Леонид Никитинский: `Заказное дело` - поставленный бизнес правоохранительных органов?Назад
Леонид Никитинский: `Заказное дело` - поставленный бизнес правоохранительных органов?
СИЗО ДЛЯ ПРОФЕССОРА
Оказаться в камере следственного изолятора для женщины в 66 лет - не шутка, и неизвестно, что произошло бы там с Татьяной Сергеевной за три недели, если бы на второй день в камере у юной таджички не наступила клиническая смерть от сердечного приступа. Татьяна Сергеевна, опытный врач, сумела вернуть ее к жизни, за это сорокаместная камера No 305 присвоила ей погоняло Профессор и освободила от чистки параши. Ей дали кофту согреться, вскипятили воды в тазике, вот так она там и жила, пока ее три дня искала дочка. Она в самом деле доктор наук, даже дважды: по психологии и по медицине - еще с советских времен, когда липовых дипломов еще не давали.
Профессор Алферова была задержана около девяти вечера 28 июня 2006 года возле дома, когда возвращалась в белом костюме после выпускного вечера в институте. Ее отвезли в прокуратуру к следователю Савельеву, он спросил, знаком ли ей человек по фамилии Гродский. Алферова сказала, что лично не знакома, но задавала ректору института Щербининой вопрос по поводу выдачи 100-тысячного кредита какому-то Гродскому, а та ответила, что это вроде начальник ее охраны. Затем бригада из десятка оперативников во главе с Савельевым поехала к ней домой с обыском. Татьяна Сергеевна постоянно просила разрешить ей позвонить дочери и позвать своего адвоката, но в этом ей было отказано.
Оперативники разбрелись по квартире, двое сели на диван, где лежала черная папка-органайзер. Одного из них звали Васей, его внешность Татьяне Сергеевне запомнилась: "стеклянные глаза и огромная задница, я бы его сразу узнала". Она видела, как "Вася" положил что-то в органайзер. Савельев поднял папку и сказал понятым: "Видите, это я сейчас взял из буфета". Сосед, он же понятой, который был знаком с Алферовой на почве своего недавнего инфаркта, возразил: "Эта папка лежала на диване". Савельев стал кричать, соседу стало плохо. Следователь достал из папки паспорт и сказал: "Видите, это паспорт Гродского". Алферова спросила: "Откуда вы знаете?". - "А вы сами посмотрите". Она взяла паспорт, после чего Савельев аккуратно убрал его в пакет. Теперь на нем были отпечатки ее пальцев. Повозившись часа три, перевернув все вверх дном и обнаружив еще и кинжал в ящике с нижним бельем, бригада в три часа ночи увезла профессоршу в милицию. В туалет ей разрешили сходить только при открытой двери.
После ночи в "обезьяннике" Татьяна Сергеевна (в белом костюме) была наконец допрошена под протокол и с участием "адвоката". Так следователь представил ей одного из участников обыска, которого она раньше принимала за члена бригады. Тот в самом деле предъявил ордер на имя адвоката Орлова. Просьбу Алферовой пригласить адвоката, с которым у нее было соглашение, Савельев проигнорировал. Наконец, из смысла вопросов и из очной ставки с Гродским (она не фиксировалась ни на видео-, ни на аудиозапись) Татьяна Сергеевна поняла, в чем ее обвиняют: в организации похищения этого Гродского, помощника ректора института по охране.
В 4 часа утра 28 июня 2006 года на пост ГИБДД на 22-м километре трассы Москва - Нижний Новгород пришел неизвестный мужчина с наручниками, застегнутыми на одной руке, который представился Гродским. Он рассказал троим инспекторам, что 26 июня должен был давать в Преображенской районной прокуратуре следователю Савельеву показания против Алферовой, но был похищен, два дня его удерживал с мешком на голове неизвестно кто, но где-то за городом.
Единственным человеком, которого он за это время опознал, когда мешок случайно задрался, была Алферова, которая спросила: "Мальчик, ты понял, куда ты попал?". Потом неизвестные люди неизвестно куда его повезли, зачем-то вышли из машины, пристегнув наручниками к ручке дверцы, он оторвал ручку, убежал в лес и добрался до поста ГАИ.
Кроме этого довольно странного рассказа и паспорта Гродского, обнаруженного в квартире Алферовой при таких нарушениях УПК, которые делают доказательство недопустимым, в доказательственной базе, на которой строилось обвинение против Алферовой, ничего нет. Она же со своей стороны сразу же представила редкое по полноте алиби - с алиби, в отличие от следователя, ей просто повезло.
26 июня, когда якобы был похищен Гродский, и 27 июня, когда он якобы узнал ее где-то за городом, ее на разных публичных мероприятиях постоянно видели разные люди, возил водитель и сопровождала редактор, с которой они писали книгу. Билинги ее мобильного телефона, которые потом по запросу другого следователя представила телефонная компания, подтвердили, что в течение этих дней Алферова не покидала пределов МКАД. 28 июня в 7.30 утра к Татьяне Сергеевне пришла маникюрша, а в 8 - бухгалтер из института. Так как ногти у нее были намазаны лаком, Алферова попросила бухгалтершу взять часть денег и оставить для домработницы в черной папке-органайзере, которая всегда лежала на диване. Днем в ее отсутствие домработница действительно приходила, что подтверждается отметками о снятии и постановке квартиры на охрану. Она открывала плоский органайзер и взяла оттуда свою зарплату, но никакого паспорта там не было. Его не было там до момента, когда вечером 28-го в квартиру зашла уже следственная бригада (через десять минут примчалась и милиция из охраны, поскольку следователь не знал о сигнализации, а Алферова про нее забыла).
