Исаков В. Б.: Три экономических программы новых большевиковНазад
Исаков В. Б.: Три экономических программы новых большевиков
Российским гражданам, уставшим от очередей, политической истерии в газетах и на телевидении, бестолочи центрального руководства и лихоимства местного дарована очередная экономическая программа - программа правительства Силаева. Как и все предыдущие, она встречена нестройным хором одобрительных голосов. Измученная мысль депутатская вглядывается в новый призрак: что стоит за этой программой? Насколько она серьезна? Велики ли шансы на ее реализацию? Что нас ждет, если и эта, упаси Господи, закончится крахом? Для того, чтобы нащупать почву под ногами и как-нибудь ответить на эти вопросы, полезно вспомнить предысторию вопроса.
Предыстория: программа Абалкина-Рыжкова
Разговор о нынешней программе российского кабинета придется начать издалека - с программы Абалкина-Рыжкова, представленной 2 Съезду народных депутатов СССР в декабре 1989 года. Программа была разработана в условиях, когда общество настойчиво требовало радикальных реформ, перехода от разговоров об обновлении экономической системы к обновлению на деле. Основной доклад был сделан Н.И. Рыжковым, затем состоялось обсуждение по секциям.
Программа Абалкина-Рыжкова представляла собой план контролируемого демонтажа административно-командной экономики. В ней предусматривались постепенное, в несколько этапов, высвобождение предприятий, формирование рыночной среды, ликвидация монополистов и монстров административно-командной экономики - министерств. Включала она и такой чувствительный элемент, как повышение цен.
Первое же сообщение о предполагаемом повышении цен, прозвучавшее в докладе Рыжкова, вызвало панику на потребительском рынке, которая прошла по городам и весям опустошительным валом, оголив и без того небогатые прилавки и магазинные полки. Пресса взвыла и под напором "общественного мнения" от реформы цен пришлось отказаться.
Незавидная судьба постигла всю программу Абалкина-Рыжкова. Встреченная в штыки радикальной частью депутатского корпуса и "демократической прессой", скомпрометированная непродуманными шагами в сфере создания кооперативов и развития ИТД (индивидуальной трудовой деятельности), неудавшейся реформой цен, она была, в конечном счете, опрокинута.
Незадавшаяся программа Абалкина-Рыжкова поучительна в нескольких отношениях. Она обозначила постепенный, контролируемый вариант ликвидации административно-командной системы и строительства рыночной экономики - своего рода "китайский вариант" для СССР. Общественное мнение оценило этот вариант как "застойный", "аппаратный", "консервативный" и "прокоммунистический". В нем увидели лишь одно - желание партийно-государственно-хозяйственной номенклатуры удержаться у власти, сохранить командные позиции в экономике. Общество, разогретое "демократическими" средствами массовой информации, проголосовало за более радикальный вариант. И оно его получило.
"500 дней"
Программа российского кабинета - программа Шаталина-Явлинского - возникла как оппозиция "консервативной" программе Абалкина-Рыжкова, как вариант "радикального" прорыва страны в рыночное будущее. Эта программа (впоследствии получившая имя "500 дней") исходила из того, что приоритетной задачей на первом этапе должна стать стабилизация денежного обращения, восстановление авторитета рубля. В условиях, когда деньги стремительно обесцениваются, нет смысла их зарабатывать - все равно ничего не купишь. Производитель лишается важнейшего стимула к развитию. Возникает замкнутый круг: отсутствие товаров подогревает инфляцию, а она, в свою очередь, лишает производителя стимулов к производству товаров. Это и есть худший вариант застоя - "стагфляция": стагнация + инфляция.
Чем же заполнить рынок, чтобы связать лишние деньги? Авторы программы предлагали несколько вариантов: приватизацию государственного имущества и жилья, приватизацию земли, продажу по повышенным ценам импортных товаров и другие. Предполагалось, что к концу первого этапа должна быть достигнута стабилизация денежного обращения, затем - формирование рыночных структур и постепенное вхождение в орбиту мировых хозяйственных связей.
Хотя инициатива программы "500 дней" исходила от России и была на словах поддержана Горбачевым, союзные ведомства устроили ей нечто вроде обструкции - не представляли необходимой информации, материалов, расчетов, что существенно затруднило работу над программой. Одновременно Правительство СССР занялось разработкой своей собственной программы, точнее, переработкой применительно к новым условиям своей прежней программы. Насколько мне известно, это едва ли не первый прецедент, когда союзное руководство не диктовало свои условия сверху, как оно привыкло, а было вынуждено соревноваться с независимой группой исследователей и разработчиков.
