 г.
http://new.hse.ru/sites/tp/isakov/1990-1996dn/68/1/Бой%20с%20тенью.htm
