Интервью Н.Гарифуллиной, корреспонденту газеты "Советская Россия"
С того момента, как заместитель Председателя Верховного Совета РСФСР С.П.Горячева зачитала с трибуны сессии от имени шести членов руководства Верховного Совета РСФСР политическое заявление, миновал месяц, но общественный резонанс от этого события не ослабевает. Читатели просят передать им свое одобрение, поддержку. Но есть и письма, публикации, выдержанные в таких тонах, что закрадывается сомнение: да знакомы ли авторы с этим документом? Разворачивается кампания преследования авторов заявления с до боли знакомой атрибутикой из времен додемократической эры.
Вот почему, договариваясь с Владимиром Борисовичем Исаковым об интервью, я попросила максимально прояснить его собственную позицию и все, что стоит за строками известного заявления шести. Люди должны знать правду.
Н.Гарифуллина: Владимир Борисович, вы только что вернулись из своего округа, где у вас, говорят, были не очень приятные встречи с избирателями, поднят даже вопрос об отзыве вас из депутатов... Ситуация, скажем прямо, не из приятных... Поэтому сначала, может быть, несколько слов о том, как начиналась ваша политическая биография?
В.Исаков: Я вошел в политику как типичный "неформал". Еще в 1987 году, после известного октябрьского пленума и изгнания Б.Н.Ельцина из Московского горкома КПСС, в Свердловске появились первые неформальные организации, забурлили митинги. Городские власти на это отреагировали постановлением о митингах и демонстрациях. Я как юрист обратил внимание, что эти акты местных властей незаконны, противоречат Конституции, и как-то поделился своими соображениями с журналистом свердловской газеты "На смену!". Он предложил: напиши об этом, только прямо и честно, как говоришь. Я написал, газета опубликовала статью, не изменив ни запятой.
Статья прозвучала достаточно громко, я удостоился даже чести быть обруганным на пленуме обкома партии. И это был первый акт, который ввел меня в политическую жизнь. Ко мне стали обращаться представители свердловских правозащитных организаций, я не отказывал во встречах, разъяснял свою позицию как юрист и гражданин. Затем выдвинулся кандидатом в народные депутаты СССР. Проиграл. Но, видимо, кампания не прошла даром, потому что на выборах народных депутатов РСФСР прошел сразу, в первом туре.
Все это время я был политическим сторонником Бориса Николаевича Ельцина. Сочувствовал ему как деятелю и как человеку, как и многие свердловчане, возмущался травлей, которая развернулась после его неординарного поступка на октябрьском пленуме ЦК. Именно с этих позиций я поддерживал его и на выборах Председателя Верховного Совета Российской Федерации. Помогал ему, как мог, на первом Съезде, когда видел, что он очень остро нуждается в правовой экспертизе.
Сейчас на встречах меня часто упрекают в том, что я стал Председателем Совета Республики только благодаря близости к Борису Николаевичу, а теперь якобы его предал. Это не так. Борис Николаевич предлагал избрать другого человека. Мою кандидатуру выдвинули из зала, и я прошел в честной конкуренции с тремя претендентами. Так что в этом отношении совесть моя чиста.
Вряд ли привлеку этим симпатию читателей вашей газеты, но обязан сказать и о том, что в августе прошлого года принял решение о выходе из КПСС. Не стал разыгрывать из этого политического шоу, не пытался набрать на этом "очки" - просто подал заявление. Считаю себя прагматиком, центристом. Воинствующий агрессивный антикоммунизм для меня столь же неприемлем, как и воинствующий "социалистический выбор". И, наоборот, я с уважением отношусь к любым убеждениям, если при этом уважают мои. Вот, пожалуй, и вся моя политическая биография.
Н.Г.: И как бы там ни было, многие продолжают считать вас человеком из команды Ельцина...