Это очевидное алиби на фоне странного рассказа Гродского не убедило: 1) следователя Преображенской районной прокуратуры Савельева; 2) адвоката Орлова; 3) заместителя прокурора Волтунова, который завизировал ходатайство о заключении под стражу; 4) судью Преображенского районного суда Егорова, который удовлетворил это ходатайство.
После того как уголовное преследование против Алферовой было прекращено, я позвонил адвокату Павлу Орлову, который отказался разговаривать. В ноябре на президиуме Московской областной коллегии адвокатов не хватило одного голоса, чтобы лишить его статуса адвоката, он и сейчас продолжает кого-то защищать. Позвонил я и Кириллу Савельеву, следователю районной прокуратуры, которого застал на рабочем месте, но он бросил трубку.
Вряд ли Татьяна Сергеевна отделалась бы 22 днями в камере, если бы не ее связи и возможность пригласить таких адвокатов, как Петр Трибой - бывший старший следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры.
Первый раз мы с ним встретились накануне заседания Московского городского суда, который по жалобе адвокатов в конце июля вынес довольно редкое решение о том, что судья, давший санкцию на арест, вообще не исследовал материалы дела. В Мосгорсуд Трибой тогда даже не пошел, так как не верил в возможность освобождения своей 66-летней подзащитной из-под стражи. Его прогноз, видимо, был построен просто без учета связей Татьяны Сергеевны: в 90-х годах, когда профессор Алферова учредила свой медико-психологический реабилитационный институт, это дело могло бы называться (по сегодняшней терминологии) "национальным проектом", и кое-кто из поддерживавших ее в то время людей до сих пор занимает известные позиции в политическом истеблишменте.
А вообще срок содержания в следственном изоляторе для человека без связей в таких случаях равен сроку расследования дела в милиции или в прокуратуре до передачи его в суд для рассмотрения по существу - то есть при нынешних темпах это полтора-два года. Столько проводят в камере, как правило, без допросов, без всякого движения дела, сотни людей, которых арестовывают правоохранительные органы, часто по известным только им причинам. По закону решения о заключении под стражу с 2004 года принимают судьи, но они обычно не видят процессуальных нарушений следствия и не вникают в фактические обстоятельства дела. Судьи как будто не читали в УПК о том, какие обстоятельства надо учитывать при выборе меры пресечения, особенно крайней из них, связанной с лишением свободы.
После того как мы встретились с адвокатом Трибоем летом, этот материал был в основном написан, но по его просьбе я не отдавал его в печать. Хитрый "важняк" рассуждал так: дело Алферовой после Савельева оказалось вдруг в производстве у "приличного следователя", но таких вообще-то в хорошо известной ему системе остались считаные единицы. Газета напечатает, в прокуратуре почитают - дело сразу передадут какому-то третьему следователю, а вероятность того, что он тоже окажется "приличным", тогда уже будет равна нулю.
Наконец, к декабрю Трибою удалось добиться прекращения уголовного дела в отношении профессора Алферовой, и он дал нам отмашку на публикацию. Татьяна Сергеевна имеет право получить средний заработок за 22 дня, проведенных ею в изоляторе. И все?
Есть еще история борьбы за власть (и, вероятно, за возможность брать взятки и торговать липовыми дипломами) в институте. Можно не сомневаться, что история тоже очень интересная, но это уже другая тема. Мы видим только самый ее кончик: уголовное дело, которое было сразу поручено следователю Савельеву из Преображенской районной прокуратуры и по которому он отправил в тюрьму "за похищение человека" профессора Алферову, сначала было возбуждено по поводу хищений ректором института Щербининой. Как раз ее заместителем "по охране" является некто Дмитрий Гродский, в действиях которого усматривается ложный донос и который в настоящее время скрывается от следствия. И в действиях самого следователя Кирилла Савельева тоже кое-что усматривается, не так ли?
"Заказное дело" - штамп, который мелькает уже не только в журналистских текстах, но и в речах официальных лиц. А что это такое? Да вот же, это оно и есть. Во всяком случае, действия следователя Савельева в сговоре с адвокатом Орловым указывают на фальсификацию уголовного дела, причем более всего удручает то, как топорно все сделано. Так "лепить" может только тот, кто, с одной стороны, занимается этим на потоке, а с другой стороны, уверен в полной поддержке и покровительстве как со стороны прокурорского начальства, так и со стороны суда. И никто никого не собирается наказывать - напрасно выходит из себя и кричит, что еще несколько лет назад это все было бы просто немыслимо, бывший следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры Петр Трибой.
Может быть, некорректно делать вывод из одного факта, только факт этот вовсе не один, он лишь очень хорош как иллюстрация, и это совсем не случайный сбой. Тут большой бизнес, которым занимается не только Преображенская прокуратура, но едва ли не все правоохранительные органы страны при попустительстве судов.
"Заказные дела", возможно, и есть сегодня их реальная функция, а расследование преступлений против нас - это уж так, попутно, кому же охота деньги терять.