Все соревнования и конкурсы у нас происходят примерно одинаково. На завершающем этапе формируется (или спускается сверху) "мнение", что победителем должен быть "Х". Его и увенчивают лавровым венком. В случае с программой "500 дней" ситуация осложнялась тем, что формально Президент СССР был причастен к ее разработке, по крайней мере, ее одобрил. Просто так отмахнуться от инициативы республики было нельзя, но и согласиться с ней, признать превосходство республиканской (ельцинской!) программы перед союзной было для него неприемлемо. Поэтому Горбачев пошел по пути "заматывания" российской программы, дробления ее на варианты и подварианты. Окончательный вариант, одобренный Верховным Советом СССР (к его разработке приложил руку Аганбегян), по большинству позиций был достаточно близок к программе "500 дней", но формально уже не был российским, а гордо именовался "президентским".
На Верховный Совет РСФСР программа "500 дней" была представлена в сентябре 1990 года. После обсуждения, Верховный Совет РСФСР ее единодушно одобрил, обратившись с предложением поступить точно так же к Верховному Совету СССР, Верховным Советам других союзных республик.
Твердая поддержка депутатского корпуса, энтузиазм в средствах массовой информации, высокий авторитет российского руководства, тогда еще не поколеблемый очевидными ошибками, создали исключительно доброжелательный климат вокруг этого документа, можно сказать, общенациональный консенсус. На местах - в республиках, краях и областях, по своей инициативе, без подсказки сверху, начали разрабатывать свои "программы 500". Я убежден, что если бы за реализацию этой программы взялись всерьез, она при всех своих слабостях могла бы стать основой нормальных рыночных реформ, а недостатки - устранены по ходу движения. Но никакого движения не получилось.
Причины провала
Программа "500 дней" провалилась в силу нескольких причин. Первая: столкновение амбиций российского и союзного руководства. Союзный президент не мог допустить, чтобы кто-то подумал, что он вынужден осуществлять экономическую программу, разработанную одной из союзных республик, а наш лидер настаивал, чтобы именно так оно и было. Амбициозные препирательства "кто главней" и "чья программа лучше" дали сильнейший толчок нарастанию кризисных явлений в экономике, общей дестабилизации политической ситуации в стране.
Причина вторая и, на мой взгляд, главная: разгильдяйство и неорганизованность самого российского руководства.
Реализация программы "500 дней", впрочем, наверное, как и любой другой программы перехода к рыночной экономике, требовала серьезного обновления правовой базы. В короткий срок должны были быть приняты законодательные акты о предприятиях и предпринимательстве, об инвестициях, о товарной бирже, о ценных бумагах, о банкротстве. Большинство этих законов не существовало и не могло существовать в правовой системе, обслуживающей административно-командную экономику. Законодательные "эскизы", представленные во втором томе программы "500 дней" представляли собой весьма приблизительные концептуальные наброски будущих законов, сделанные, как признался один из членов рабочей группы, без участия юристов.
Не нужно быть специалистом в области права, чтобы понять масштабы предстоящей работы. Рыночное законодательство развитых капиталистических стран составляет десятки томов, оно шлифовалось, отрабатываясь в мельчайших деталях, столетиями. А нам предстояло пробежать тот же путь, создать правовую базу для сложнейшего хозяйственного маневра, за считанные недели-месяцы. Дух захватывало от сложности и ответственности задачи, которая выпала на долю российского парламента...
В своем обращении к народу, Верховный Совет РСФСР обозначил срок, с которого Россия начинает самостоятельную реализацию программы "500 дней" - 1 ноября. Дата подошла - тишина. Дни шли за днями, недели за неделями, а сигнала к началу работы все не было. Поняв, что период "раскачки" затягивается, мы с А.А.Вешняковым решили проявить инициативу - созвать от имени палаты координационное заседание по вопросам разработки пакета законодательных актов об экономической реформе. Оценив необходимость и своевременность этого совещания, Б.Ельцин взял его подготовку под свой контроль и лично председательствовал на первом заседании, где утвердили состав рабочей группы, перечень первоочередных законодательных актов и сроки их представления. Председателем рабочей группы по предложению Б.Ельцина был назначен Р.Хасбулатов.
К сожалению, споро начавшаяся работа вскоре остановилась. Хасбулатов собрал рабочую группу два или три раза, затем начались его отлучки, командировки и группа перестала собираться. Попытку провести заседание в его отсутствие он категорически и в резкой форме пресек, расценив как покушение на его личный авторитет. В результате график подготовки документов был сорван, некоторые их них не приняты и по сию пору, другие (как, например, закон о предприятиях и предпринимательской деятельности) получились слабыми, с большим количеством юридических дефектов.
