Мазафака, или человек, которого пугался ЕльцинНазад
Мазафака, или человек, которого пугался Ельцин
Личная война Василия Ивановича Шандыбина, депутата, мужчины и человека
Вышел он весь из народа
У русского народа два героя - таких, чтобы в огонь, в воду и в разведку, - Чапаев и Шандыбин. Два Василия Ивановича. Две немеркнущие фольклорные звезды, делающие нашу жизнь задорнее и веселее. Вспомнишь, бывало, Василия Ивановича и понимаешь - не все еще потеряно!
Досье
Василий Шандыбин получил среднее специальное техническое образование. Трудовую жизнь начал на Брянском заводе дорожных машин. Работал слесарем-монтажником, слесарем специальных работ вплоть до 1995 года.
Ну, про Чапаева все более-менее ясно. Шандыбин же - герой-современник. Потому самое время прижать его к ногтю и посмотреть на просвет - кто этот новый российский политический клоун?
И тут выясняется, что Оззи Осборн от коммунизма отнюдь не так прост, каким иной раз хочет выглядеть. Впрочем, этого стоило ожидать. В конце концов, у всех на памяти пример более опытного коллеги Василия Ивановича - Владимира Вольфовича, оказавшегося с течением времени вовсе не сумасшедшим и не фашистом, каким его любили представлять демократы, но хорошим артистом и опытным коммерсантом.
Василий Иванович отнюдь не догматик. Будучи членом КПРФ, он позволяет себе открыто наезжать на Зюганова и всю партийную верхушку. (Многие, впрочем, считают, что это тонкий пиаровский ход коммунистов. Мол, завели себе во фракции этакого блаженного, устами которого можно публично изрекать неудобные для партии истины.) По каждому из вопросов у Василия Ивановича свое мнение, отнюдь не всегда совпадающее с мнением товарищей. Так, он выступал против возвращения гимна Александрова и Михалкова, заявив, что в стране жуликов и воров эту святую музыку в качестве символа исполнять нельзя.
Впрочем, иногда стремление всякий раз вставить свое личное лыко в общую строку играет с Василием Ивановичем дурную шутку. Например, когда речь шла о реструктуризации железнодорожной отрасли, он лениво спросил, какова протяженность железных дорог России и сколько под ними лежит шпал.
Василий Иванович не чужд культуре. Депутат из фракции СПС Маргарита Баржанова, которая работает с Шандыбиным в одном комитете, вспоминает, как на одной из думских вечеринок он читал стихи присутствовавшим депутатшам. Причем каждой подбирал такие, которые, по его мнению, раскрывали индивидуальность коллег-женщин. Говорят, что слесарь с тридцатилетним стажем не только знает множество стихотворений русских и зарубежных авторов, но и сам иногда пописывает. По его словам, любовь к стихам однажды здорово помогла не ударить в грязь лицом во время выступления перед шотландскими политиками. Те были поражены, когда "русский медведь" и "неотесанный пролетарий" начал декламировать Бернса. Какой-то лорд даже подарил Шандыбину сборник стихов с дарственной надписью. Английского языка Василий Иванович не знает, но книгу хранит. Она стоит на полке в его двухкомнатной брянской квартире среди множества других книг, большинство из которых - труды по истории и философии. Читать Шандыбин любит и помнит много интересных фактов, отчего может даже оставить о себе впечатление светского, образованного человека.
Василий Иванович не чужд и поп-культуре. Любит, знакомясь с людьми, цитировать героя "Брата" Данилу Багрова: "А вы случайно не еврей? А то я к евреям не очень..." Кроме того, как человек, душа которого явно лежит к шоу-бизнесу, Василий Иванович следит за поп-музыкой. Недавно, когда на гастролях в его родной Брянщине побывала группа "Танцы минус", Василий Иванович с радостью принял предложение музыкантов совместно выпить. Дружеская пирушка закончилась совместным распеванием песен. Причем Василий Иванович напевал песни "Танцев минус" целыми куплетами, не переврав слова ни разу!
Василий Иванович с нами. Прорвемся!
"КАК ЩАС ДАМ ПРОМЕЖДУ РОГОВ!"
(Подвиги Геракла, им самим и описанные)
"Кое-кто говорил, что я кулак тогда Ельцину показывал. Не-е-е. Я ему не кулак показывал, а то, что мужик бабе ночью обычно показывает"
Шандыбин против стаи
(из детства)
- Однажды, как всегда один, пошел я в школу. Помню, утро было еще серое и падал нечастый мокрый снежок. Иду, значит, и вдруг, откуда ни возьмись, как в сказке, с четырех сторон меня окружили волки! Вокруг поле. Ни души. Один редкий вербник по-над дорогою. И волки. Я голодный, а они еще больше голодные. Глазами сверкают. Зубами щелкают. И круг свой сужают. И уже до ближнего метров десять. Глянул в глаза ему, а глаза его как бы насквозь меня пронизывают. Одним словом, нутром чую: голодные!
И вот - они стали! И я стал. А в руках ни палки, ничего! Только сумка с книжками и хлебом, который я брал с собою всегда вместо обеда. Единственная надежда была - на этот хлеб. И когда я вытащил этот хлеб, волки напряглись, застыли, как бы в ожидании: кому я его отдам и кому он достанется. И тогда я разделил его поровну и каждому бросил свой кусок. И каждый из них дождался своего и с места не тронулся, не бросился отымать у кого-то из своих товарищей. Съели волки весь хлеб и, как бы виновато опуская головы, пошли прочь, словно не позволила совесть кинуться на того, кто их кормил.
