Вряд ли кого удивлю и порадую, сообщив, что, оттеснив экономические неурядицы, безработицу, рост цен, в числе главных забот и тревог граждан России на первое место вышла преступность.
Организованная преступность, как считают эксперты, сегодня контролирует более 40 тысяч хозяйственных субъектов, в том числе государственных. Не менее 150 преступных кланов активно проводят экономический раздел России, вторгаются в кредитно-банковскую сферу, экспорт, импорт, рынок недвижимости и потребительских товаров (здесь и далее я использую доклад депутата С.С.Босхолова, заместителя председателя Комитета по безопасности Государственной Думы).
По данным МВД, в 40 регионах страны более тысячи человек оказались причастными к хищениям из банков. Раскрыто около 30 тысяч преступлений, связанных с приватизацией. Но это - лишь вершина айсберга. По оценкам западных специалистов, российская мафия вывезла за рубеж в общей сложности более ста миллиардов долларов - это больше, чем весь внешний долг России и СССР.
Сколько же преступных денег сосредоточено в настоящее время внутри страны? По экспертным оценкам, преступные сообщества владеют от 7 до 10 процентов национального дохода. Россия, таким образом, превратилась в одно из наиболее криминализированных государств в мире.
Судя по сообщениям печати, да и признанию самого президента России, коррупция поразила высшие этажи государственной власти, широкие слои бизнеса, средства массовой информации. Но публичные обвинения даже в самых серьезных должностных и финансовых злоупотреблениях остаются гласом вопиющего в пустыне. Безнаказанность коррупционеров превратилась в норму. Не встречая отпора, коррупция разъедает тело страны, подрывает не только устои морали и нравственности, но и экономику, саму государственность России.
Президент России объявил 1994 год годом борьбы с организованной преступностью. Сегодня можно с полной определенностью сказать: государство эту борьбу проиграло, а преступность - выиграла. Из-за коррумпированности чиновничьего аппарата, благодаря постоянным мощным финансовым вливаниям, организованная преступность получила возможность отслеживать и отчасти контролировать действия МВД, прокуратуры, ФСК и даже судов.
Правоохранительные органы в силу разных причин лишились значительной части профессионалов, способных реально бороться с преступниками. В высших эшелонах власти постоянно будируются различные идеи реформации правоохранительных органов. Серьезный ущерб делу борьбы с преступностью нанесла очередная (четвертая за последнее время) реорганизация органов государственной безопасности. В прессе волна за волной прокатываются явно подготовленные и спланированные истерические кампании по дискредитации правоохранительных органов. Вряд ли можно признать нормальным и отсутствие уже более восьми месяцев Генерального прокурора Российской Федерации. Возникшее напряжение будоражит людей, отбивает охоту к нормальной работе.
В докладе министра внутренних дел прозвучал ряд обнадеживающих цифр: на 4 процента сократилось общее число зарегистрированных преступлений, в том числе и таких опасных, как кражи, грабежи и разбои. Но эти успокаивающие данные вряд ли отражают истинное положение дел. Высоким остается уровень латентной (скрытой, незарегистрированной) преступности, ибо граждане, не надеясь на защиту государства, перестают сообщать даже о тяжких преступлениях. Широкое распространение получили необоснованные отказы в возбуждении уголовных дел, их приостановление и прекращение. Продолжается практика укрытия преступлений от регистрации и учета.
Однако, предъявляя счет к правоохранительным органам, надо правильно определить и меру их ответственности. Прошло то время, когда с руководителей правоохранительных органов жестко спрашивали за каждый "процент роста" - снимали с должностей, отправляли в отставку. По оценкам специалистов, деятельность правоохранительных органов в состоянии повлиять на преступность в пределах 25-30 процентов. Остальное лежит на других институтах общества и государства - семье, школе, старших наставниках, органах местного самоуправления, руководителях производства. Между тем, органы власти и управления на местах самоустранились от участия в борьбе с преступностью. Занимаются этим от случая к случаю, не контролируют выполнения принимаемых решений, проявляют снисходительность к преступникам и равнодушие к жертвам преступлений. За недостатком финансирования практически развалилась система профилактики преступлений, особенно подростковой.
Законодателям пора спросить и самих себя: все ли сделано для того, чтобы правоохранительные органы имели надежную правовую базу для борьбы с преступностью? Следует признать, что процесс законотворчества страдает серьезными недостатками и не отвечает потребностям правоприменительной практики. Законопроекты подчас разрабатываются без учета мнения тех ведомств, которым предстоит применять закон, отсутствует серьезная криминологическая экспертиза. Ряд предлагаемых мер несут оттенок политического популизма, неспособны повлиять на уровень преступности или не могут быть реализованы без серьезных издержек. Палаты парламента, президент, правительство действуют несогласованно. Ряд указов президента и постановлений правительства не соответствуют Конституции, требованиям законодательства и принципу разделения властей. Их реальным результатом стало не усиление, а фактически дезорганизация борьбы с преступностью.