Меня не оставляет ощущение, что программа "500 дней" была провалена не по вине "преступного центра", а прежде всего по нашей собственной вине. Возьмись мы за нее дружно, по-деловому, судьба этой программы могла быть иной.
Последнюю точку в программе "500 дней" поставила... Нина Андреева. В одном из интервью она заявила, что рада этой программе, поскольку Б.Ельцин сам назначил в ней срок своего пребывания у власти. Действительно, точная по срокам и конкретная по результатам программа наглядно высвечивала всеобщее разгильдяйство и неумение российского руководства что-либо практически организовать. Учуяв политическую опасность, Ельцин решил от этой программы освободиться, свалив всю вину на "неконструктивную позицию центра". "500 дней" были похоронены и забыты.
Программа Силаева
Бесстрастные сводки статистической отчетности свидетельствуют, что, начиная со второго полугодия 1990 года, производство пошло вниз, национальный доход и производительность труда - упали, вырос государственный долг, увеличились расходы на государственное управление. Бездефицитный российский бюджет был впервые сведен со значительным дефицитом. Оценивая экономические итоги года, Верховный Совет был вынужден дать оценку деятельности правительства: провал.
Впрочем, широкая общественность об этом не узнала. Из постановления Верховного Совета соответствующий пункт, проголосованный и принятый, был чьей-то рукой уверенно вычеркнут. Зачем смущать неокрепшие умы сограждан преждевременной критикой "демократического" правительства?
Провал экономической программы был вынужден признать на третьем (внеочередном) Съезде и сам Председатель Верховного Совета РСФСР. Его объяснение вполне традиционно и предсказуемо: происки "центра". Характерен и предложенный им выход из сложившейся ситуации: создадим поскорее новую программу, которую бы Россия смогла осуществлять в одиночку. В итоге, третий Съезд поручил Совету Министров разработать и в месячный срок внести на утверждение Верховного Совета "программу стабилизации экономики и перехода к рыночным отношениям."
Передо мной - пять вариантов программы российского кабинета, последовательно представлявшиеся в Верховный Совет, его комиссии и комитеты для обсуждения. Их сопоставление позволяет увидеть, что авторы-составители были озабочены исключительно тем, как бы половчее "презентовать" свою программу. Так, например, ураганные темпы приватизации, обозначенные в одном из вариантов программы (80 процентов собственности приватизируется в течение года), в последующем сняты, их нет, но нет и других сроков - в этом месте оставлено размытое туманное пятно. Одним словом, правительством сознательно и намеренно разрабатывался не рабочий план действий, а некая пропагандистская "конфетка": пять минут во рту, полтора часа в желудке и - "адью".
Отмечая радикализм российской программы, ее рыночную направленность, группа экспертов обнаружила серьезные недостатки: эскизный характер решений по основополагающим проблемам, крен в сторону финансовых спекуляций (в духе аферы "рубли-доллары"), игнорирование существование Союза ССР и системы межреспубликанских отношений...
В нарушение решения Съезда, программа была вынесена на рассмотрение Президиума, а не на Верховный Совет. Объяснили это просто: народ устал от обсуждения экономических программ. На самом же деле этот шаг был вызван боязнью критики и провала программы на Верховном Совете, что в преддверии президентских выборов могло больно ударить по авторитету одного из кандидатов - Ельцина.
Стимулировать или симулировать?
Заседание Президиума Верховного Совета РСФСР по обсуждению программы правительства уложилось в два часа. Этого времени хватило для того, чтобы обсудить и принять документ исторической важности - "Программу Правительства РСФСР по стабилизации экономики и переходу к рыночным отношениям". Слова мне на этом заседании не дали, но сохранился текст подготовленного мною выступления:
"Российская экономика сегодня напоминает больного, у постели которого врачи замедляют ход и озабоченно качают головой: пока не безнадежен, но очень, очень плох... Итоги первого квартала 1991 года вновь показали резкое падение производства, снижение национального дохода. В республиканский бюджет поступило лишь 40 процентов запланированных доходов.
Каков курс в этих условиях российского государственного корабля? На какие маяки он будет плыть в бурном море экономической коньюнктуры? Ответы на эти вопросы должна дать долгожданная, представленная на наше рассмотрение "Программа Правительства РСФСР по стабилизации экономики и переходу к рыночным отношениям".
Программа, безусловно, подкупает своим радикализмом. В самые короткие сроки предусматриваются радикальные преобразования отношений собственности, коренная перестройка финансовой системы, полная открытость для мирового экономического сообщества, простор для частной инициативы. Но чем дальше вчитываешься в этот не слишком объемный документ, тем больше недоуменных вопросов он порождает.