В.И.: Действительно, я энергично поддерживал первые шаги нового руководства в сторону демократизации, осуществления радикальной экономической реформы. Но чем дальше, тем больше стало накапливаться недоумение. Лозунги провозглашаются правильные, задачи ставятся верные, а практическая работа не развертывается. Когда пытаешься вклиниться в дела, что-то взять на себя, чувствуешь сопротивление, даже недоверие: подожди, не лезь, не мешай...
Возьмем, например, ключевой вопрос любой экономической реформы - вопрос собственности. Еще на первом Съезде было принято решение о разграничении собственности с Союзом ССР. Оно не выполнено до сих пор. И когда в своих выступлениях Борис Николаевич говорит о том, что эту работу сорвал центр, у меня возникает чувство протеста. Допустим даже, что он прав. Но кто мешал нам "рыть туннель" со своей стороны: провести инвентаризацию собственности на территории республики, составить разграничительную ведомость и, что называется, поставить центр перед фактом? Никто не мешал. Более того, мы не выполнили свои прямые обязанности - не разграничили собственность между РСФСР, субъектами Федерации, местными Советами. Но ведь без полной ясности в том, кто чем владеет, нельзя начинать разгосударствление и приватизацию, нельзя начинать всерьез экономическую реформу. И не "злодей центр" в этом виноват, а наша собственная неорганизованность, неумение взяться за дело.
На втором Съезде я готовил в целом "мирное выступление", где говорилось о завоеваниях, спокойно, взвешенно, анализировались просчеты. Но когда я увидел, как идет Съезд, убедился, что, несмотря на неоднократные напоминания, мне не собираются давать слова, моя позиция "заострилась" - я пробился к микрофону и сказал о тех негативных моментах, которые стали накапливаться в работе Верховного Совета.
Сейчас уже можно сказать, что серьезных выводов, в частности, отмены и пересмотра незаконных решений, на чем я настаивал, так и не последовало. Все материалы по своему выступлению я передал, в комиссию Съезда по процедуре. Прошло больше двух месяцев, она молчит...
Недавно на одной из встреч мне задали вопрос: что заставило вас в рядах инакомыслящих вновь стать инакомыслящим? Я ответил на него так: на первом Съезде - несогласие с юридическими ошибками в документах и в выступлениях нашего руководителя, на втором - несогласие с методами и средствами осуществления правильного в целом политического курса, сейчас - несогласие с самим политическим курсом Бориса Николаевича Ельцина, ведущим к идеологической конфронтации и развалу Союза ССР. Это узкопартийный курс, отвечающий интересам блока новых политических сил, но противоречащий коренным интересам России.
Похоже, что жизнь сыграла с нами злую шутку: вырвавшись из лап одной партийной диктатуры, мы сейчас стремительно приближаемся не к демократии, а к другой партийной диктатуре, перекрашенной в иной цвет, но такой же жесткой, непримиримой, искореняющей всякое инакомыслие.
Н.Г.: Это и заставило вас выступить с политическим заявлением?
В.И.: Да, именно это. Мы выступили не против Ельцина, а против его политического курса, который считаем пагубным, ведущим республику к катастрофе. Точно так же мы были обязаны выступить против любого руководителя, который, получив свою власть от Съезда, нарушил Конституцию и законы, начал проводить собственный политический курс, противоречащий решениям высших органов власти.
Встречается и умышленная дезинформация общественности. Стало, например, расхожим стереотипом, что третий внеочередной Съезд навязан "коммунистами России". Замалчивается тот факт, что это решение самого Верховного Совета РСФСР, причем принятое попалатно большинством голосов. За созыв Съезда голосовало 58,4 процента состава в одной палате и 52,8 - в другой.
Замечу, что свою лепту в искаженное толкование нашего поступка вносят и органы печати. Скажем, газета "АиФ" опубликовала заявление членов Президиума Верховного Совета РСФСР, в котором мы обвинялись в использовании служебного положения для организации трансляции нашего политического заявления. Последовал запрос Светланы Петровны Горячевой и в ответе за подписью председателя Гостелерадио было официально заявлено, что никакого использования служебного положения не было, что трансляция, во-первых, была не прямой, а во-вторых, передача заявления - инициатива самого телевидения.