Шандыбин против Горбачева
"Изменить жене и Родине - одно и то же"
- Когда Горбачев свою перестройку начал, я внимательно изучил несколько его выступлений и на партийном собрании прямо сказал, что толку от него не будет. Сказал это и, подойдя к стенке, на которой висели портреты членов Политбюро, снял Горбачева и выкинул его в присутствии рабочих в коробку с отходами. Какой тогда шум, гам поднялся. "Из партии его исключить!" - закричали даже те, кто еще вчера меня на все сто поддерживал. На меня с кулаками полезли: "Что ты за коммунист? Ты же не понимаешь, что это человек нового времени! У нас до него застой был, а ты!" Я говорю: "Настоящий застой еще впереди. Вы еще вспомните мои слова! Он же болтун, который только говорит, но ничего не делает. Такой до голода и до крови страну доведет!" Кричали-кричали, кончилось тем, что ограничились объявлением мне строгого выговора.
Шел 88-й год. Начались конфликты, кровавые раздоры между народами, товары и продукты с полок исчезли. И на заводе снова ко мне прислушались. А когда запахло настоящим голодом, тут уже все в открытую стали говорить, что уже в самом начале надо было не то что портрет, а самого Горбачева выкинуть. Так вернулось ко мне уважение рабочих, а к нему добавилось еще и уважение трудовых интеллигентов.
Шандыбин против презервативов
- Первый мой инцидент был с красивой женщиной Екатериной Лаховой. Как раз принимался закон об обороте сексуальной продукции. И Лахова все время выступала, что этот закон надо принять срочно! А что значит принять такой закон? Это значит сделать по всей России законным открытие бардаков, дать зеленую улицу проституткам и сделать доступной продажу порнографии и всего того, что будет развращать и извращать наших людей, и прежде всего молодежь.
"После дома терпимости женщина рожать не может!"
И про все это я говорил Лаховой. Но ничего этого Лахова и слышать не хотела. И вдруг на всю Государственную думу выступила: "Вот рабочий депутат-коммунист Шандыбин Василий Иванович (она еще неоднократно подчеркнула, что я - рабочий и что я - коммунист) не понимает, что в нашей стране нет контрацептивов, и поэтому этот закон надо обязательно и срочно принимать!"
Она выступила против меня с таким напором, что я сразу сообразил, что здесь что-то не так. И тоже нажал на кнопку микрофона и сказал: "Вот смотрите, депутат Лахова тут выступила, и такое впечатление, что она уже перепробовала секс во всех видах и с разными презервативами из разных стран. И вот толкает теперь этот закон вперед".
Ну тут, конечно, Селезнев не дал мне договорить и отключил микрофон. И в зале началось такое! Дума приостановила работу часа на полтора. Подскочил ко мне какой-то демократ: "А ну-ка извинись!" "Перед кем извиняться?" - не выдержал я и - поднялся. Он как побежал от меня - упал. И тогда я снова попытался все объяснить депутатам.
Никто тогда друг друга не убедил. Так все и остались при своем. С Катей Лаховой мы давно уже здороваемся, но что-то недопонятое так и есть между нами.
Шандыбин против Ельцина
- Было это 23 февраля 96-го года. На этот день наметили слушать послание президента Ельцина Федеральному собранию. И вот как только Ельцин зашел, заиграл Гимн России, написанный Глинкой.
"Земля плоская, но толстая!"
Сидел я в проходе, в пяти метрах от трибуны. Сижу нога на ногу, специально, как ни в чем не бывало. Я Ельцина вместе с его гимном не уважаю. Он заметил это. И вот мы смотрим друг на друга. А тут Гимн России играют. Все, значит, встали, и он стоит, а я сижу. И вдруг он приказывает мне глазами и руками - дескать, встань! Вроде как... я же президент, и гимн играет. А я ему: вот тебе! Показываю. (Кое-кто говорил, что я кулак тогда Ельцину показывал. Не-е-е. Я ему не кулак показывал, а то, что мужик бабе ночью обычно показывает. Это действительно было.) Увидел это Ельцин - побледнел, потом покраснел. Бог ты мой! И я понял: если на него надавить - это слабая личность! Если же ему не оказывать сопротивление, он хам, он любого может раздавить. Привык бить лежачих. А против стоячих, против тех, кто твердо стоит, он слабак.
"Сейчас я расскажу вам про Иисуса Христа - первого коммуниста"
И вот он стал читать свое послание и нет-нет да и глянет на меня, а ему тут же показываю: вот тебе! И он сразу начинает сбиваться. Глазами туда-сюда. И главное, надо было читать 45 минут, а он не выдержал морально такой стычки, стал перескакивать через страницы и за 25 минут кончил - с пятого на десятое. Корреспонденты (да и вообще многие) ломали головы и придумывали - почему все в два раза быстрее кончилось? Говорили даже, что ему плохо стало, а в действительности...
Короче, только он с горем пополам кончил, как снова гимн заиграли, а я опять вот так вот сижу и ему показываю. Лужков рядом был - не даст соврать. А тогда они головы поотвернули от меня, делали вид, что в другую сторону глядят, а телевидение все это засняло.
Когда он сбежал с трибуны, к нему тут же Черномырдин и все эти... бегут к нему: "Борис Николаевич, Борис Николаевич..." А он как побежал, как гопнул куда-то в дверь! Только его и видели.
Охраны там поблизости не было, и он, наверное, решил, что раз я ему кулак показываю, значит, прямо там морду набью. Короче, от страха, видать, не разобрал, что я в действительности ему показывал.
