Интервью А.Гамову, корреспонденту газеты "Советская Россия"
Итак, после почти полуторадневного рассмотрения проекта закона "Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) РСФСР" вчера Съезд народных депутатов принял постановление об его утверждении. Работа проделана огромная: ведь поправок было почти 150, одни из них приняты, другие учтены в той или иной редакции, третьи и вовсе отклонены. Что ж, нормальный путь работы над важным юридическим документом. Однако были на этом пути и штили, и легкие штормы, и рифы. С этого началась беседа корреспондента "Советской России" с Председателем Совета Республики Верховного Совета РСФСР, доктором юридических наук, профессором В.Б.Исаковым.
- Владимир Борисович, как глазами юриста видится Вам дискуссия вокруг рассмотренных законопроектов?
- Должен сказать, что ход обсуждения Закона об изменениях и дополнениях к Конституции у меня вызывает сложное чувство. С одной стороны, я понимаю: все новое, что рождается в нашей жизни, вынуждено пробиваться сквозь асфальт устарелых инструкций, оторвавшихся от жизни законоположений, некоторых старых конституционных норм. Процесс идет непросто, порой со спорами и с дискуссиями. Но, с другой стороны, беспокоит некоторая облегченность, которая имела место в Верховном Совете, когда обсуждали и принимали законы о Президенте и о выборах Президента. Они тогда прошли практически без дискуссий. Очень важный закон о Конституционном Суде тоже был принят практически без обсуждения. Такая же легкость и на Съезде.
Я думаю, не все депутаты до конца осознают сложность и ответственность принимаемых решений. Вообще, после третьего Съезда что-то произошло с нашими депутатами. Ощущается какая-то размагниченность. Вроде как все облегченно вздохнули: ну вот, слава Богу, передали дополнительные полномочия Председателю, ни сегодня-завтра изберем президента - пусть у него голова за все и болит.
- А что случилось с восьмой статьей? Вы несколько раз заявляли от микрофона, что редакция, принятая Верховным Советом, была заменена совершенно иной. Поясните, пожалуйста, в чем тут соль?
- Речь идет о статье 121-8 Конституции (она же статья 8 Закона о Президенте РСФСР). Уже после принятия Закона эта статья была произвольно изменена. К сожалению, у нас в Верховном Совете это стало повседневной практикой - я об этом уже многократно говорил. Вот я и настоял, чтобы депутаты получили подлинный аутентический текст.
- А что давала коррекция статьи? В какую сторону она изменялась?
- Редакция, которая была принята Верховным Советом, с моей точки зрения, была более уравновешенной. За положением о том, что указы президента должны основываться на Конституции, законах, решениях Съезда и Верховного Совета, что естественно, следовало положение о том, что указы, противоречащие Конституции, законам, решениям Съезда и Верховного Совета, могут быть этими органами отменены. С моей точки зрения, это обеспечивало определенное равновесие властей.
Уже после Верховного Совета в статье появилась добавка: "На основе решения Конституционного Суда". Получается, что у нас Конституционный Суд оказался выше и Съезда, и Верховного Совета. К тому же состав его пока не сформирован и неизвестно, когда закончится формирование. Но без этого органа, если руководствоваться "добавкой", вообще ни один указ президента не отменишь. Практически полная свобода рук исполнительной власти!
То же самое о решениях президента по кадровым вопросам. В искаженном тексте статьи президент мог сменить любое должностное лицо исполнительной власти, но чтобы отменить его указ опять-таки требовалось решение Конституционного Суда. Снова перекос, и снова в привилегированном положении оказывается исполнительная власть. С моей точки зрения, если мы избираем Конституционный Суд, то он должен в равной мере уравновешивать и исполнительную, и законодательную власть. Может быть даже исполнительную в большей мере, поскольку законодательная власть была и остается коллегиальной, а исполнительная - это власть единоличная. А у нас получилось, что Конституционный Суд нацелен в основном на ограничение прерогатив законодательной власти.
Вот против этого я и воспротивился. И постарался, чтобы депутаты получили подлинный текст, принятый Верховным Советом. К сожалению, дискуссия шла в ограниченном, усеченном режиме и депутаты приняли половинчатый вариант.