Казалось бы, газете надо извиниться, как это принято во всем цивилизованном мире, но, опубликовав запрос и ответ, редакция вместо извинения за допущенную ошибку, по сути снова повторила обвинения уже от своего имени.
Поэтому я признателен вам за эти встречу, за возможность рассказать о работе российского парламента, поразмышлять вместе с вами над непростой обстановкой, складывающейся в стране и в Российской Федерации. У меня такое предложение: давайте выберем для этой беседы жанр документальной прозы - положим в основу разговора документы, факты. Жанр, может быть, скучноватый, но зато надежный.
Н.Г.: Согласна. Первый вопрос - по вашему политическому заявлению. В нем говорится, в частности, о непоследовательности и противоречивости позиций Председателя Верховного Совета РСФСР в вопросах экономической политики, о попытках уйти от непопулярных решений, переложить их бремя на центр и т.д. Обвинения достаточно серьезные. На чем они основаны?
В.И.: Передо мной документ, который называется "Соглашение на 1991 год по стабилизации социально-экономического положения в стране". Позвольте процитировать пункт шестой:
"Осуществлять согласованную политику в области ценообразования, обеспечивающую равноправие и свободную конкуренцию товаропроизводителей на территории Союза ССР. Согласиться с введением с 1 января 1991 года новых оптовых закупочных цен и тарифов в соответствии с ранее принятыми решениями, исходя из того, что эти цены положены предприятиями и организациями в основу их планов социально-экономического развития и используются при заключении хозяйственных договоров на 1991 год".
В конце - можете посмотреть - подписи Президента Союза ССР Горбачева и Бориса Николаевича Ельцина. Есть и дата: 4 января 1991 года.
Как можно после этого утверждать, что вопрос об оптовых ценах был решен без согласия и без согласования с Российской Федерацией, что нас обманули, поставили перед фактом? Как же не был решен, когда заключено и подписано такое соглашение?
Более того. В постановлении Верховного Совета РСФСР "О ценовой политике и мерах по социальной защите населения" от 8 февраля 1991 года говорится: "Принять к сведению сообщение Совета Министров РСФСР о проведении реформ ценообразования в единой общегосударственной политике цен". Так что никакой неожиданности в реформе цен не было.
Н.Г.: Следующее, что хотелось прояснить, - смысл вот этого положения из подписанного вами документа: "Далеко неоднозначную оценку получили заявления Председателя Верховного Совета РСФСР, сделанные им в Прибалтике, и подписанные там договоры. Значительная часть депутатского корпуса расценила его позицию как одностороннюю, несбалансированную, выражающую личную точку зрения Бориса Николаевича Ельцина".
В.И.: События в Прибалтике обросли наслоениями, нагромождениями лжи, односторонних оценок, разобраться в которых довольно трудно. Я не стану вдаваться сейчас в детальное рассмотрение ситуации, попытаюсь показать - как же сработала в такой непростой обстановке политика российского руководства?
Прежде всего, нужно признать, что российское руководство не использовало весь свой авторитет, чтобы предотвратить трагическое развитие событий в январе. Мы видели, как назревала трагедия - и бездействовали.
Обратимся сначала к проекту Договора между правительствами Литовской республики и РСФСР о миграции населения. Вот статья 5 этого проекта: "Стороны соглашаются о том, что расходы на переселение обязуется покрыть государство, в которое переселяются". А вот статья 7: "Стороны соглашаются в том, что примут на постоянное местожительство только тех лиц и членов их семей, которые в другом государстве оставляют всю жилплощадь и имеют документ, подтверждающий отказ от имеющейся жилплощади".
Как это расценивать? По мнению Министерства труда Российской Федерации, этот документ не отвечает поставленной соглашением задачи в области миграции населения, содержание его носит дискриминационный характер в отношении русскоязычного населения, не предусматривает защиты их прав и интересов.