Еще и еще раз подтвердилась вековечная истина юриспруденции: само по себе ужесточение наказания ничего не дает или даже приносит вред, если не сопровождается продуманным комплексом правовых, политических, экономических, организационных мер по всей вертикали управления, снизу доверху. Ратуя за "крутые меры", "закручивание гаек", нелишне подумать: а кто их будет "крутить"? Оздоровит ли обстановку применение нового, более острого оружия, если оно попадет в руки людей беспринципных, не обременяющих себя высокой нравственностью и уважением к закону? Прежде, чем наводить чистоту, надо как следует вымыть руки - освободиться от коррупционеров, укрепившихся на всех этажах власти, вплоть до самых высших.
Два генерала в Думе
В прошлый раз, когда в Думе выступал министр внутренних дел Виктор Ерин, я не выдержал - ушел. В этот раз остался послушать.
Если отвлечься от того, что за человек на трибуне и какие деяния у него за спиной, доклад Ерина произвел благоприятное впечатление: объективная оценка обстановки, рассказ о суровых буднях милиции, о тех условиях, в которых она несет службу, самокритичная оценка недостатков. В ответах на вопросы министр проявил полное самообладание, умело отпарировал эмоциональные, но, увы, весьма легковесные "наскоки" депутатов.
Лишь один момент неприятно "царапнул". Отвечая на вопрос депутата Логинова, Ерин наставительно заметил: "Работники органов внутренних дел любого подразделения должны строго выполнять требования закона. Кроме того, в законе нашей Российской Федерации записано право, что даже приказ, который явно противоречит закону, может не выполняться..."
Вот как? Стало быть, в курсе министр внутренних дел, что милиция обязана выполнять законы. Знает он и о том, что исполнение противозаконного - а тем более преступного - приказа недопустимо. Ссылка на исполнение приказа, если он преступен, не является основанием освобождения от ответственности... Все знает министр!
И потому очень захотелось стать к микрофону и спросить: "Уважаемый Виктор Федорович! Я - тот самый депутат, по которому Ваши ребята стреляли в Белом Доме, исполняя Ваш приказ. Как Вы полагаете, что они думают сегодня, слушая Ваши слова о святости закона и недопустимости исполнения преступных приказов?..
Есть еще один вопрос. 8 мая прошлого года с Вашего ведома был похищен и избит депутат Моссовета Анпилов. Как совмещается это с Вашими словами об уважении к закону и правам человека?..
И последний вопрос. Если Вам прикажут вновь, в нарушение Конституции, разогнать уже новый парламент, выполните ли Вы этот приказ?"
Жаль, что все микрофоны были заняты и не удалось задать эти вопросы министру. Но, может быть, прочитает их в газете? На ответы не рассчитываю...
Совсем по-другому выглядел на парламентской трибуне министр обороны Павел Грачев. Не берусь судить, каким командиром был в свое время Грачев - Звезда Героя на его груди не позволяет думать и говорить о нем плохо. Но как министр выглядел он неважно: нечеткость мысли, небрежность слова, множество смысловых "опечаток"... Нет, не случайно так прочно приклеились к нему уничижительно-пренебрежительные ярлыки. Даже интонацией своего выступления министр обороны вызывал не уважение, а скорее жалость.
И опять запульсировал, застучал в висках невысказанный вопрос: "Дорогой Павел Сергеевич! Что ж ты жалуешься парламенту на недопризыв, на нищету офицеров, их бесквартирность? На нелепость военной доктрины, согласно которой у России врагов не осталось и армия, стало быть, не нужна? На тупик "военной реформы" - профессиональная армия, как выяснилось, России не по карману? На грядущий - через полгода, год - развал армии? Не ты ли поддержал и продолжаешь поддерживать своего Главнокомандующего во всех его авантюрах? Не ты ли прикрыл собой и армией человека, преступившего и закон, и Конституцию, и присягу, данную перед народом? А теперь - ну что тебе посоветовать? Ну, иди, поплачь в жилетку..."
Притих и даже как-то съежился при виде этой картины обычно шумный "Выбор России". Не стану говорить обо всех (московская "элита" - разговор особый), но "выбросовцы", избранные в провинции, как мне кажется, вполне понимают губительные последствия развала армии и не желают его. Наблюдая во всей красе еще один "выдающийся результат" начатых ими рыночных реформ, полагаю, едва ли не каждый подумал: "Кого же бить за все это будут? И - когда?"
20 ноября 1994 г.
http://new.hse.ru/sites/tp/isakov