- Вчера Борис Николаевич пообещал разобраться, что все-таки произошло с этими редакциями, как случилась подмена. Что удалось выяснить?
- Честно говоря, не питаю особых надежд, что это будет сделано, поскольку Комиссия по контролю за соблюдением Регламентов Съезда и Верховного Совета не подает признаков жизни вот уже три сессии и четвертый Съезд. Кроме того в состав Комиссии входит тот самый Сергей Михайлович Шахрай, который активно отстаивал нарушение.
- Владимир Борисович, если Вы помните, довольно бурная дискуссия завязалась вокруг положения, обязывающего президента приостанавливать членство в партии. Некоторые депутаты считают, что это не только ущемляет права человека, но и ставит президента, с точки зрения этики, в весьма некрасивое положение: шел к президентскому посту, опираясь на партию, добившись же победы, дает ей от ворот поворот. И, кроме того, он боролся за власть как лидер или представитель своей партии - значит должен и проводить ее политику. Вот три позиции. А ваша?
- Я не считаю этот вопрос принципиальным. Он имеет больше морально-политическое значение, нежели по существу. Ведь все-таки реальный политический курс, который проводит руководитель, будь то председатель или президент, не обязательно связан с его формальной принадлежностью к какой-то политической партии. Мы это и на нашем примере видим весьма и весьма наглядно. Поэтому, я думаю, формальный момент заслонил здесь существо дела. А оно, с моей точки зрения, заключается в том, что и руководителем Совета, и президентом должен быть человек, свободный от узкопартийных пристрастий и предпочтений, способный защищать интересы народа в целом. Вот это принципиально важно. А заставлять его тут же покидать ряды партии или оставаться в ней... Может, в какой-то мере, это и будет гарантией, но надо думать о других, более серьезных гарантиях. Это может быть плюрализм прессы, действительно полная гласность в действиях, возможность свободного обсуждения действий президента и других руководителей, возможность в конце концов поставить вопрос об их отзыве... Увы, мы часто увлекаемся чисто символическими моментами...
- Сегодня депутат Сергей Бабурин говорил о том, что в принятом законе заложен дуализм исполнительной власти...
- Я думаю, в этом есть немалая доля истины. У нас президент возглавляет правительство, но может легко от него освободиться, приняв самолично его отставку. Мы как конституционную норму заложили возможность президенту менять правительства как перчатки, и таким образом уходить от ответственности самому как главе исполнительной власти.
Нельзя далее не обратить внимание, что у нас появилось три судебных власти: Конституционный Суд, Верховный Суд и Высший Арбитражный Суд. Оправданно ли такое "расщепление" судебной власти? Наверное, и в этом звене должно быть какое-то единство.
- Владимир Борисович, Съезд видимо уже перевалил во вторую фазу. Испытываете ли Вы удовлетворение от атмосферы, уровня дискуссий? Чего больше сегодня в Ваших оценках? Удовлетворения? Разочарования?
- В ходе Съезда мне очень трудно разобраться в своих чувствах. Наверное, через какое-то время они отстоятся, и я смогу ответить на ваш вопрос. Но скажу о том, что меня больше всего тревожит: наш Съезд стал пассивно-послушным в отличие от союзного, который называют агрессивно-послушным. Да, наш Съезд стал пассивно-послушным, голосующим за вещи, скажем так, неоднозначные. Почему это произошло? Как депутаты дошли до такой жизни? Над этим тоже надо подумать, поразмышлять. Кое о чем я уже сказал. Но мне кажется, атмосфера Съезда в чем-то отражает атмосферу в нашем обществе. Та же апатия, разочарование, неверие в то, что жизнь можно изменить к лучшему, желание и стремление снять с себя личную ответственность. Вот это я считаю самым опасным и самым тревожным.
25 мая 1991 г.
http://new.hse.ru/sites/tp/isakov
Док. 297532
Перв. публик.: 25.05.91
Последн. ред.: 25.04.07
Число обращений: 280
Исаков Владимир Борисович
|