Прогнозируется, что из Литвы в РСФСР может выехать около 150 тысяч семей. Следует ожидать, что примерно такое же количество русскоязычных граждан покинет Латвию, Эстонию, а также некоторые другие союзные республики. Готовы ли мы к таким великим переселениям народов? Можно ли отнести надвигающиеся людские беды к позитивным результатам политики? Думаю, что нет.
Со всей определенностью хочу сказать; конечно же, никакой народ не может и не должен насильно удерживаться в Союзе. Но если дошло дело до разрыва, его нужно осуществить цивилизованно, решив все имущественные вопросы, гарантировав статус некоренных национальностей, остающихся на территории республики.
Когда задумываешься, что же побудило Бориса Николаевича к таким поспешным, непродуманным шагам, находишь один ответ: идет игра с центром, который хочется уязвить, ослабить любым путем. Все средства для этого хороши. Интересы россиян, проживающих в Прибалтике, стали разменной монетой в этой игре.
Н.Г.: Владимир Борисович, как полномочный представитель России вы участвуете в подготовке Союзного договора. Но, честно говоря, позиция российского руководства удивляет своей переменчивостью. Первые руководители заявляют, что они за Союз, а действия их заставляют сомневаться.
В.И.: Судьба политического процесса, связанного с заключением нового Союзного договора, вызывает у меня огромную тревогу. Казалось бы, только что на втором Съезде народных депутатов РСФСР в специальном постановлении по заключению Союзного договора мы подтвердили "решимость РСФСР быть полноправным субъектом обновленного Союза ССР на основе нового Союзного договора". Об этом же записано и в Конституции РСФСР. И что же? Какую же позицию по этому вопросу занимает наш уважаемый председатель? Оказывается, у него свой взгляд на вещи. При открытии третьей сессии Верховного Совета Борис Николаевич заявил о необходимости "максимально ускорить процесс подготовки и подписания согласованного между четырьмя республиками текста договора, который конституирует Союз суверенных государств". Получается - подменяем Союзный договор "соглашением четырех"? Еще более жестким было его заявление на пресс-конференции 14 января 1991 года. Борис Николаевич не желает замечать, что его действия разрушают всю совместно проделанную республиками работу, вносят смуту в души людей и раскалывают общество.
Естественно, у всех у нас есть немало претензий к тому Союзу, в котором еще сохраняются консервативные бюрократические структуры, но другого-то Союза у нас пока нет. Разрушим этот, создадим ли новый?
Странную позицию занимает третий представитель Российской Федерации - Руслан Имранович Хасбулатов. Текст совместно выработанного проекта он не подписал, но в то же время предложил принять его за основу на заседании съездовской комиссии по подготовке к заключению Союзного договора. С утра, скажем, с ним встречаешься, он говорит, что разделяет положения договора и поддерживает его, к полудню на заседании Президиума Верховного Совета у него позиция уже совершенно иная, он высказывается резко критически, говорит, что договор неприемлем и Россия его не подпишет...
Особенно опасно, на мой взгляд, то, что начала разыгрываться тактика разжигания противоречий, напряженности между территориальными и национально-территориальными образованиями, бывшими автономиями (см. например, "Аргументы и факты" N 11 или "Российскую газету" от 15 марта). Это, пожалуй, самый хрупкий момент непростого равновесия внутри Российской Федерации. И именно сюда, в эту самую незащищенную точку бьют те, кто, казалось бы, должен болеть за единство России. И опять - те же цели и та же логика: любым путем, любой ценой остановить заключение Союзного договора. Другими словами, поджигают дом, чтобы поджарить себе политическую яичницу. История не простит такой слепой и безрассудной политики.
Н.Г.: В своем политическом заявлении вы сказали о том, что руководством России выдаются крупные авансы и многочисленные обещания, выполнение которых не гарантировано. Конкретно, о чем речь?