Правительственная программа строится на двух аксиомах.
Первая: "Постепенный переход от плановой к рыночной экономике невозможен".
Вторая: "Здравый экономический смысл и методы рыночных преобразований, оправдавшие себя в других странах, обязательно сработают и у нас".
На уровне здравого смысла оба эти утверждения, может быть, для кого-то выглядят убедительно. Но достаточно ли этого для правительственной программы? Не логичнее было бы положить в основу программы расчеты, цифры, прогнозы? Честное слово, немного не по себе, когда вместо объективного анализа экономической ситуации, оценки набирающих силу тенденций, трезвого (по возможности, многовариантного) прогноза, видишь по сути дела... заклинание. Молились одним идолам, разочаровались, поменяли иконы, теперь молимся другим?
В своей искренней вере в рыночную экономику наше правительство чем-то напоминает новообращенного монаха, который убежден, что если пойдешь на Юг, то непременно придешь в Палестину. Может быть и придешь. Вопрос в том, какую дорогу выбрать. По одной - дойдешь быстрее, по другой - легче, по третьей - можно вообще не дойти, сгинуть в пустыне.
Программа исходит из того, что надо дать свободу рынку, а дальше все пойдет "само собой", в режиме "автопилота". Позволю усомниться, что это так. Опыт управления за рубежом показывает, что административное управление и производственное планирование могут быть эффективными инструментами в масштабах даже очень крупных корпораций. При этом налицо, казалось бы, все атрибуты "административно-командного метода": жесткая требовательность, высокая дисциплина исполнения, конкретные сроки. Там, где оно себя оправдывает, капиталист не собирается отказываться от администрирования. Мы же решили отвернуться от него полностью и окончательно. У них - борются с рыночной стихией, мы - сознательно у себя ее организуем!
Программа развернута к читателю позитивной, "розовой" стороной. В ней много говорится о достоинствах и преимуществах рыночной системы хозяйства, но практически ничего - о препятствиях и трудностях на этом пути, о возможных издержках. Постараюсь, насколько возможно, восполнить этот пробел.
Переход к рынку предпринимается нами в условиях сложнейшей социально-экономической ситуации: резкое падение производства, вызванное кризисом и насильственным разрушением существующей системы хозяйства, сокращение валютных возможностей страны, практическое исчерпание страховочных товарных запасов, нарастание инфляции - все это далеко не лучший фон для радикальной экономической реформы.
Вторая проблема - человеческий фактор, сложившаяся в нашем обществе уравнительная психология и "разделительно-распределительное" мышление. Годы "укатывания" всяких нестандартных проявлений личности не прошли даром. Успех, попытки выделиться, жить лучше других встретят на первых порах не понимание и поддержку, а красные глаза зависти. Не говоря уж о том, что в существующей сегодня экономической системе самый короткий путь "в дамки" - заведомо неправедный, криминальный.
Третье - высокая степень социальной и политической напряженности: ожесточенное отрицание и очернение отечественной истории - и столь же ожесточенное ее оправдание, агрессивный антикоммунизм и столь же агрессивный "коммунистический выбор", готовность и тех, и других защищать свои идеалы самыми крайними мерами, насилием... И поверх всего - общее неуважение к закону, авторитету власти. Гражданского мира и согласия, столь необходимых на переходном периоде, достигнуть не удалось и основную вину за это должны нести "демократы". Именно с их стороны идет нагнетание митинговых страстей, политической конфронтации, подогревается забастовочное движение, а в последнее время - раздаются открытые угрозы конституционному строю общества.
В правительственной программе нет анализа объективных предпосылок и механизма перехода к рынку в наших конкретных условиях. Все это заменяет ритуальное заклинание вполне в марксистском духе: "Общие законы рынка доказали свою эффективность в разных странах, они обязательно сработают и у нас". Блажен, кто верует. Но если все так просто, если рецепт процветания давно известен, почему им не сумели воспользоваться десятки слаборазвитых государств, тщетно пытающихся выбиться из нищеты?
Проблема, видимо, не в том, чтобы хватать без разбора и смешивать в невообразимый "коктейль" китайскую, японскую, шведскую, американскую модели капитализма, а в том, чтобы трезво взвесить собственные возможности и умело ими распорядиться.
Гигантская экономическая реформа, которая замышляется российским правительством, должна иметь четкий механизм реализации. Как видится из программы, основные надежды возлагаются на налоговые льготы и инвестиционные фонды. Известно, что в условиях рыночной экономики этот механизм себя вполне оправдал. Но значит ли это, что так же надежно сработает и в наших условиях?
