28 марта - 5 апреля 1991 - Третий внеочередной съезд народных депутатов РСФСР. Накануне съезда - атмосфера надвигающейся угрозы. Истерическая митинговая активность "демократических сил". Открыто обсуждают планы прорыва на Красную площадь, в Кремль, угрожают коммунистам, "если те посмеют..." Ответный шаг Президента СССР - повышенные меры безопасности в Москве. В печати - оскорбления в адрес "шестерки".
В день открытия съезда демократы разыграли карту "беспрецедентных мер безопасности", добились принятия постановления с осуждением Президента СССР. Никто даже не вспомнил об угрозах самого Ельцина "обратиться напрямую к народу".
Коммунистов заплевали, смешали с грязью. Бабурин не выдержал: да подымитесь же, да ответьте... Нет, не ответили.
Предложение включить в повестку дня "персональный вопрос" набрало всего 121 голос и не прошло. Ельцин с явным облегчением поставил на нем крест. Требование проголосовать отдельно о недоверии "шестерке" так и не было поставлено на голосование, несмотря на наши неоднократные напоминания. Ельцин понимает, что недоверие нам, скорее всего, не пройдет, и потому сознательно оставляет вопрос в "подвешенном состоянии".
По первому вопросу Съезд принял решение о двух содокладах: моем (от группы "шести") и М.Л.Захарова. С возражениями выступила Мишустина: Исаков не имеет морального права выступать с трибуны съезда, поскольку избиратели его отзывают.
Смешная ситуация возникла в связи с порядком выступлений. Расчет был на то, что Захаров будет выступать после меня и, насколько возможно, смажет мое выступление. Для того и был придуман его "содоклад". Но съезд распорядился иначе: выступать будут так: Ельцин, Захаров, я. В результате Захаров израсходовал яд впустую.
Над выступлением работал мучительно трудно, почти до утра. Все искал нужную интонацию. И, кажется, нашел. (См. на сайте стенограмму выступления).
В прениях - выступление Собчака, оскорбленного упоминанием своей фамилии и пренебрежительно назвавшего меня "провинциальным юристом". Резонанс - самый неблагоприятный для Собчака. Надо же додуматься: на съезде провинциалов оскорблять провинциалов!
Царапнул Волкогонов: Исаков порвал с традициями русской интеллигенции. Не знаю, может быть. Но Волкогонов порвал с ними раньше.
Параллельно начинается сбор подписей в защиту "шестерки". К концу съезда их - более пятисот.
С трудом удалось добиться, чтобы наш законопроект о мерах по выходу из кризиса раздали депутатам.
По итогам обсуждения первого вопроса принимается постановление. Шахрай (со ссылкой на меня!) предложил совершенно нелепую процедуру голосования: председательствующий ставит поправку на голосование, один - за, один - против, голосуем. Получилось: комментирует председательствующий, затем - председатель редакционной комиссии (А.Г.Гранберг), затем получает слово автор и завершает Шахрай. Полная невозможность что-либо объяснить. Наши поправки к проекту постановления поместили в самом конце блока (страницы 59-60). До них, естественно, дело не дошло.
Рассказывают, что на предсъездовских демократических тусовках обсуждались две линии поведения Ельцина на съезде. Одна - повторить опыт октябрьского пленума: подать в отставку, чтобы через некоторое время въехать в Кремль на волне народного гнева и утвердиться там надолго. Вторая: пойти в бой, попытаться смять противников на съезде. Ельцин выбрал "боевой" вариант.
Неожиданно он внес проект постановления о "дополнительных полномочиях", которого даже не было в повестке дня. Это был ультиматум и вотум доверия одновременно: добавьте мне прав и я наведу порядок. Согласно этому постановлению, Председатель Верховного Совета получает право издавать обязательные распоряжения, снимаются ограничения на изменения Конституции, перетасовку должностных лиц, размывается компетенция государственных органов. По сути дела, это президентские полномочия. Съезд поражается, но голосует - "за". (Коммунисты тоже "за", комментируют: "и пусть сломает себе голову").
Измором берется следующий вопрос - о выборах Президента РСФСР. Предложение голосуется раз шесть и в конечном итоге тоже проходит: очередной съезд состоится 21 мая, а выборы Президента - 12 июня, в день принятия Декларации о государственном суверенитете.
После этого вопросы о Союзном и Федеративном договорах идут с ветерком - чувствуется, что главная задача решена.
Один из наиболее важных моментов съезда - попытка раскола коммунистов со стороны А.Руцкого. В группу "коммунисты за демократию" вошло около 70 человек (на съезде называлась другая цифра - 170). На мой взгляд, этот шаг эффектен, но бесперспективен: раскол произошел как бы "поперек" линии напряжения - скорее на личной, нежели на идейной основе. Выделилась группа коммунистов, недовольных Полозковым, но идейно ничем не объединенных. К тому же Руцкой - видный мужчина, умеющий толкать зажигательные речи, но далеко не идейный лидер.
В заключительном слове, выдержанном в торжественном ключе (победитель!), Ельцин бегло ответил на некоторые замечания, прозвучавшие в моем содокладе, по крайней мере, создал впечатление, что ответил.
Более подробно к вопросу о "шестерке" он вернулся на пресс-конференции: "Я считал, что у них все еще период адаптации, и не требовал так, как я могу требовать, как надо требовать за выполнение тех пунктов, которые на них возложены. Вот с учетом четкого разграничения обязанностей, четкого выполнения этих функций и будем строить работу. Будут они способны, докажут они своей работой - именно работой, а не политической игрой - тогда, конечно, я не буду держать зла на сердце..."
Итоги съезда на свой лад подвела "демократическая" пресса. Одна из типичных публикаций - эмоциональный выпад Леонида Радзиховского, обвинившего нас в отсутствии совести.
29 апреля - После съезда - некоторое затишье. Ельцин уехал отдыхать в Кисловодск, затем - неофициальный визит во Францию, очень неоднозначно оцененный нашей прессой и, похоже, безрезультатный. В речи перед депутатами Европарламента он "похоронил" социалистическую идею, чем вызвал шум и возмущение: едва ли не треть депутатов Европарламента - социал-демократы. Бывший коммунист оказался святее Папы Римского.
Уже в ходе съезда и после него начала раздуваться социальная напряженность в связи с повышением цен. Началась забастовка шахтеров, организованная российскими депутатами и правительством и подогреваемая российской прессой. По данным "Независимой газеты" Союз объединенных кооперативов (СОК СССР) подписал соглашение, согласно которому кооперативы перечисляют шахтерам в забастовочный фонд 100 млн. рублей.