В.И.: Взять хотя бы неоднократные обещания Бориса Николаевича Ельцина наделить землей всех желающих к 15 апреля. В общем, благородная и важная задача - дать землю тем, кто пожелает ее обрабатывать. Но нужно отдавать себе отчет, что это очень непростое дело. Прежде чем раздавать, нужно создать фонд свободных земель. Мы же пошли по другому пути. В последних решениях предусматривается изъятие у колхозов и совхозов в административном порядке, без согласия и без компенсации, до 7 процентов уже закрепленных и используемых земель, в том числе пашни.
Земельные отношения по своей природе требуют надежности, стабильности. Понимая это, мы закрепили в российских законах два принципа, на которых обязались твердо стоять: никаких административных изъятий! Никаких изъятий без компенсаций! И вот теперь, делая первый шаг земельной реформы, поступаем наоборот: идем на административное изъятие и на изъятие без компенсаций... Единожды солгавший, кто тебе поверит? Не дискредитируем ли мы этим шагом всю земельную реформу?
Я понимаю желание людей получить землю и ее обрабатывать. В то же время как юрист вижу, что мы пустили навстречу друг другу два курьерских поезда. Один "поезд" - это интересы людей, организаций, предприятий, которые сегодня владеют землей, причем на законных основаниях, и не желают с ней расставаться: земля - это реальная ценность. И второй "поезд" - это интересы людей, которые хотят получить землю, они тоже заслуживают уважения. В этих условиях очень важен четкий правовой механизм: изъятие в судебном, а не в административном порядке, изъятие обязательно с компенсацией того, что вложено в землю. Именно эти два принципа мы и нарушаем на первом этапе.
Другой пример. На одном из последних заседаний Верховного Совета мы приняли в первом чтении Закон РСФСР "О повышении социальных гарантий для трудящихся". Закон очень привлекательный: в нем и повышение минимального заработка, и сокращение рабочей недели, и увеличение отпусков.
Я как председатель палаты не могу, не имею права ставить себя выше воли коллегиального органа: закон - значит закон. Но я не могу не видеть, что это решение принято с грубыми отступлениями от процедуры. В нарушение ст.65 Регламента законопроект не вносился и не рассматривался в палатах. Закон не имеет необходимого финансово-экономического обеспечения: мы с трудом нашли деньги, чтобы выполнить свои обязательства перед учителями, работниками здравоохранения, на очереди - уже обещанное повышение заработной платы работникам правоохранительных органов. Ищутся источники для финансирования затрат по ликвидации последствий чернобыльской аварии, челябинского экологического бедствия... Потянем ли новые многомиллиардные затраты? Не подхлестнет ли это спираль инфляции? Понимая это, министр финансов просил отложить рассмотрение закона, Президиум Верховного Совета также не принял однозначного решения. Но Председатель Верховного Совета своей властью включил законопроект в повестку дня сессии и проголосовал его.
Почему же такая опасная спешка? Думается, не потому, что хотим ускорить реформы, а потому, что кому-то очень хочется выглядеть хорошо, предстать человеком, который заботится об интересах простых людей. А если не получается, то, значит, мешают "злые силы". Ну, разумеется, коммунисты, Старая площадь, КГБ. В данном случае вину можно будет свалить еще и на "консервативное руководство" Советов, сказать, что опять те, кто совмещает там должности, блокируют усилия правительства.
По-видимому, в выступлении Бориса Николаевича на предстоящем Съезде появятся несколько эффектных абзацев. Но вот беда: сумеем ли оплатить все эти векселя, не окажемся ли перед народом несостоятельными должниками?
Н.Г.: Вы говорили об этом и на Съезде, и в политическом заявлении: Председатель опирается на узкий круг приближенных лиц, на параллельные структуры, нарушается компетенция органов, законный порядок прохождения дел... Может быть, именно этим объясняется порой невысокий КПД российского парламента?