Порождает вопросы реальная практика применения механизма льготирования российским правительством. С 1 января 1991 года оно предоставило налоговых льгот на сумму около 20 миллиардов рублей (союзное - еще на 7 миллиардов). По оценкам специалистов, именно такими суммами оценивается на настоящий момент дефицит российского бюджета. А решения о новых льготах все сыплются и сыплются, как мокрый снег...
Вторая надежда правительства - коммерческие фонды, которым предполагается поручить управление приватизированными государственными предприятиями. Глядя, как из обломков административных структур спешно лепятся эти "коммерческие структуры", я не питаю надежд, что они окажутся более эффективными органами управления. По существу мы имеем сегодня две системы управления - еще существующие административно-хозяйственные органы и параллельно формирующуюся "коммерческую" систему, которая не прочь прибрать к рукам бесхозное или бестолково приватизируемое государственное имущество. Кто бы сравнил затраты на управление и достигнутый эффект? Сколько стоила новая система и что она дала рядовому налогоплательщику?
Одна из особенностей нашей экономики - растущие как грибы привилегированные благотворительные фонды. Характерный пример - фонд "Возрождение", отцом которого считают А.В.Руцкого. О нарушениях в процессе создания этого фонда мне уже приходилось говорить на Съезде. В результате Б.Н.Ельцин снял с себя обязанности почетного председателя этого фонда. Но ведь весь объем льгот и привилегий сохранился в полном объеме!
В недавнем интервью А.В.Руцкого прозвучала такая оценка масштабов деятельности фонда: 64 программы на общую сумму около 15 млрд. долларов. Распоряжением Председателя Верховного Совета Фонд "Возрождение" сделан владельцем государственной собственности, переданной ему в распоряжение. По сути дела - это промышленная корпорация, действующая в сверхльготных налоговых и финансовых условиях. Трудно рассчитывать, что подобные структуры возьмут на себя решение задач, связанных с переходом экономики России в условиях рынка.
Анализ правительственной программы показывает, что перед нами - попытка создать рыночную экономику директивными методами в условиях искусственного разрушения существующей экономической системы. Планы по приватизации, ее административно-принудительный характер, отсутствие опережающего формирования рыночных структур создают опасность крупномасштабных спекулятивных операций. Создается не рыночная, а по существу спекулятивно-мафиозная среда. Кто вырастет и расцветет в этой среде?"
Первые результаты
Сидя на заседании Президиума Верховного Совета, я как-то начертил для себя небольшую табличку:
ПОЛИТИКА РОССИЙСКОГО РУКОВОДСТВА:
СЛОВА:
ДЕЛА:
Разрешать противоречия с "центром" путем компромиссов и переговоров. Экономическая, политическая и правовая война с "центром".
Содействовать скорейшему подписанию Союзного договора Блокирование переговоров по Союзному договору. Агитация против Союза ССР на союзном референдуме.
Предоставление суверенитета республикам в составе РСФСР, обещание Федеративного договора. Исключение республик из числа субъектов Договора об экономическом сообществе, разгон законно избранных органов власти (Чечено-Ингушетия).
Призывы к социальному согласию, миру, "круглому столу", в том числе с участием коммунистов. Запрет КПСС, конфискация ее имущества, запрет партийных изданий.
Идея правительства народного доверия, формируемого из профессионалов. Подбор кадров по принципу личной преданности.
Провозглашение правового государства и уважения к Конституции и законам. Систематические нарушения законов РСФСР.
Призывы к гласности, открытости, демократизму. Сокрытие истинного положения дел и подлинных целей принимаемых программ. Неподотчетность и неподконтрольность.
Борьба со льготами и привилегиями. Безудержное расхватывание льгот и привилегий среди высшего руководства. Ликвидация комиссии по льготам и привилегиям в парламенте.
"Программа Силаева" не стала исключением в этом списке. Первые же шаги по ее реализации выявили отсутствие у исполнителей четкого представления о своих обязанностях, разрыв слова и дела - короче, все то, что послужило причиной краха предыдущих программ. В итоге возникла следующая парадоксальная ситуация: поскольку программа была одобрена Президиумом, она вроде бы есть, и в обосновании своих действий правительство начало на нее ссылаться. Но, с другой стороны, когда речь зашла об ответственности за выполнение программы, выяснилось, что ее нет, поскольку программа Верховным Советом не утверждена.
Это и позволило, в конечном итоге, похоронить программу правительства Силаева даже без официальной панихиды: зачем привлекать внимание к очередному провалу, если можно звать вперед и вперед - к сияющим вершинам рыночной экономики!?