В.И.: Есть ли основания для таких выводов? Давайте опять обратимся к фактам. Президиум Верховного Совета РСФСР принял постановление "О Российском коммерческом банке (Росбизнесбанке) Союза кооперативных и других негосударственных предприятий", которым предоставил ему право ведения всех видов банковских операций в рублях и иностранной валюте, обязал Совет Министров оказать помощь в организации работы. Полномочен ли Президиум Верховного Совета учреждать коммерческие банки? Нет! И хотя против этого решения высказывались многие члены Президиума, оно было принято. Вот другое постановление Президиума - "О должностных окладах руководителей Верховного Совета РСФСР и его органов". Этот вопрос - компетенция Верховного Совета. Первый заместитель Председателя своим распоряжением учредил концерн "Бумага", что также далеко выходит за пределы его полномочий...
Есть вещи и более серьезные. Обсуждая вопрос о бюджетной системе РСФСР, депутаты проголосовали за такой пункт: "Отметить невыполнение Советом Министров РСФСР Постановления Верховного Совета РСФСР "О мерах по защите потребительского рынка на территории РСФСР" от 23 ноября 1990 года и Постановления второго Съезда народных депутатов РСФСР о предоставлении Верховному Совету РСФСР основных направлений социально-экономического развития РСФСР в 1991 году". Неприятно, наверное, такое читать, но упрек справедливый. Основные направления социально-экономического развития не представлены и по сию пору. Однако в опубликованном тексте постановления этого пункта... не оказалось. Чья-то рука его вычеркнула. Куда уж дальше, если не только решения Президиума, но и постановления Верховного Совета подвергаются правке, а если прямо сказать - фальсификации!?
Может показаться, что речь идет о бюрократический канцеляристике: подумаешь - нарушили компетенцию, не соблюли порядок прохождения дел. Но именно из таких "мелочей" затем вырастают монстры типа дела о 140 миллиардах. Вашим читателям не нужно подробно рассказывать о пресловутой "сделке века" - рубли-доллары - и результатах депутатского расследования. Замечу только - из поля зрения как бы исчезло одно обстоятельство: а знало ли об этой сделке российское руководство? Был ли в курсе сам Борис Николаевич? Обратимся к его выступлению на открытии третьей сессии:
"Для обеспечения валютной независимости России и стабилизации потребительского рынка, возможно, следовало бы пойти на ограниченную регулируемую продажу иностранным инвесторам рублей. Это позволит существенно повысить курс рубля, увеличить поступление валюты в Россию. Монополия республики в этом деле поставит преграду для мафиозных структур, которые активно проводят продажу рублей за валюту. Их иностранным покупателям станет выгоднее официально делать это через банки России, так как правительство России будет гарантом только соответствующих рублевых инвестиционных счетов. За деньги, находящиеся на таких счетах, мы могли бы продать часть неиспользуемой собственности в РСФСР, причем на наших условиях - незавершенные стройки и т.д.".
То есть вы видите, что вся идеология этой сделки здесь изложена довольно прямо и откровенно. Как она проводилась в жизнь, вы хорошо знаете. Депутатское расследование подтвердило: даже не будучи заключенной, сделка причинила ущерб авторитету России, помешала решению острых продовольственных и других проблем.
Н.Г.: Вот я перечитываю строки, написанные шестью депутатами, о том, что надежды, которые возлагались на Бориса Николаевича как на Председателя Верховного Совета, не оправдались. И далее следуют очень жесткие формулировки: "В прогрессивной поначалу деятельности Бориса Николаевича все явственнее стали проступать авторитарность, конфронтационность, стремление единолично решать вопросы внутренней и внешней политики, пренебрежение законом и мнением конституционных органов. Обещая способствовать единению общества, он привел и парламент, и республику к ожесточенному противостоянию политических сил". Обвинения достаточно серьезные, некоторые восприняли это как "выстрел" в их кумира...
В.И.: Поверьте, нам тоже не просто далось прозрение. Для меня точки над "i" поставило выступление Бориса Николаевича в Доме кино 9 марта, где в крайней форме была выражена его позиция. Я понял то, что раньше чувствовал: Борис Николаевич все больше выступает не как национальный лидер, не как руководитель высшего органа государственной власти, а как партийный лидер, который сводит счеты со своими политическими противниками, без колебаний принося на заклание в этой борьбе самые коренные, самые жизненно важные интересы российского народа. И чем дальше, тем больше втягивается в эту партийную борьбу.
Проявляться это начало на ранних стадиях, когда стало заметно, что Борис Николаевич опирается на узкий круг людей, в основном на своих партийных единомышленников. Однажды я резко возразил против того, чтобы депутаты использовали государственные средства на поездки по своим политическим делам. В результате я практически уже два месяца за редким исключением не подписываю никаких командировок - видимо, не очень-то моя позиция пришлась по вкусу.
Пожалуй, наиболее яркий пример сращивания с партийным аппаратом - это Высший консультативно-координационный совет (ВККС) - орган, созданный распоряжением Председателя. В распоряжении оговорено: 4 человека, в том числе Г.В.Старовойтова, Ю.Ю. Болдырев, Ю.А.Рыжов - на постоянной основе. У каждого члена совета будет свой аппарат. Положение предусматривает, что они выезжают в командировки в различные регионы РСФСР, в другие союзные республики и зарубежные страны, естественно, за счет РСФСР. При выезде за границу пользуются дипломатическим иммунитетом. В структуре ВККС определено создание региональных представительств и зарубежного отделения.
Ну и, наконец, то, что больше всего поражает: распорядителем кредитов, выделенных для ВККС, является заместитель Председателя ВККС полномочный представитель Председателя Верховного Совета РСФСР Г.Э.Бурбулис, который больше известен как лидер демократической партии и народный депутат СССР. Представьте себе, не будучи даже депутатом РСФСР, он стал распорядителем кредитов Президиума Верховного Совета! Более грубого нарушения финансовой дисциплины просто трудно себе представить.
Но и это не все. Отчет об исполнении сметы расходов по итогам года будет рассматриваться на заседании ВККС, тогда как согласно нашему Регламенту эти вопросы должен решать Верховный Совет. Смета ВККС насчитывает около миллиона рублей, фактически же, как сообщил на заседании Верховного Совета член планово-бюджетной комиссии, составит более 2 миллионов рублей. При этом вся смета Верховного Совета - 27 миллионов рублей, то есть весьма немалая сумма отпущена неконституционной структуре по личному распоряжению Председателя.
Н.Г.: Но я помню, как на XXVIII Съезде КПСС Борис Николаевич, заявив о выходе из КПСС, объяснил это тем, что он не хотел выражать интересы одной партии...
В.И.: Тем не менее я бы мог привести еще массу примеров, как Верховный Совет все более сращивается с интересами и деятельностью лишь одного партийного крыла, так называемого "демократического". Обещая опираться на все политические силы, способствовать объединении, их сближению, Борис Николаевич не сдержал своего слова.
Мне бы хотелось закончить наш разговор еще одной цитатой. С.Б.Станкевич в беседе с корреспондентом "Нью-Йорк таймс мэгэзин" видимо в минуту откровенности высказал следующую мысль: "До выборов я часто думал, глядя на нашу бюрократическую структуру: что может быть хуже, что может быть отвратительнее этого? Теперь я знаю, что может быть отвратительнее: наш приход к власти". Я часто расхожусь с Сергеем Борисовичем в оценках, но в данном случае я разделяю его невеселый вывод.
Мы пришли к власти под лозунгами борьбы за демократию, права человека, правовое государство, но, утвердившись, все эти лозунги практически забыли и восстановили один к одному - и даже еще хуже - те аппаратные порядки, которые существовали. Вот такой грустный у меня вывод...
23 марта 1991 г.
http://new.hse.ru/sites/tp/isakov
